Европейское издание EUobserver опубликовало запись разговора, сделанную в 2012 году. Один из голосов на ней похож на голос тогдашнего главы КГБ Вадима Зайцева.
На записи трое обсуждают операцию по ликвидации Олега Алкаева, бывшего начальника минского СИЗО №1, Владимира Бородача, бывшего командира бригады спецназа, и Вячеслава Дудкина, бывшего исполняющего обязанности начальника отдела борьбы с коррупцией. На эту операцию якобы на спецсчете президента Беларуси было "более полутора миллиона долларов". Собеседники обсуждают также убийство журналиста Павла Шеремета с использованием "закладки" – "чтоб эту крысу, б**дь, совсем, б**дь, ни рук ни ног не соберут".
Подлинность записи изданию EUobserver подтвердили специалисты NATO в Беларуси, знакомые с Зайцевым. Настоящему Времени о "стопроцентном доказательстве" подлинности аудио заявил Игорь Макар, бывший заместитель командира боевой группы антитеррористического подразделения МВД Беларуси "Алмаз". С 2006 года он находится в политической эмиграции, но поддерживает связь с нынешними силовиками. Именно Макар предоставил запись изданию, заявив, что "готов дать показания в суде, что она является подлинной".
Настоящему Времени Игорь Макар рассказал, как к нему попала аудиозапись и почему она опубликована именно сейчас.
"Очень надеюсь, на это отреагирует Российская Федерация и мировое сообщество"
— Как к вам попала эта запись и пытались ли вы опубликовать ее ранее?
— Данную запись я получил из своих анонимных источников в 2012 году. Я тогда не пытался с этой записью что-то сделать, так как изменить ситуацию в Беларуси было невозможно. И, скорее всего, если бы я этим занимался, то моей жизни угрожала бы очень серьезная опасность. Но в записи я услышал имя моего близкого друга – это Олег Алкаев. Поэтому я принял меры и обратился в спецслужбы Соединенных Штатов, чтобы они помогли.
Соединенные Штаты, как я понимаю, помогли, потому что в Германии обратились к Олегу Алкаеву из криминальной полиции с просьбой, что ему нужно предоставить охрану, что ему нельзя выезжать из Германии, потому что его жизни угрожает опасность. В МИД Беларуси также было отправлено сообщение о том, что Соединенные Штаты в курсе того, что планируется убийство людей и что этого не стоит делать. И после этого был снят с должности Александром Лукашенко председатель Комитета госбезопасности Вадим Юрьевич Зайцев.
— Вы упомянули Олега Алкаева. В разговоре с нашими коллегами из белорусской службы Радио Свобода он сказал, что также занимается расследованием. Вы обсуждали с ним это?
— Мы с ним общаемся, и очень часто. Мы сейчас занимаемся инициативой "Белорусский народный трибунал". Когда эта информация была по поводу записи, я Олега Алкаева предупредил, он приезжал ко мне в Вильнюс. Я ему дал послушать этот отрывок, где ему угрожают, чтобы он понимал, что это действительно правда. И он писал письмо (и мне его тоже присылал) от себя председателю КГБ, на то время – Зайцеву. Это письмо тоже есть, его можно опубликовать. Мы будем дальше все это разбирать и расследовать.
— Международные эксперты не смогли полностью верифицировать подлинность этого разговора. Вы утверждаете, что запись настоящая. У вас есть основания доверять вашему источнику?
— У меня есть стопроцентное доказательство, что эта запись подлинная. Первое, что было сделано, – фоноскопическая экспертиза, а второе – мой анонимный источник, который непосредственно общался с людьми, которые на этой записи и которые знают, как это все происходило, более детально и подробно. В частности, данный источник может дать показания в суде или в Генеральной прокуратуре Украины.
— Сейчас ваш источник находится в безопасности?
— Он уже в безопасности, именно поэтому я все это и опубликовал.
— Ранее он находился на территории Беларуси?
— Да.
— Вы сказали, что не хотели публиковать запись ранее, потому что не верили в то, что в Беларуси возможны какие-то перемены. За прошедший год на Беларусь обратили внимание во всем мире – сейчас подходящее время?
