В Гомеле в больнице умер 25-летний Александр Вихор. Его задержали в воскресенье, 9 августа, по дороге к девушке.
"Саша был в одном из автозаков. Он не принимал участия в акции. Поехал в воскресенье к девушке. Его схватили где-то в центре, когда он пересаживался на другой транспорт. Он написал мне смс, что его поймали... И все. Я искала его все эти дни. Мне не давали никакой информации. Мне наконец сказали, что Саша в морге", – рассказала его мать. По ее словам, у Александра были проблемы с сердцем. Когда он долгое время находился в закрытой машине в очереди в СИЗО, ему стало плохо.
Подробности трагедии в эфире Настоящего Времени рассказала сестра погибшего Ольга Вихор.
— Вы понимаете, что случилось?
— До конца – нет. Мы до сих пор не можем похоронить моего брата, потому что мы не можем понять, как все произошло. Никто не дает нам какое-то заключение: из-за чего наступила смерть. Мы сами ездим по больницам, беседуем с врачами, пытаемся собрать какую-то информацию и до сих пор не можем похоронить ребенка, потому что до конца не знаем, что с ним случилось.
— Сколько ему лет?
— Ему 25 лет. Молодой здоровый парень, спортсмен, с высшим образованием. Ехал на встречу с девушкой и попал в ненужное место в ненужное время. Насколько мы выяснили, получилось, что был суд, а у него были проблемы с сердцем – тахикардия, высокое давление – он об этом неоднократно упоминал, но там никто не слушает. После суда ему стало плохо – это было в шесть часов вечера. Ему стало плохо, он задыхался, просил о помощи.
Их держали в автозаках, никто помощи не оказал. И его с шести вечера привезли только в два часа ночи в больницу, причем в психиатрическую, потому что у человека уже было предынсультное состояние, у него уже чуть ли не кома наступала, он терялся в пространстве, а сотрудники милиции посчитали его поведение неадекватным и привезли его в психиатрическую больницу.
Психиатр сказал: что вы не видите – человеку плохо, ему нужна медицинская помощь, что вы творите. В это время у Саши начало останавливаться сердце. Пока вызвали скорую помощь, приехала "скорая" – сердце остановилось. Они пытались реанимировать, сердце завели, но он не дышал. Они его привезли в реанимацию рядом в больницу, которая была там. Туда он уже поступил, как нам сказали реаниматологи, с отеком головного мозга и в состоянии клинической смерти. Там еще час пытались бороться, но, к сожалению, безуспешно.
— Есть заключение судебно-медицинской экспертизы или патологоанатома?
— Сказали, что его сделали и якобы отправили в Минск. Все пробы и анализы будут готовы только через месяц. Я не знаю, как хоронить брата, не узнав причины, не узнав, что и как происходило. Есть факты о том, что их избивали. Эти факты, конечно, нашими правоохранительными органами не подтвердились.
Мы сами ищем свидетелей, я связываюсь с нашими белорусскими и радио, и газетами, с прессой, как только можно. Я оставляю свои контакты, чтобы откликнулись свидетели, чтобы кто-то дал какую-то информацию, чтобы восстановить цепочку и понять, что же там произошло.
— Что вы будете делать, когда узнаете, что произошло?
— Я хочу справедливости. Я хочу знать, за что, как и почему погиб мой брат. Я заявляю, что он не умер – он погиб. Это просто произвол, халатность, превышение служебных полномочий. Это не люди. Дать погибать молодому парню, избивать его, когда человек просит, молит о помощи с шести вечера, и привезти его в два часа ночи в больницу, когда у него уже состояние практически комы.
Человек находился в сопровождении правоохранительных органов, вы приводили их на суд. Это административная процедура. Неужели вы элементарно не могли вызвать "скорую" и помочь человеку? Вы довели его до гибели.
— Девушка, к которой он шел, знает обо всем, что случилось? Что с ней?
— Да, девушка знает. Тут не только девушка. Я сейчас была в Следственном комитете до позднего времени, и по приезду домой [увидела, что] возле нашего дома организовали большой пикет Сашины друзья, одногруппники, одноклассники, просто знакомые. Очень много людей несут цветы, ставят свечи, повесили его портрет. Мы этого не ожидали.
— На кого учился Александр?
— Он экономист по образованию.
— Как к вам сейчас относятся в государственных органах? Пытаются помочь? Что говорят?
— Я не знаю, как это правильно сказать. Обещают разобраться. Мы написали заявление в прокуратуру о том, что мы требуем возбудить уголовное дело и провести расследование, что считаем, что применялись противоправные действия, повлекшие смерть, что не была оказана медицинская помощь. Дальше я не знаю, что у нас получится, но похоронить его мы пока, к сожалению, не можем. Точнее, можем, но все останется безнаказанным и неизвестным для нас. И как с этим жить потом – я не знаю.
