Утром 18 февраля суд в Минске приговорил к двум годам колонии журналисток канала "Белсат" Катерину Бахвалову (Андрееву) и Дарью Чульцову. Их задержали 15 ноября в Минске, когда они вели стрим с "площади Перемен", где силовики жестко разогнали участников акции памяти Романа Бондаренко, избитого до смерти неизвестными в штатском. Журналисток обвинили в "организации действий, грубо нарушающих общественный порядок, либо активном участии в них". Правозащитники признали журналисток политзаключенными и требуют их незамедлительного освобождения.
Редактор "Белсата" Дмитрий Егоров был одним из немногих, кому удалось попасть на судебное заседание: проход в зал суда для независимой прессы был ограничен. Он рассказал Настоящему Времени, как держались журналистки и как теперь будут работать журналисты в Беларуси – после того, как их коллег приговорили к реальному сроку за стрим.
— Кадров из суда очень мало. Как бы вы описали все то, что там происходило?
— Да, действительно мне удалось попасть на два заседания, потом не пускали вообще, в принципе, независимых журналистов, только в последний день удалось прорваться. Попасть туда было очень сложно. Дело в том, что я большую часть времени нахожусь в Варшаве, и эти работники суда, они не слишком понимали, кто перед ними, и только благодаря этому я попал туда как близкий друг и знакомый Кати и Даши, что, в принципе, тоже является правдой.
Ситуация выглядит так, что не пускают и журналистов, не пускают обычных людей, которые пришли, чтобы присутствовать на процессе. При этом говорят, что это из-за коронавируса, потому что шахматная рассадка и так далее. Но когда я был на заседаниях, куда мне удалось попасть, я видел, что даже в условиях шахматной рассадки было десять и более мест, можно было запускать людей, но власти специально этого не делали, они хотели максимально ограничить информацию из зала суда.
— После оглашенного приговора было видно, что и Катя, и Даша не падают духом. Вам удалось им что-то сказать?
— Нет, мне не удалось с ними поговорить. Мы с Катей и Дашей только переглядывались. Я постарался сесть поближе к этой клетке, где их держали во время суда. Но видно было, что они очень рады увидеть всех, кто пришел на процесс, кому удалось прорваться. Прежде всего это родные, несколько друзей, несколько знакомых, которым удалось пройти туда. Они держались молодцом. Система их не сломала, их не получилось надломить. Я думаю, что для нас это тоже важный сигнал. Если они держатся, то мы должны продолжать борьбу за них. Это не может быть так, что поставлена точка этим идиотским приговором. Мы должны бороться, мы не должны опускать руки – для них.
— А что такой приговор значит для независимых журналистов? Есть мнение, что теперь, наоборот, журналисты должны еще больше работать в Беларуси, еще больше рассказывать правду о том, что происходит в стране.
— Вы знаете, с одной стороны, это действительно так. Но, с другой стороны, если говорить еще немного об атмосфере, которая царила там на суде, под дверями заседания и в работе журналистов, я знаю, что часть журналистов приходила на это заседание, имея с собой две пары носков, зубную щетку в рюкзаке, еще какие-то средства гигиены, потому что было непонятно, попадешь ты после суда домой или нет. Но то, что происходит сейчас, весь этот суд, все это судилище – это на самом деле государственный террор против гражданского общества и против независимой журналистики. Они просто пытаются заткнуть нам рот.
— То есть журналисты приходили поддержать Екатерину Андрееву и Дарью Чульцову и думали, что их могут задержать?
— Да, абсолютно. Это вполне обосновано. Возле здания суда дежурил "бусик" с омоновцами, микроавтобус. Кроме того, когда там люди возле дверей начинали возмущаться, что их не пускают, приходили так называемые "космонавты", то есть милиционеры с дубинками в бронежилетах и в шлемах. Демонстрация такой силы имела место, везде были "тихари" – милиционеры в штатском, они себя вели как хозяева положения.
— Как вы считаете, изменится теперь что-то в работе журналистов после такого показательного приговора?
— У меня сейчас такая дилемма. Допустим, если, условно, завтра в Минске начнутся массовые акции, люди массово начнут выходить на улицы, как это было пару месяцев назад, у меня как у бывшего руководителя службы новостей "Белсат" такой появился вопрос: "А кого мы отправим на стрим? Кто согласится пойти на стрим после этого приговора?" И второй вопрос: "Кто из редакторов отважится кого-то отправить на стрим?" У меня нет ответа на эти вопросы, я пока не знаю. Но наверняка мы будем работать, мы будем передавать информацию – в стримах, не в стримах – как угодно. Не получится перечеркнуть все эти годы нашей работы, не получится перечеркнуть то, что делали Катя и Даша. Мы будем работать дальше.
