"Вавилон'13" – неформальное кинообъединение документалистов, в которое входят известные украинские режиссеры и операторы. Они начали свою деятельность коротким видео Prologue, записанным на Михайловской площади 30 ноября 2013 года после разгона студентов на Майдане. Фактически "Вавилон'13" стали хроникерами Революции достоинства, создав целый ряд коротко- и полнометражных фильмов, а также телециклы "Зима, которая нас изменила" и "Наша Надежда".
Группа продолжает быть активной и сейчас, после начала широкомасштабной агрессии России против Украины.
Мы поговорили с сооснователями и ныне действующими участниками объединения – режиссером и сценаристом Владимиром Тихим, режиссером Юлией Гонтарук, оператором Юрием Грузиновым:
– С чего для вас начался "Вавилон'13"?
Владимир Тихий: Как только Мустафа Найем призвал выйти на Майдан, в тот же вечер мы решили, что как люди творческие не должны оставаться в стороне. Обсуждали разные идеи, но 30 ноября, когда студентов разогнали, мы просто поняли, что довольно разговаривать. Приняли резолюцию, собрали технику, сели на микроавтобус, приехали на Михайловскую и начали снимать собравшихся там людей, которые рассказывали, почему они сюда пришли, – так появился первый фильм "Пролог". Получилось великолепно.
Происходило что-то большое, мощное, беспрецедентное. Люди пришли, преодолев страх, и от этого получили безумный импульс адреналина, поэтому "Пролог", хотя длится всего три минуты, является насыщенным, энергичным. В то же утро я договорился, что нам дадут помещение в Доме кино. Так появился штаб, начали приходить люди, привозить технику. Все возникло совершенно стихийно, на волонтерских началах. Снятые фильмы выпускали на фейсбуке, на ютубе. Отдельно задействовали – слава богу, есть связи – новорожденное Общественное телевидение, которое показывало наши свежие работы.
Юлия Гонтарук: Я лично знала всех отцов-основателей, и это было после избиения студентов. Мы собрались на Михайловской площади и подумали, чем мы могли бы помочь революции. Умеем снимать – значит, поможем именно этим. Это был наш протест, документальный активизм. Мы сделали штаб в Доме кино. Кто-то принес камеру, кто-то звук, кто-то ноутбук, чтобы монтировать. Утром и днем снимали, ночью монтировали, спали на полу, дежурили. Это сразу стало частью моей жизни.
Юрий Грузинов: Тогда, 30 ноября 2013 года, я просто пробежался по всем точкам конфликта, по всем местам событий. Мы поняли, что надо делать бюро, потому что в прессе тишина, а народу на Михайловской площади уже десятки тысяч. Встретил Ваню Сауткина (киевский режиссер и художник – НВ), Юлю Гонтарук, Володю Тихого, мы взяли камеру и пошли снимать первый ролик. Потом у Вани в мастерской его смонтировали. Вот так все началось.
– Какое наиболее яркое воспоминание для вас связано с работой в объединении в дни Майдана?
Владимир Тихий: Когда смотрел смерти в лицо. Думаю, у всех во время Майдана это было. Ведь разворачивалась глобальная трагедия в высоком, античном смысле. Но и сейчас постоянно себя ловлю на мысли, что я вновь – часть фантастической метаморфозы. Вот сегодня мы ездили снимать по Киеву, и это невероятная энергетика. Ты видишь парней на блокпостах, ты чувствуешь их, они чувствуют тебя, отдельная история с паролями… Это как игра, в которую ты играл в подростковом возрасте, но она вдруг стала реальной. И внезапно будущее вновь неизвестно – точно как у ребенка, который живет только данным моментом.
Главное – быть здесь и сейчас. Мы все, взрослые люди, оказались в этом состоянии. Вся Украина сейчас находится в состоянии ребенка, играющего в смертельную игру. И будущее не прогнозируемо. Хотя мы, украинцы, конечно, молодцы и делаем все, чтобы победить.
Юлия Гонтарук: Очень врезалась история, когда мы приехали снимать в Донецк, в поселок Раздоловка, чтобы снять дом тогда еще президента Януковича. Там такая тарковщина была: все серое, собаки лают, голая зимняя земля. И эта хата – разбитая, заброшенная, построенная отцом Януковича. Мы встретили соседа, который знал и отца, и сына. Он рассказал, что Янукович приезжает на кладбище с вереницей машин, а сюда никогда не заглядывает.
Для меня это яркий образ: нет патриотизма, потому что он даже к своим корням так относится. Мы смонтировали фильм и думали: загружать его или нет? Было такое ощущение, что если мы не выиграем революцию, то все сядем. Было немного страшно, а с другой стороны – зачем мы тогда все это делаем? Надо уже идти до конца. Видео в итоге стало очень популярным.
Несколько раз было такое, что еду в Дом кино, а по дороге мне звонят и говорят, что будет облава, мы эвакуируем винчестеры… То есть стремно, но это было действительно движение. Оно нас держит вместе до сих пор.
