По всей Беларуси проходят протестные пикеты. В пятницу силовики задерживали активистов и журналистов. Этап сбора подписей за выдвижение претендентов в кандидаты в президенты завершается 19 июня. Пикеты по сбору подписей, согласно белорусскому законодательству, можно проводить без разрешения властей. Президентские выборы в стране назначены на 9 августа.
О ситуации в Беларуси мы поговорили с координатором гражданской кампании "Европейская Беларусь" Андреем Санниковым. Десять лет назад он тоже баллотировался на пост президента Беларуси, подвергся репрессиям, был избит и осужден на пять лет тюрьмы строгого режима.
– Как вы оцениваете, находясь в Европе, все то, что сейчас происходит в Беларуси?
– Я нахожусь в Беларуси сейчас. Жизнь других стран, особенно сегодня, прикована к интернету, к стриму, так что эта оценка не внешняя, а внутренняя, потому что мои друзья, Северинец Паша – это мужественный, смелый человек, который борется за независимость Беларуси, за демократическую Беларусь [арестован]. В тюрьме Николай Статкевич, в тюрьме мои друзья – Максим Винярский и другие, которых сегодня пытают. А пока нет нормальной жесткой реакции. Отношусь я двояко, естественно, потому что невозможно смотреть на эти действия зажравшейся власти, действия "Саши три процента", как его метко назвали белорусы.
Очень тяжело, конечно, читать сведения о пытках, о том, что они перешли вообще все границы. Если они раньше давали какие-то хотя бы разумные сроки, то сегодня там уже Павел Северинец [находится] 90 суток – это три месяца, а это уже тюрьма серьезная, когда его содержат в нечеловеческих условиях.
Но, с другой стороны, я восхищен белорусами, которые подняли восстание против Лукашенко – против этого диктатора. Поэтому я думаю, уже назад эту массу не спрячешь, как бы ни развивались события дальше.
– Не спрячешь, не разгонишь?
– Разогнать можно кого угодно, в общем-то. Просто это никуда не уйдет, как бы ни развивались события, связанные с так называемыми выборами.
– А чем отличается нынешняя кампания от той кампании, в которой принимали участие вы десять лет назад? Это же тоже была жуткая, жесткая волна репрессий.
– Да, абсолютно. Но они начались после дня выборов. Они начались до дня выборов, когда мы начали собирать подписи, но нам удалось расчистить пространство свободы. Когда Лукашенко начинает говорить о какой-то либерализации, который 26 лет у власти, просто смешно это слушать. Не будет он никогда меняться – это абсолютно известно всем. И не надо ничего ожидать хорошего от этого режима. Но удалось расчистить такие пространства, когда мы собирали подписи. И, в общем-то, люди почувствовали, что они могут серьезно обсуждать ситуацию в стране, и это было хорошим опытом для людей. Белорусы хотят жить в другой стране абсолютно. И предметно обсуждали, как этого достичь.
Сейчас же он перепуган. Кстати, это травма 2010 года сказывается. Он перепуган тем, что уже сразу начались протестные выступления против него. Я хочу уточнить: это травма 2010 года и травма 2018 года, когда состоялись самые массовые акции протеста в ответ на его идиотский закон – декрет о тунеядцах.
И сейчас он хочет задушить протестное движение до так называемых выборов. Он обезглавил два крыла. Тихановский был лидером протестного белорусского электората. Давайте будем говорить "граждан" – не зацикливаться на этих выборных избирательных терминах. И Бабарико, который удовлетворял средний класс и номенклатуру, потому что номенклатура начала приглядываться к Бабарико. Но, обезглавив, он не нейтрализовал эти движения, которые проходят в Беларуси. И, я так понимаю, вы показывали протесты, показывали разгон, показывали зачистку. Но это будет продолжаться.
Лукашенко выдает в своих заявлениях свой страх, в общем-то. Он всегда врет.
– В случае массовых протестов, если люди выйдут и будут стоять, Лукашенко, по вашим предположениям, пойдет на жесткий разгон?
– Мне интереснее анализировать и оценивать то, что у нас появилось окно возможностей. Мне интереснее смотреть, что у нас в очередной раз действительно возник шанс изменить ситуацию в стране. И нам нужна помощь в этом плане, а не гадания на кофейной гуще: как отнесется Кремль, будет ли Лукашенко применять силу. Нам нужна просто поддержка, нам нужно сегодня выручать людей из тюрем, нам нужно расчищать, как мы сделали в 2010 году, островки, пространства свободы для того, чтобы люди могли высказываться. Нам нужна смена власти. Она может произойти.
– Бабарико выступил с инициативой вернуться к Конституции образца 1994 года. Вы, будучи заместителем министра иностранных дел, ушли в отставку в знак протеста против смены Конституции и многого другого. Как вы сейчас оцениваете, реально ли вернуться к той Конституции – и стоит ли это делать?
– Я думаю, реально взять ту Конституцию за основу, потому что какие-то основополагающие вещи там были заложены. Не думаю, что этим сейчас стоит заниматься. Но посмотрим, как это все будет происходить. Конечно, Конституция 1994 года была Конституцией для демократической Беларуси. Хотя предыдущее правительство [которое было до Лукашенко], оно закладывало, конечно, властные полномочия под себя. Поэтому мне очень не нравится там перевес в сторону президентских полномочий. А то, что там было намного больше издержек и противовеса во власти, – это да. И даже не то, что нам необходимо возвращать, как говорится, ограничения по срокам. Это частности. У нас уничтожено разделение властей, его просто-напросто нет. Вот это главное, что должно вернуться в нашу жизнь с Конституцией или без Конституции, потому что есть разные пути и возможности достижения этих целей. Сегодня, мне кажется, не очень уместно об этом говорить.
