Нищета с историей. Как живут трущобы Буэнос-Айреса в трех километрах от президентского дворца

Корреспондент Настоящего Времени отправилась в "Вищу 31″ по соседству с одним из самых богатых и европеизированных районов Буэнос-Айреса – Реколета – в трех километрах от президентского дворца. Вища зажата между железнодорожными путями и портом, сверху проходит эстакада. Жилые дома здесь – нагромождение самодельных построек из кирпича, бетона и металла, возведенных без разрешений и вопреки нормам безопасности.

Несмотря на внешнюю схожесть, у бразильских фавел и аргентинских вищ совсем разные истории возникновения. Первые появились в конце XIX века и во многом были связаны с отменой рабства в Бразилии. Вторые стали последствием мирового кризиса 1930-х.

Экономика Аргентины тогда целиком зависела от экспорта мяса, кожи, зерна и шерсти в США и Европу, а также от дешевой рабочей силы иммигрантов. С началом Великой депрессии первым встало сельское хозяйство. В Буэнос-Айрес и другие большие города потянулись толпы безработных, прежде всего мужчин, совсем недавно приехавших в Аргентину из Европы. Денег арендовать жилье не было, поэтому они стали занимать пустыри и строить себе дома из того, что оказывалось под рукой.

Земля, где сейчас находится "Вища 31″, предназначалась для строительства административных зданий порта и железных дорог. Пытаясь как-то справиться с притоком безработных, в 1932 году правительство Буэнос-Айреса разрешило мужчинам, среди которых было много эмигрантов из Польши, временно поселиться на этой территории в пустых портовых ангарах. Когда этого оказалось недостаточно, бездомным иностранцам отправили еще 30 железнодорожных вагонов, которые они превратили в дома.

Власти рассчитывали, что кризис кончится, временные жители порта найдут себе работу и сами собой разъедутся. Тогда можно будет спокойно заняться строительством. Но прогнозы не сбылись.

Ко второй половине XX века вищи, несмотря на многочисленные мирные и силовые попытки расселения, стали привычным элементом аргентинского городского пейзажа. Политические и экономические потрясение увеличивали их население. Механизм один и тот же: иммигранты и аргентинцы из бедных провинций приезжают в большие города в поисках работы и лучшей жизни и оседают в вищах.

В 1960-х в "Вище 31″ Буэнос-Айреса появился человек, портреты которого сегодня здесь можно встретить на каждой второй стене, – молодой светловолосый священник с грустными глазами. Падре Карлос Мухика был выходцем из очень обеспеченной аргентинской семьи: отец – политик, мать – богатая наследница. Карьере адвоката он предпочел церковный сан и стал одним из основателей движения латиноамериканских священников, которые призывали духовенство помогать бедным, участвовать в политической жизни и бороться за социальное равенство.

Мухика фактически жил в "Вище 31″. Он защищал ее жителей от насильственного выселения и жестко критиковал власти за лицемерие и равнодушие. Для высшего духовенства и консерваторов он был слишком левым, для подпольных левацких организаций – слишком правым, потому что выступал против вооруженной борьбы.

Падре Карлос Мухика прожил всего 43 года. В 1974 году ультраправые активисты застрелили его после мессы возле церкви на западе Буэнос-Айреса.

Похоронили падре Мухику в семейном склепе на аристократическом кладбище Реколета. Но позже его останки перенесли в "Вищу 31″, в основанный им приход "Христа-Рабочего".

"Падре Мухика – покровитель вищи. Нет среди нас человека, который бы его не любил и не уважал. Он защищал бедных и умер за нас", – говорит парагвайка Сельса.

Сельса живет в "Вище 31″ больше десяти лет. За три тысячи песо (около $50) она снимает крошечную комнату без окон на втором этаже самодельного дома. Под ней живут ее соотечественницы – бабушка с внучкой. "Видишь эту площадь внизу? На ней целых три дня шла траурная церемония по одному перуанцу. Он был членом банды. Конкуренты застрелили его на рассвете. Всадили три пули. Все мы слышали выстрелы", – пересказывает Сельса местные новости.

По городской полицейской статистике особо тяжких преступлений, "Вища 31″ – одна из лидеров. В 2018 году (более свежие цифры пока не публиковали) здесь произошло 14 умышленных убийств. Но Сельсу больше беспокоят провода – электросети, интернет-кабели и телефонные линии брошены прямо по воздуху. "Вот случится короткое замыкание. И все. Найдут нас мертвыми и обугленными", – мрачно прогнозирует парагвайка.