— Повторюсь еще раз, в данной записи упоминался Павел Шеремет, который и был подорван в автомобиле точно так же, как это планировалось. Также у меня есть доказательства и подтверждения того, что планировалось физическое устранение Андрея Ивановича Суздальцева (российский политолог, критиковавший режим Лукашенко; первый гражданин Российской Федерации, ставший persona non grata в Беларуси: в 2006 году лишен вида на жительство и депортирован в Россию, так как "представляет собой угрозу национальной безопасности Беларуси" – НВ). Этого на записи нет, но это подтвердит мой источник лично в суде.
Я очень надеюсь, что на это все отреагирует Российская Федерация. Я очень надеюсь, что отреагирует мировое сообщество, в частности европейское, и Америка. И я думаю, что наконец-то мы сможем побороть этот диктаторский режим, который действует в нашей родной стране Беларуси.
— До какой инстанции вы хотели бы дойти в этом разбирательстве?
— Мы планируем делать заявление и обратить внимание на эту ситуацию мирового сообщества. И, конечно, чтобы этот процесс был в Гаагском суде.
"Алкаев для тебя самого – это, считай, как малолетка"
Среди лиц, кого упоминают в записи, есть и Олег Алкаев, бывший начальник СИЗО №1. Когда-то он рассказывал Настоящему Времени, что принимал участие в казни 150 человек, о чем написал книгу "Расстрельная команда".
В 2001 году Алкаев выступил с разоблачением по делу о похищении и предполагаемом убийстве известных белорусских политиков – Виктора Гончара, Анатолия Красовского и Юрия Захаренко. Когда ему стало очевидно, что правоохранители не собираются расследовать эти преступления, Олег Алкаев покинул Беларусь и получил в 2002 году политическое убежище в Германии.
Вот что говорят участники записанного разговора об Алкаеве:
Голос 1: ...Но задача так, задача установить, кто там есть, да. Кто там может быть? Там может быть Дудкин, да, там может быть Алкаев, там Бородач, ну вот.
Голос 3: Эти все, в принципе, да.
Голос 2: Да, вот я еще про Алкаева что-то не подумал, вот вообще выпало из головы, если честно.
Голос 3: С Алкаевым вы не знакомы?
Голос 2: Не, с ним мы не знакомы. Ну, я знаю, кто это, но я с ним не знаком. <...>
Голос 1: Так вот она и стоит, задача. Ну поедешь ты раз в Германию, ну установишь там адреса. Но нам ведь просто адреса-то не интересны. Ты знаешь, какие там нужно мероприятия проводить. Алкаев для тебя самого – это, считай, как малолетка, это кто-то другой должен сделать. А вот этого другого кто подготовит? Как сделать так, чтобы м-м-м? Поэтому я тебе говорю, что вы должны обучать агентов всему, так сказать, диверсионному мастерству, может быть, не всех, да...
Голос 1 продолжает: Должно быть четкое представление, ведь, еще раз повторюсь, что в курс этого дела введен достаточно узкий круг людей! И президент ждет этих четких мероприятий, и поручено комитету заниматься этими делами. Но так вот, и понятны методы, которыми мы должны будем где кого утопить, где кого расстрелять. Это понятно. А как спровоцировать естественный подрыв, как спровоцировать естественный пожар, убийство и все остальные вещи?...
"Их число увеличивается, они все ответят"
Журналистка белорусской службы Радио Свобода Анна Соусь поговорила с Олегом Алкаевым об этом аудио. Бывший начальник СИЗО №1 рассказывает, что как раз в 2012 году берлинская полиция получила информацию о планах его устранения и предложила защиту. Алкаев объясняет это тем, что он является ключевым свидетелем исчезновения и предполагаемого убийства известных белорусских политиков. Он надеется, что сейчас начнется новый этап расследования дел пропавших без вести на международном уровне.
— Расскажите, что вы об этом знаете?
— Для меня эта информация не нова. Просто сейчас я узнал в деталях об этом коварном замысле. В 2012 году меня персонально предупредила комиссар полиции Берлина о том, что планируется мое убийство, но без всяких деталей. Просто они взяли меня под охрану, сказали: "Мы обязаны обеспечить вашу охрану". И я попросил, чтобы это было только негласно, без всяких откровенных полицейских участков возле дома или полицейских постов.
