Александра Пыльченко, который защищает Виктора Бабарико и Марию Колесникову, лишили лицензии адвоката. Решение принято на заседании Квалификационной комиссии по вопросам адвокатской деятельности при Министерстве юстиции 15 октября. О нем сообщает TUT.BY. Лишена лицензии также адвокат Юлия Леванчук, она защищала Максима Хорошина, владельца цветочного магазина, жестоко избитого 13 октября.
Лицензия адвоката действует до получения им письменного решения Минюста. Там же будет указана дата, с которой лицензия перестанет действовать.
Причиной рассмотрения вопроса о прекращении лицензии стало интервью порталу TUT.BY, в котором Александр Пыльченко рассказал о том, какие действия должен предпринять по закону генпрокурор после избиений задержанных в изоляторах 9-12 августа.
Позже в Минюсте прокомментировали решение квалификационной комиссии по вопросам адвокатов Александра Пыльченко и Юлии Леванчук. На сайте ведомства сообщается, что адвокат Леванчук в переписке со следователем "допустила угрозы в его адрес и в адрес членов его семьи". Адвокат Пыльченко "допустил в СМИ некомпетентные комментарии и фактически призывал к противоправным действиям, в том числе к "блокированию и разоружению воинских подразделений". Кроме того, Минюст считает, что заявления адвоката "вводят общественность в заблуждение относительно полномочий государственных органов и не согласуются с процессуальными нормами".
"Правда сейчас видна"
Уведомление о рассмотрении вопроса о прекращении действия лицензии Александр Пыльченко получил 7 октября. В интервью Настоящему Времени 13 октября он рассказывал, что ситуация возникла после репортажа на государственном канале ОНТ, где раскритиковали его комментарий порталу TUT.BY о том, какими полномочиями владеет генпрокурор и какие действия он может предпринять по опубликованным в прессе свидетельствам избиений людей 9-12 августа.
– Я не смотрел этот репортаж – я не большой любитель таких передач. И там что-то высказались по поводу моего интервью, которое я давал TUT.BY еще в начале этих событий – 9, 10, 11, 12 [августа], – где просто массово избивали людей и делали это в помещениях, которые уже являются территорией государства – ИВС, РОВД, – там этого делать нельзя ни в коем случае. Это не митинги, и тут люди уже находятся под защитой государства.
Я в интервью высказывал свое мнение о том, что должен делать при определенных обстоятельствах генеральный прокурор, какие предпринимать меры по фактам [избиений]: возбуждать уголовные дела, отстранить кого-то от должности. Такие процессуально предусмотренные действия, потому что все были в шоке, не понимали, что происходит: неужели это наш ОМОН. Все думали, что это какой-то чужой приехал.
ОНТ подняло эту тему спустя больше чем месяц. И после этой темы меня попросили пояснить, что я имел в виду, когда давал это интервью. Я пояснил, что рассказал о полномочиях должностных лиц, и что, с моей точки зрения, они должны делать, чтобы локализовать конфликт и прекратить ситуацию, которая перерастает в какую-то войну. Надо сказать, что к концу недели начали выпускать из ИВС большими группами людей – достаточно большие начальники, наверное, сами ужаснулись тому, что происходит, и эта ситуация успокоилась.
А 16 августа уже мы все видели, что, оказывается, ОМОН может вообще не бить, что это наш ОМОН, он просто стоял и наблюдал за людьми – и силу не применял. То есть стало понятно, что это отдавались какие-то приказы.
На основании этого материала у меня попросили пояснения – я пояснил все, а больше никаких вопросов у меня не было со стороны коллегии, потому что пояснения меня попросила сделать коллегия, видно, по просьбе Минюста, возможно. Каких-то мер или рассмотрение дисциплинарных вопросов ко мне не применялось, поскольку никто не усматривает в таких высказываниях и мнениях что-то противоправное. Но 7 октября мне позвонили, попросили получить уведомление о том, что будет рассматриваться вопрос о прекращении действия моей лицензии. Я его получил, 9 [октября] ознакомился с [имеющимися у них] материалами – это была моя публикация, потом расшифровка программы на ОНТ, и все. Будем выяснять [подробности] на заседании.
– Вы расцениваете это как давление на вас?
– Вообще когда адвокаты что-то говорят или освещают – этого не любят, прямо говорят: "Что вы тут разговорились".
– А как в таких условиях можно защищать свою позицию?
– Потерей лицензии можно отстаивать свою позицию – так и защищаем.
Сейчас идут народные мирные шествия – это, может, как-то сдерживает. Я думаю, что с адвокатами будут разговаривать и позже – [с теми] кто позволяет [себе] публично что-то высказывать в этой части. Недовольство этим есть, потому что правду никто не хочет слушать. А правда сейчас видна. Ты можешь просмотреть материалы – и не надо никому никаких пояснений. Видно, как людей беспричинно, без мотивов просто бьют.
Препятствование работе адвоката таким образом – не первое для Александра Пыльченко. В 2011 году он публично высказался о лишении лицензии четырех адвокатов, назвав подобную ситуацию "критической и реально угрожающей как независимости адвокатуры как правового института, так и независимости адвокатов в отдельности". В тот же день на основании приказа министра юстиции его исключили из состава Квалификационной комиссии по вопросам адвокатской деятельности.
Позже Александр Пыльченко вынужден был оставить должность председателя Минской городской коллегии адвокатов.
