С начала акций протеста в Беларуси были задержаны несколько тысяч человек. Многие из задержанных провели в изоляторах и отделениях милиции больше суток и рассказали, что им не давали воды и еды, издевались над ними и избивали. О том, что происходило во Фрунзенском РОВД Минска, Настоящему Времени рассказал Алексей, один из задержанных, и его сестра Елена – бывшая сотрудница центра изоляции правонарушителей.
Елена: Я работала инспектором режимно-секретной деятельности. Эта беда, которая происходит сейчас, коснулась лично меня. Рядом со мной сидит пример – мой брат, которого задержали [и избили] просто за то, что он стоял рядом с женщиной.
Я была в шоке. Когда я обратилась в службу поддержки пострадавших, нам предоставили адвоката, СМИ предлагали [дать] интервью. И почему я согласилась – меня очень сильно задело, что [заместитель министра внутренних дел Беларуси] Барсуков Александр Петрович, когда приезжал к ЦИКу прошлой или позапрошлой ночью, высказался, что "я все выяснил, никого не бьют, ни над кем не издеваются". Это уже меня поразило!
Алексей: Меня задержали на проспекте Пушкина, прямо возле входа в метро. Я там стоял рядом с женщинами, они разговаривали с ОМОНом. Я решил послушать, о чем они говорят. ОМОН обратил на меня внимание, сказали: иди домой. Я развернулся, сделал три шага в противоположную сторону от них, открыл бутылку с водой, попил, оглянулся, а ко мне уже бегут.
Меня подхватили под руки. Я сказал, что я не оказываю сопротивления – я это громко кричал. Я и не оказывал сопротивления. Меня погрузили в автобус, изъяли сразу же телефон и отвезли во Фрунзенское РОВД. Там уже в спортзале мне присвоили номер, сказали: "У тебя нет ни имени, ни фамилии – у тебя есть номер". И начали избивать.
Избивали дубинками. Говорили: "Будешь ли ты писать заявление о том, что мы тебя избивали?" Я должен был ответить: нет. Говорили: "Кто лучший президент в мире?" Все отвечали: "Александр Григорьевич Лукашенко", – но мы все равно, естественно, получали дубинками. Все эти люди были в масках. Просто хочется справедливости и найти людей, которые все это делали.
Елена: Когда я была внутри этой системы, я никогда с таким не сталкивалась. Когда я работала в центре изоляции правонарушителей, такого просто не было. Я работала как раз в период, когда не было политзаключенных. Почему именно к этим людям такая агрессия – не могу понять. Хотя на самом деле мой брат на тот момент ничего не выкрикивал, он спокойно стоял, наблюдал. Он просто был наблюдателем этой всей ситуации разговора ОМОНа с женщинами. За что такая жестокость? Я хочу услышать, чтобы представители МВД – высшие чины – сказали, что это и как, чтобы они разобрались, наконец. Я не знаю, что сейчас происходит в Окрестина. Хочется как-то помочь этим людям.
Это пытки. Я понимаю, если бы они его избили при задержании – это одно дело. Но когда человека задержали, он не оказывал сопротивления, он не может что-то сделать против них, и его просто избивают, причем таким изощренным способом, присваивают какие-то номера. Эти люди, ОМОН, они вообще в своем уме находятся? Может, под какими-то наркотиками? Я не представляю, как здравомыслящий человек, у которого есть какое-то чувство сострадания, может делать такие вещи.
[Среди них] была [даже] девушка-блондинка. Для меня это вообще дикость. Я работала с людьми на Окрестина, там тоже были девушки-охранники, и я не наблюдала никогда такого, даже когда привозили алкоголиков, бомжей и они дебоширили. Над ними не издевались. На моей памяти такого просто не было. Что сейчас произошло и кто эти люди – я представить не могу. Я хочу какой-то справедливости и объяснения.