Я знал, что есть люди, которые работают над этим, в частности Игорь Макар. В деталях я не был знаком, в общих чертах – да. Большое ему спасибо, ему удалось пролить свет на эту тайну. Я надеюсь, что все-таки реакция общественности будет соответствующая, потому что все время у нас глава республики находился за кадром: он не ведает, он не знает, его всю жизнь обманывали. Сегодня поступила информация, которая позволяет сомневаться в его искренности, потому что если милиция действует хотя бы где-то в интересах народа, то КГБ – только в интересах правящей элиты, а конкретно – первого лица государства.
— Объясняла ли вам тогда немецкая полиция какие-то детали этого нападения, опасности, которая вам угрожала? Была ли эта угроза со стороны Беларуси?
— Нет, немецкая полиция устроена очень просто – без лишних сантиментов, без лишних слов: "Вам угрожает опасность – мы обязаны вас охранять".
— И долго ли вас охраняли?
— Я не знаю, я отказался от персональной охраны. Я же не президент, не премьер-министр, зачем мне нужен этот полицейский пост какой-то. Хотя об этом шел разговор, но это мне не нужно было. Это же мешает жить.
Негласное наблюдение, возможно, ведется по сей день. Сейчас техника позволяет это делать. У меня есть телефон, у меня есть компьютер. Мои перемещения фиксируются по телефону, по GPS – где я нахожусь. Я могу дать в любой момент сигнал о каких-то подозрениях. Но они гарантировали безопасность только на территории Германии. "Если вы поедете куда-то, то мы вам вряд ли чем-то поможем. А здесь – да".
— Олег Леонидович, вы – ключевая фигура в деле об исчезновении или предполагаемом убийстве известных политиков Юрия Захаренко, Виктора Гончара, Анатолия Красовского. Уезжая из Беларуси, вы имели ряд документальных свидетельств того, каким образом могло произойти их убийство. Связываете ли вы эти угрозы с той информацией, которой вы владеете, или той, которую вы обнародовали?
— То, что было обнародовано, вызвало беспокойство, но не более того. У нас народ так устроен: "Вроде бы это меня не касается, а остальное – перетрется". Но я работал же над продолжением, и довольно успешно работал. Просто пока не опубликовано, и, наверное, рановато публиковать, потому что там живые люди участвовали в этом процессе, помогали мне. И надо прежде всего о них подумать и не дать возможности нашим властям устранить свои ошибки, которые они допустили в ходе этих преступлений.
— А что вам известно про угрозы в адрес Владимира Бородача, бывшего командира бригады спецназа Министерства обороны, и Вячеслава Дудкина, экс-начальника отдела по борьбе с коррупцией? Их имена фигурируют в этом расследовании.
— Вячеслав Дудкин был и есть носитель очень большой информации. Насколько Владимир Бородач обладал информацией, это надо у него спросить. Что-то он рассказывал про кассету с записями казни Захаренко. Возможно, он тоже носитель информации, потому что он входил в тесный контакт и с Захаренко, и с Гончаром, общался с ними. Понятно, что если уж частым гребешком это все подметать, там еще много кого можно в этот список включить.
Вчера коснулся вопрос о переиздании моей книги, у нас с Шереметом был замысел переиздать, и мы работали над продолжением. Он со своей стороны работал, помогал, я – со своей стороны. Я собирал информацию, писал ее, он редактировал. По замыслу у нас должно было выйти второе издание книги, но не вышло.
— Напомню, Павел Шеремет был редактором вашей книги "Расстрельная команда". И издателем.
— Да, он издатель. Мы с ним контактировали и работали над продолжением. Я его предупреждал, кстати: "Павел, готовится что-то серьезное против тебя". Но он даже мне не ответил. Он был, видимо, занят, у него был переезд в Украину, и со своими проблемами он к этому серьезно не отнесся. Вышло так, как вышло.
Шеремет был носителем информации, он был опасен тем еще, что имел доступ к средствам массовой информации. Он человек медийный. Я, допустим, человек кабинетный, а он – медийный. У него там и радио было, и телевидение. Он в любой момент мог кнопку нажать и озвучить что-то на весь белый свет. В этом он был опасен. И как носитель информации, и как издатель, и как человек, работающий над продолжением книги, конечно, он был опасен.
