В Беларуси не прекращаются задержания несогласных с политикой действующего президента Лукашенко. После акций солидарности в поддержку задержанного потенциального кандидата в президенты Виктора Бабарико 18–20 июня, когда были задержаны более 250 человек, ОМОН разогнал очередь в магазин сувениров с национальной символикой в Минске. Задержаны не менее 20 человек. Ранее в магазине можно было купить футболки с надписью "Псіхо3%". В последнее время в Беларуси появился мем "Саша 3%": якобы такой реальный рейтинг президента Лукашенко в стране.
Какой в действительности рейтинг может быть у действующего президента и как считают рейтинги в Беларуси, как долго могут продолжаться акции солидарности и протесты белорусов и чем могут закончиться, в эфире Настоящего Времени рассказал политический аналитик Артем Шрайбман.
– Что это за акция с магазином? Вы понимаете, почему люди задержаны?
– Официально только что увидел комментарий пресс-секретаря то ли минской милиции, то ли милиции в принципе. Говорили о том, что там была жалоба на драку перед началом акции. Просто ОМОН высыпал задержать всех – и потом чтобы убедиться, кто был виноват в этой драке. Вот такое официальное объяснение – что их доставили для разбирательства.
Но я думаю, что это связано с тем, что сейчас белорусские силовики находятся в таком режиме повышенной готовности. Они пресекают все очереди, пикеты – все, что похоже на какое-то массовое собрание людей, потому что закончился сбор подписей и у них теперь появилось легальное право задерживать. Их очень напрягли картинки очереди массовых многотысячных пикетов, которые собирались последние недели. И когда у них появилась легальная возможность пресекать такие вещи, они, видимо, реагируют с перебором даже на такие невинные очереди в магазин.
– Хочу поговорить с вами еще о запрете соцопросов. Это какая-то такая технология в Беларуси?
– Базово у нас, чтобы провести опрос на политическую тему – обычный социологический опрос, – нужно получить лицензию, по-моему, в Академии наук. И, естественно, их не выдают независимому центру. Кроме того, в прошлом было давление на центры, которые проводили политические опросы. Не просто на любые политические темы. О геополитических отношениях белорусов спрашивают: куда вы хотите больше – в Россию или в Европу. Но если спрашивают о рейтинге президента, то было неформальное давление на те центры, которые это делали. А в этом году это давление расширили.
Уже не осталось обычных центров, которые проводят опросы на улице или по телефону, которые бы делали политические опросы. Тогда это решили сделать независимые СМИ – запустили у себя на сайтах, и эти опросы показали знаменитые эти от трех до шести процентов.
Тогда администрация президента поручила Академии наук выработать специальное заключение, которое бы гласило, что и эти опросы можно приравнять к соцопросам. На основании этого заключения главных редакторов СМИ, которые провели такие опросы, вызвали в Министерство информации, довели до них, что так больше делать нельзя. И вот на этом, в принципе, все закончилось.
Это понятная авторитарная тактика. Просто в России еще до этого не дошли. В Беларуси давно поняли, что если нет общепризнанных показателей реального рейтинга власти, то власти намного проще заявлять, что у нее 80%. Если бы были общенациональные опросы, которые показывали бы, и все бы это понимали, все бы это видели или были бы экзит-поллы, которые показали бы 20–30%, а завтра избирком показывает 80% – в таком случае людей гораздо проще мобилизовать на протест. И в этом смысле устранение социологии – это невероятно мудрое решение авторитарной власти в целях самосохранения.
– А экзит-поллы тоже запрещены в день голосования?
– Конечно.
– Какой все-таки реальный рейтинг? Какую вы цифру называете? Все-таки 3% и 80% – и те, и те цифры вызывают вопросы.
– Судя по тем опросам, которые сливались в СМИ, в том числе проведенные Академией наук весной, и анализу этих данных социологами, математиками, можно сделать вывод, что сегодня электоральный рейтинг Лукашенко, то есть люди, которые готовы за него голосовать, колеблется между 20 и 30%. Если хотите, объясню, почему я пришел к этому выводу.
– Да, конечно.
– В начале апреля Институт социологии Академии наук Беларуси провел опросы, эти опросы попали в СМИ. Руководство института это подтвердило, что этот опрос реальный. Он показал, что у Лукашенко в Минске рейтинг доверия 24%.
Когда раньше независимый центр НИСЭПИ [Независимый институт социально-экономических и политических исследований] замерял рейтинг доверия и электоральный рейтинг. Рейтинг такого уровня в Минске означает, что по всей стране рейтинг доверия Лукашенко в начале апреля был примерно 30–35%, потому что в Минске обычно пониже.
Этот рейтинг доверия означает (отнимаем обычно три-четыре процентных пункта) около 30% – электоральный рейтинг на начало апреля. Это традиционная зависимость двух рейтингов между собой.
С начала апреля у нас в стране многое изменилось. Во-первых, прошел парад во время пандемии, экономика начала чувствовать последствия коронавируса, увольнения начались, сокращения, и появились популярные альтернативные кандидаты на выборах. Я не вижу причин думать, что рейтинг с этих 30% вырос. Скорее наоборот, он еще немного снизился. И поэтому я говорю: от 20 до 30%.
– В своей колонке на TUT.BY вы пишете, что раскручен маховик насилия. Что дальше? Как его можно остановить? И кто это может сделать?
– Я не думаю, что его можно остановить. Я поэтому и написал в колонке, что я не вижу сценариев, когда этот маховик насилия остановится. Единственный более-менее реалистичный сценарий – это если мы переоцениваем политизацию и люди, условно говоря, испугаются, протесты сойдут на нет и больше не возникнут. В таком случае насилия, наверное, получится избежать. Я ни к чему из этого, разумеется, не призываю.
Но я не вижу, чтобы политизация была такой маленькой. Она, наоборот, довольно беспрецедентная. И кажется, что на все действия властей протестующие недовольные люди реагируют с еще большим гневом. Поэтому я думаю, что мы идем к еще большему насилию, чем мы видели до сих пор.
– Майдан?
– Нет. В спектре есть много между тем, что есть сейчас, и Майданом. Понимаете, в день выборов Майдан бы собрался на Майдане.
А у нас в Беларуси будет оцеплен весь центр Минска, выключен весь интернет, а все активисты и лидеры будут рассажены по СИЗО превентивно. В таких ситуациях очень сложно организовывать майданы. Группы людей в разных концах города и других городах будут собираться, их будут рассекать, их будут задерживать, развозить по СИЗО и по отделениям милиции. Это может приводить к стычкам на местах, особенно я беспокоюсь за регионы, потому что в Минске есть подразделения СОБРа и ОМОНа, которые примерно понимают, как нужно разгонять митинги. А в регионах этим будут заниматься необученные люди, и возможны инциденты вроде случайного применения оружия, случайного применения брутального насилия. В том числе ответа со стороны людей, которые раньше были аполитичны, а сегодня они попали в политику, сталкиваются с этой брутальностью, и для них это шок, в отличие от прожженных оппозиционеров.
Поэтому мы попадаем в очень опасную спираль, но это не предмайданная ситуация, потому что нет десятка компонентов, которые сделали Майдан возможным. В первую очередь у нас авторитарный режим, и режим Януковича никогда настолько авторитарным не был.
