Минский областной суд огласил приговор соратникам Виктора Бабарико и членам Координационного совета оппозиции: Марии Колесниковой дали 11 лет колонии общего режима, Максиму Знаку – 10 лет колонии усиленного режима. Их признали виновными по всем обвинениям.
В зале суда был и отец Марии – Александр Колесников. После приговора он рассказал Настоящему Времени о своих впечатлениях от этого дня.
– Сегодня важное событие было для меня. Первое что было важное – это увидеть свою дочь. Второе – послушать, наверное, приговор и сделать собственные какие-то выводы. Третье – это встретиться, конечно, с многочисленными Машиными друзьями, соратниками, коллегами.
И, пользуясь случаем, я бы вот с этого и начал: я бы поклонился всем, кто сегодня, превозмогая, наверное, свой где-то страх, для себя приняли такое важное решение, чтобы поддержать не только меня, родственников Максима Знака, поддержать и Максима, и Машу. Поверьте, это настолько трогательно и настолько важно для меня и, надеюсь, для всех нас очень важно.
Второе впечатление – это встреча с дочерью. Вы понимаете, я считаю, что если бы Маша и Максим показали нам, что они находятся в состоянии депрессии либо в грустном ожидании чего-то, наверное, нам было бы очень тяжело.
Когда я появился в зале, Машенька меня встретила очень восторженно, это были и сердечки, это был и ее знаменитый танец – теперь я это называю с кандалами на руках: она просто аккомпанировала этими кандалами себе в такт и танцевала. Вы не представляете, насколько это, с одной стороны, больно и насколько это восхищает. Не говоря о том, что в течение всего момента до оглашения она находилась в таком настроении.
Еще одно впечатление – это при входе в зал я обратил внимание, что он практически полон. И среди тех, кто был в зале, я не увидел ни одного знакомого лица, и на это обратил внимание громко. Маша в этом плане тоже меня поддержала и сказала: "Папа, я тоже здесь никого не знаю. Люди, давайте знакомиться!" Это были, я так понимаю, скорее всего заранее привезенные либо приглашенные люди, но что характерно: без эмоций на лице. Они сидели, уставившись в одну точку, и эмоций на лице совершенно не было, поэтому я предполагаю, что действительно это был своего рода обман.
Еще одно впечатление, я называю это так: наша судебная власть не сдала экзамен на справедливость, и вот это мое ощущение, позволяющее сделать вывод, что, скорее всего, нынешняя власть до сих пор не готова вступить в диалог со своим населением. Ведь если бы такой приговор был оправдательного характера, мы бы понимали, что это сигнал к тому, что что-то изменилось, нам, наверное, показали бы, что готовы на какие-то уступки, на какие-то шаги. Я этого не увидел и с сожалением, конечно, это воспринял.
Но еще раз повторяю: сегодняшний приговор для меня не был неожиданным. Хотя не скрываю, конечно же, я ожидал некого чуда. Но вы знаете, в этом плане я был осторожен, потому что, согласно статистике, которую неоднократно приводили наши адвокаты, в Беларуси, к сожалению, даже по административным приговорам нет оправдательных решений. Я еще раз скажу: к большому-большому сожалению. Это говорит о том, что наши власти, наша судебная власть работает на усиление, на укрепление своих позиций, это касается и репрессий, это касается и необоснованных, недоказанных приговоров. И вообще то, что сегодня было оглашено, – это доказательство того, что мы, наверное, еще некоторое время будем находиться под таким жестоким прессом.
Я всегда последнее время мечтаю о том, что настанет то время, когда мне дадут возможность поклониться всем, кто в это тяжелое время остается со мной, с моей семьей и с многими политзаключенными. Я знаю, что поддержка очень большая, я это сегодня почувствовал при встрече. Я не ожидал, во-первых, что соберется столько людей, я не ожидал среди них увидеть и знакомые лица, и незнакомых людей.
Со своей стороны я постарался, чтобы как можно больше внимания уделить всем, кто пришел сегодня. Не знаю, получилось у меня это или нет, я очень надеюсь, но хотя бы это небольшая такая возможность по-отцовски отблагодарить всех.
Это интервью с Александром Колесниковым было записано утром 6 сентября, еще до оглашения приговора Марии