— Павел Шеремет убит, Владимир Бородач якобы в политической эмиграции, а Вячеслав Дудкин где-то за пределами Беларуси?
— Да, я с ним виделся, встречался. Он за границей.
— Как вы думаете, какой будет резонанс, какое будет продолжение этого расследования, которое сегодня опубликовано?
— После этой публикации оно должно выйти на более высокий уровень. Раньше все крутилось в каком-то среднем звене, где сами решения принимать не могли – требовали каких-то веских доказательств, лично от меня требовали. Но у меня доказательства, которые были, может быть, они достаточны для нашего быстрого суда, для белорусского, а для европейской бюрократии этого мало. Доказательства должны быть более конкретные.
Сегодня помимо того, что имеется информационный повод, – это для журналистов. Но где-то журналисты – это просто журналисты, а где-то журналисты – это четвертая власть в государстве, по крайней мере в Германии, в Европе. Это четвертая власть, к ней обязаны прислушаться, здесь обязаны прислушаться и сделать выводы. И прислушаться уже на качественно новом уровне, допустим, на уровне, по крайней мере правительства. То, где в переулках, закоулках эта тема бродила, где-то ее осветят. То в Страсбурге на каком-то совещании, где сидят 500 депутатов: послушали как детектив какой-то, пошли пообедали и забыли, никто там решений не принимает. Как они говорят: "Выражают озабоченность". Или "Международная амнистия", которая постоянно что-то требует, но их никто не слушает. Нет механизмов воздействия на принятие решений.
А эта информация дает такой механизм, по крайней мере, спросить: "Господин Лукашенко, господин председатель КГБ, вы подтверждаете или опровергаете?" Что делает нормальный человек? Если он не подтверждает, то он обращается в суд. Тот же Зайцев: "Меня оклеветали". Давай в суд, тогда будет работа со свидетелями: кто записал, как записал, где, при каких обстоятельствах. Но в суд никто никогда не обращался по этому поводу. Делают вид, что ничего не произошло. Вот в этом и была проблема.
Сегодня, я надеюсь, что это будет новый уровень. По крайней мере, обратят внимание те люди, которые раньше этого не замечали на фоне разных пандемий, коронавирусов и прочего. Сегодня, я думаю, там, где реально существует четвертая власть, там обратят внимание.
— Вы не раз говорили, что когда поменяется власть, около 30 человек будут стоять в очереди, чтобы дать показания по делу об исчезновении и предполагаемом убийстве белорусских политиков. Прошло время. Были попытки избавиться от свидетелей. Кто-то не дожил до этого времени. Сколько свидетелей осталось?
— Мне трудно сказать. Но те, о ком я говорил, они все живы. В первую очередь жив Павличенко. Мне, в общем-то, другие свидетели и не нужны. Павличенко, Шейман, Сиваков – дай бог им здоровья, чтобы они дожили, упаси боже, чтобы коронавирус их не коснулся. И ряд других бойцов, прямо и косвенно участвовавших в этих преступлениях.
Чтобы дожили все лица, которые вели расследование. Допустим, есть такая дама Светлана Байкова – два года вела следствие по делу Захаренко, за что получила орден. Но два года она искала Захаренко в Германии. Сейчас она живет, здравствует спокойно, ничего.
Есть еще ряд хороших и добросовестных следователей, которые приняли прямое касательство к этим вопросам. Это я говорю про официальную часть. Есть уже примерно пять председателей КГБ, дай бог им всем здоровья. Министр внутренних дел, в обязанности которого входило это расследование и который в курсе всех событий.
Вот это – свидетели. А зачем другие-то нужны? Зачем мне нужен прапорщик, который копал могилу и закапывал? Он и так за свое ответит. Он, может, считал, что делает государственное дело, поэтому к нему и спрос другой.
Они все живы, здоровы, их число увеличивается с каждым новым назначением – министр внутренних дел, председатель КГБ, прокуратуры это также касается – их число увеличивается, они все ответят. Это должностное длящееся преступление.