Дома в вищах местами достигают в высоту пяти этажей. Подняться с одного этажа на другой можно по узким винтовым лестницам. Внутри кирпичных коробок – жилые комнаты, магазины, парикмахерские, тату-салоны, прачечные, кабинеты стоматологов. Относительно широкие улицы сменяются лабиринтом темных и узких проходов. Ни у одного здания нет номера, не во всех домах есть водопровод и канализация. Газ – только в баллонах. Скорая помощь и пожарные почти никогда здесь не появляются.

Нашего проводника по "Вище 31″ зовут Карлос Фернандес Костюк. Он внук украинских эмигрантов. Десятый год работает в правозащитном проекте "F.O.L." – "Фронт организаций в борьбе". Они выступают посредниками между властями Буэнос-Айреса и его самыми бедными жителями. Помогают им найти работу, получить медицинскую помощь и еду. Деньги приходят из государственных и частных фондов.

Среди прочего "F.O.L." открывает бесплатные столовые, где самые малообеспеченные жители, в первую очередь женщины и дети, могут полноценно поесть хотя бы один раз в день.

В "Вище 31″ таких столовых несколько. "Без нас здесь вспыхнули бы голодные бунты", – говорит Карлос.

Миниатюрная Найу уверенно шагает с сыном по главной улице "Вищи 31″. Найу 27 лет, она мать-одиночка. Четыре года назад приехала в Аргентину из перуанского города Куско.

"Посмотри на меня! Разве я бездельница? Воровка? Грязная? Я учусь на медсестру и работаю. Сплю по три часа в сутки. Я приехала ради образования. В Перу, в отличие от Аргентины, оно платное. Думаешь, я в вище хочу жить? Думаешь, мне не страшно? Но что делать, если нет денег снимать комнату в городе? На работу только с третьего раза устроилась. Проходишь собеседование. Вроде все нормально. А потом спрашивают, где живешь. Узнают, что в вище, и все – не берут", – рассказывает Найу.

Она проводит по вище экскурсию: самая опасная зона – ближе к железнодорожным путям. Там больше всего наркоторговцев и воров, говорит Найу: "Мы знаем их в лицо. Они знают нас. Если рискнешь заявить в полицию, можешь поплатиться жизнью. Мне неоднократно угрожали. Полиция? Вот стоят они, но не работают – присутствуют. Смотрят на нас как на людей второго сорта. Ни капли участия и сочувствия".

Наш проводник Карлос Фернандес Костюк рассказывает, что большинство населения вищи готово браться за любую работу. Женщины чаще всего нанимаются уборщицами. Мужчины – на стройку, дорожные работы, сортировку мусора.

Но сейчас в Аргентине кризис, инфляция в 2019 году обещает превысить 50%. Многих увольняют с работы.

"Нельзя сказать, что власти города совсем не занимаются вищей. За последние годы есть изменения к лучшему: канализация, медицинские пункты, первая школа, полицейский участок. Но эти изменения минимальны, и условия жизни здесь все равно остаются очень тяжелыми. С безопасностью, особенно в темное время суток, вообще беда. Для преступников вища – идеальная серая зона, чтобы отсидеться", – объясняет Карлос.

Мирта приехала в столицу Аргентины из Парагвая 12 лет назад. В "Вище 31″ они оказались потому, что здесь у них уже были знакомые и родственники. Муж Мирты инвалид, не работает. Сама она раньше трудилась санитаркой в психиатрической больнице, но из-за кризиса ее уволили. Сейчас живут только благодаря бесплатной столовой, волонтерам и гуманитарной помощи.

“Футбольное поле и школа это, конечно, хорошо, но ситуацию с работой и пустым холодильником они не улучшают”, - ругает Мирта городские власти. Особенно ее возмущает социальное жилье. Мэрия строит на окраине трущоб дома, переселиться в которые из самодельного жилья можно будет за минимальный ежемесячный взнос – около пяти тысяч песо в месяц (примерно $83).

"Дома эти, которые во всех правительственных газетах рекламируют, только издалека хорошо смотрятся. А на деле – тонкие стены из гипсокартона. Чуть дождь пойдет – протекают. Зимой холодно, продувает. Электричество на солнечных батареях. Вырубается постоянно. Моя подруга с ребенком переселилась в одну такую квартиру. Помучилась месяц и вернулась к матери в комнату. Они там наверху считают, что раз мы бедные, значит картонным домам должны радоваться", – возмущается Мирта.

"Вища 31″ существует уже 87 лет – она не самая большая, но одна из самых старых и известных.

По статистике правительства Буэнос-Айреса, сейчас в ней живут около 47 тысяч человек, в основном иммигранты из латиноамериканских стран: Парагвая, Перу и Боливии. Взрослых аргентинцев – как минимум 8884, столько числится в списке избирателей. Всего в Буэнос-Айресе 55 вищ.