Вторжение войск в Украину затронуло и украинское, и мировое киносообщество. В ночь на 1 марта крупнейшие кинокомпании Sony, Disney, Warner Bros. и Paramount объявили об отмене проката их фильмов в России. Свою работу в России также приостановили крупнейшие видеосервисы Netflix, Amazon Prime и HBO.

Россияне теперь не увидят, в частности, мультфильм "Я краснею", триллер "Морбиус" и нового "Бэтмена". Практически все голливудские звезды, от Арнольда Шварценеггера до Джека Николсона, от Дэвида Линча до Анджелины Джоли – перечень насчитывает десятки имен, – осудили агрессию России, а Леонардо ДиКаприо, чья бабушка родом из Одессы, пожертвовал 10 млн долларов украинской армии.

Россия, бывшая до 24 февраля заметным игроком в мировом кинематографе, становится изгоем. Несколько кинофестивалей сняли российские фильмы вне зависимости от политических взглядов их авторов. Так, в Глазго не покажут фильм режиссера Кирилла Соколова "Оторви и выбрось". По его словам, он призывал к прекращению военных действий. Более того, его бабушка сейчас находится в киевском бомбоубежище. Представители кинофестиваля объяснили свое решение тем, что картина получила государственное финансирование РФ. Фильм "Казнь" Ладо Кватании также сняли с показов.

Что касается украинских кинематографистов, то уже на второй день войны на международном сайте петиций change.org появилось открытое для подписания англоязычное обращение Call for a boycott of Russian cinema, выражающее консолидированную позицию национальной Киноакадемии и Оскаровского комитета:

"Начало войны в Украине – это нападение на цивилизованный мир, преступление, совершенное в центре Европы. Но в то время как мировые государства вводят экономические и политические санкции против Российской Федерации, страна продолжает действовать в культурной сфере. В частности, фильмы российского производства регулярно входят в программы большинства мировых кинофестивалей, на их продвижение тратятся значительные средства.

Результатом этой деятельности является не только распространение пропагандистских сообщений и искаженных фактов. Это также повышает лояльность к культуре государства-агрессора. Даже само присутствие российских фильмов в программе мировых кинофестивалей создает иллюзию причастности России к ценностям цивилизованного мира".

С содержательно близким заявлением выступила и национальная секция ФИПРЕССИ, а организаторы фестиваля документального кино Docudays UA в своем открытом письме объявили о решении отложить фестиваль, пока не прекратится российская агрессия, а также призвали коллег по всему миру присоединиться к информационному сопротивлению российской агрессии.

Европейская киноакадемия (EFA) заявила, что намерена бойкотировать российские фильмы, и официально осудила войну, начатую Россией. Украинский документалист белорусского происхождения Сергей Лозница осудил это решение. Он подчеркнул, что "многие российские кинематографисты заняли четкую позицию против безумной войны".

Российские кинематографисты Александр Роднянский, Евгений Цыганов, Андрей Звягинцев, Вениамин Смехов и Чулпан Хаматова публично высказались против войны.

"Мы не должны судить о людях по их паспортам. Нужно судить о них по их поступкам", – считает Сергей Лозница.

НВ попросило членов организаций, инициировавших обращения, рассказать о том, как появились эти документы, и о перспективах бойкота российского кино.

Юлия Синькевич, продюсер, соучредительница Украинской киноакадемии

– Понимание необходимости такого заявления возникло еще накануне вторжения. Сформулировали через два дня, все члены правления и наблюдательного совета согласились с формулировками. Эта позиция категорична и не подлежит обсуждению.

Я удивлена отсутствием единодушия в мировом киносообществе. Звучат тезисы о том, что культура вне политики, что надо давать возможность разных голосов, что есть так называемые оппозиционные режиссеры. Но, мне кажется, все очень просто: да, есть те, кто делает критическое кино. Но они получают финансирование от министерства культуры, их фильмы приносят материальные или репутационные прибыли, за счет этих фильмов на мировых экранах появляются логотипы российского Минкультуры, а заработанные ими деньги уходят на войну. О чем можно говорить? О каком диалоге можно говорить, если сейчас царит абсолютно обоснованная ненависть в Украине к любому, кто как-то причастен к России? Если они так оппозиционны, они могли бы, как в спорте, выступать под другим флагом.

Сейчас гибнут люди, гибнут украинские актеры и режиссеры, защищающие свою страну. Когда все это закончится, дискуссия об уровне оппозиционности будет иметь место. Но сейчас она точно не ко времени. Когда льется кровь из открытой раны, ее нужно остановить.

Елена Рубашевская, главный редактор веб-сайта секции ФИПРЕССИ, программный координатор международного этнографического фестиваля "Око"

– Я выезжала из Краматорска, в котором меня начали бомбить. Мы с оператором эвакуировались в Киев, но я живу в Буче. Когда мы добрались до Киева, Буча была уже отрезана. У меня из вещей оставался только один рюкзак. Все, мне негде было остановиться в Киеве. Села на поезд и оказалась в Польше.

В машине, трясясь на кочках, я в порыве эмоций написала письмо, и председатель ФИПРЕССИ Клаус Эдер разместил это письмо на сайте ФИПРЕССИ, а потом коллеги скоординировались и коллективно выработали текст заявления на его основе.

Крупные фестивали, такие как Канны или Локарно, сразу заявили, что "осуждают русскую агрессию", но это не значит, что если придет хорошее кино из России, они будут его игнорировать. Я думаю, что русских людей культуры, которые противостоят режиму и могут хоть как-то изнутри повлиять, нужно поддержать. Нужно доносить правду разными путями. Вопрос только в том, как они могут ее донести и при этом сами уцелеть. Очень противоречивый момент. Но я считаю, что мы не должны банить всю русскую культуру. Надо связываться с оппозиционными журналистами, кинематографистами, чтобы они изнутри расшатывали систему.

Дарья Бассель, директор индустриальной платформы Docudays UA

– Мы решили отменить фестиваль, потому что сейчас есть более важные вещи. Во-вторых, уже первые дни эскалации показали, что это было бы физически невозможно, потому что половина коллег сидела по подвалам, в очень тяжелом психологическом состоянии. Единственное, что мы могли, – как-то поддерживать связь и понимать, что все целы. Кто-то уезжал – вот я, например, вечером первого дня уехала из Киева с семьей. У нас сейчас каждый день зумы, списываемся, пытаемся что-то делать.

Мы составили список украинских фильмов и активно их продвигаем на другие фестивали и на каналы. Нам важно еще создать возможность для поддержки украинских режиссеров, потому что понятно, что ситуация сложная и всем надо жить на что-то. И я сейчас коммуницирую с теми, кто готов покупать фильмы, чтобы людям обеспечить финансовую поддержку.

Я всем сердцем поддерживаю бойкот. Мне кажется, что это правильно как минимум до окончания войны. Но понятно, что это работа тяжелая, на несколько лет. Тут есть такая проблема, что организаторы фестивалей не всегда понимают важные нюансы. Например, составляют программы, посвященные Украине, и в этих программах нет ни одного украинского фильма, только картины, снятые у нас иностранными режиссерами и даже россиянами. Ты видишь эту программу, в которой нет ни одного украинского фильма, и задаешься вопросом: "Как это возможно?" Кто-то слышит, кто-то игнорирует. Но мы будем работать в этом направлении.