Марш против фашизма в минувшее воскресенье проходил в Минске в измененном формате: люди не ехали в центр, а собирались в колонны в своих районах и даже во дворах. Такая тактика использовалась, чтобы избежать массовых задержаний и затруднить работу силовиков.
О том, сработала ли эта тактика и что будет происходить с белорусским протестом дальше, мы в эфире Настоящего Времени спросили политического аналитика Валерия Карбалевича.
— Формат протестов, видим, изменен. Ваша версия – почему?
— Формат протеста изменен вынужденно, потому что практически три предыдущих воскресенья протестующим не удалось собраться в одном месте, потому что этому препятствовали власти. Здесь и перекрытие транспортных артерий, и то, что милиция, ОМОН практически разделяли протестующих и не давали собраться в одном месте. Поэтому вынужденная реакция на эту ситуацию – это попытка протестовать локально, по регионам, по микрорайонам, во дворах.
— Удалась эта попытка?
— В принципе, да. В этом новом формате я вижу плюсы. Людям не надо далеко ходить, не надо пытаться добраться на общественном транспорте, который перекрывается, или ехать на собственной машине. И это дает возможность участвовать в акции, скажем так, немолодым людям, для которых километровые шествия – это достаточно сложно. И это создает препятствия для действий силовых структур, которым надо разделяться, которым надо быстро реагировать на то, где появляются люди. Причем силовые структуры появляются там в небольшом количестве, и это создает такой психологический эффект, что их меньшинство, и они были в ряде мест в определенной растерянности.
— Какие-то бонусы дает это силовикам?
— Это дает возможность сказать, что акция небольшая, как это делает БТ (Белорусское телевидение – НВ). То есть у протестующих нет ощущения, что нас много, что мы – большинство, потому что эти локальные акции не дают возможности объединиться в одном месте. Трудно посчитать общее количество протестующих. Это определенные минусы.
— Есть ощущение, что протесты затихают. То ли холода, то ли устали люди. У вас нет такого ощущения?
— Я бы сказал более осторожно: протесты не нарастают. Не растет их масштаб. Что касается того, больше людей, меньше – очень сложно определить, потому что они сейчас не собираются в одном месте и трудно посчитать. Протест не исчез, протест продолжается. Несмотря на жестокие репрессии, властям не удалось его подавить, и даже сегодняшняя акция пенсионеров показывает, что он продолжается.
— Что может изменить ситуацию? Пока это выглядит так: выходят люди, их задерживают, люди продолжают выходить, их задерживают – и это, кажется, уже бесконечно.
— Очень сложно сказать, что может стать триггером. Было предположение, что таким триггером нового взрыва может стать убийство Романа Бондаренко. Но, похоже, это не стало таким триггером. Могут стать другие факторы: экономический кризис, ухудшение ситуации, падение обменного курса рубля, банковский кризис, какие-то еще абсурдные действия со стороны властей, очередные сливы информации, аудиопереговоров каких-то людей, приближенных к Лукашенко. Абсолютно любой фактор может стать триггером.
— Как вам кажется, Лукашенко досидит этот срок?
— Думаю, что этот срок досидеть ему вряд ли удастся.
— Почему? Какое может быть развитие ситуации, которое заставит его уйти?
— Одновременное давление сразу нескольких факторов. Самый главный фактор – это протест улицы, второй фактор – это давление со стороны России, которая не заинтересована в том, чтобы человек, скажем так, не пользующийся поддержкой общества, продолжал оставаться во главе Беларуси и создавал дестабилизирующую ситуацию в стране. Это могут быть и новые санкции со стороны Запада – экономические, секторальные, которые в определенной мере могут ударить и по России. Экономическая ситуация, ухудшение ее – это тоже может стать фактором, который может взорвать ситуацию даже на государственных предприятиях. Все эти факторы работают против Лукашенко.