Юрий Грузинов: "Вавилон" дал мне все. На момент прихода туда я был режиссером монтажа. Я с 16 лет работал на телевидении, но, поняв, что телевизор мне неинтересен, ушел в кино. "Вавилон'13" застал меня в тот момент, когда рамки режиссера монтажа я перерос, и вот появился шанс – снимать кино.
Благодаря этому я много лет работал с Ярославом Пилунским (украинский документалист – НВ), с Сережей Михальчуком. У нас была хорошая документальная база, которая мне позволяет и сейчас делать кино. Рамки "Вавилона" слишком обширны, чтобы за них выйти.
– Как "Вавилон" изменил вашу жизнь?
Владимир Тихий: Тут речь идет не столько о профессиональной деятельности, сколько об изменении отношения к тому, что делаешь. По сути, тоталитарное общество воспитывает своего рода эгоизм. Чтобы чего-то добиться, ты должен стать фаворитом какого-нибудь человека власти, от которого зависит все. То ли это партия, то ли финансовые структуры. В Украине сложилась такая вот гидра – политика + деньги. И абсолютно нормально было оказаться при дворе.
Но Майдан абсолютно изменил эту ситуацию. Пришло понимание того, что есть ценности, которые нельзя продавать или покупать. У нас всех появилось намного больше уверенности в том, что мы делаем.
Юлия Гонтарук: Абсолютно изменил. Я как раз тогда закончила Карпенко-Карого и была убеждена, что буду режиссером только игрового кино, дебютировала с короткометражкой "Алкоголичка". Но затем я не понимала, за что хвататься. И вот реальность внесла коррективы. Стало ясно, что я должна эту реальность фиксировать, мир документалистики открылся для меня, и я до сих пор в нем, хотя сейчас написала уже наконец сценарий игрового фильма.
Юрий Грузинов: Когда ты первый раз снимаешь убитого человека и не боишься вообще ничего (Юрий Грузинов стал первым, кто задокументировал смерть Сергея Нигояна 22 января 2013 года – НВ). На Майдане, на Грушевского людей стреляют, там жесть. И ты не сходишь с ума только потому, что смотришь сделанную тобой картинку, смотришь в этот маленький экранчик и это твой мир, в котором ты и живешь на самом деле.
– Что вы делаете сейчас?
Владимир Тихий: Сейчас мы вновь мобилизовались, и мы в определенном процессе. 14 марта – это календарный День украинского добровольца. Этот праздник существует уже несколько лет, но сегодня он особенно актуален. Поэтому мы кинули клич, чтобы все желающие 14 марта с помощью смартфона запечатлели несколько эпизодов своей жизни, загрузили видео в cеть и прислали ссылки нам на имейл. Из этих видео будет смонтирован полнометражный фильм, который расскажет об Украине миру.
Кроме этой мозаики сюжетов там есть и три центральные истории. Первый герой – активист и депутат Игорь Луценко. Вторая – Даша Астафьева (модель и певица – НВ), которая каждый день волонтерит на кухне. Третий – ветеран Евгений Дикий. Он ученый, полярник, прошел войну на Донбассе, а сейчас – один из координаторов и идеологов территориальной обороны. Надеюсь, уже через месяц будет четкое понимание того, как должен выглядеть этот фильм.
Мы, люди культуры, должны помочь родить образ современного украинца. Иначе окажемся в ситуации Афганистана, раздробленного на племена.
Юлия Гонтарук: У меня была международная версия моего полнометражного дебюта "Железная сотня", но я чувствовала, что эта история должна заканчиваться не так. Я за главными героями слежу с 2015-го. Они воевали на Донбассе, потом вернулись в мирную жизнь, я за ними следила, и вот все три моих героя опять пошли воевать. Вот тот самый нужный финал, сейчас я им и занимаюсь. Жизнь опять доделывает, но не знаю, хорошо это или нет, потому что ты заложница обстоятельств.
Когда началась война, я провела три дня в метро с мамой, потом под обстрелами вывезла ее с сестрой, приехала во Львов и сделала в нем офис "Вавилона". Работаем как второй штаб, снимаем и распространяем ролики, делаем субтитры, чтобы люди в мире знали о нас. Опять есть ощущение одного дыхания у нас всех. Знаем, что делаем и зачем: то, что останется нашим детям.
Юрий Грузинов: На данный момент кино отошло на второй план, больше хочется, чтобы мировое сообщество, насколько это возможно, увидело то, что реально происходит. Потому что мы вновь сталкиваемся с тем, что никакой достоверной информации нет. Наступило опять время "Вавилона" как альтернативного источника информации. Потому что официальные сводки на самом деле разнятся с тем, что есть.
Но это информирование не новостное, а ради поддержки наших ребят и наших сограждан. Коммуникация с людьми. То, чего нет в СМИ. Журналист прибежал, снял два интервью, три перебивки и убежал. А нас интересуют люди, их души, то, что они чувствуют, говорят, видят.
