В выходные в Афганистане снова прозвучала серия взрывов. На юге страны мишенями стали уже талибы. В Джелалабаде 18 и 19 сентября произошло несколько подрывов автомобилей боевиков "Талибана". В результате нападения погибли три человека и еще около 20 получили ранения. Еще один взрыв произошел в Кабуле. По данным СМИ, диверсия была осуществлена при помощи магнитной мины и привела к ранениям трех человек.
Ответственность за теракты взяла на себя группировка "ИГИЛ-Хорасан".
Тем временем назначенный талибами мэр Кабула Хамдулла Номани приказал женщинам, работающим в муниципалитете, не выходить на работу в том случае, если их работу могут выполнять мужчины. Он заявил, что руководство "Талибана" приказало на некоторое время прекратить работу женщин. По словам Номани, в столичном муниципалитете работает примерно тысяча женщин.
Ранее Минобразования правительства "Талибана" запретило школьницам и учительницам средних школ посещать учебные заведения. Талибы заявляют, что это временная мера. В группировке обещают вернуть школьниц и учительниц в школы после того, как создадут там условия для раздельного обучения мальчиков и девочек.
О будущем Афганистана и ситуации в Панджшере мы поговорили с представителем Национального фронта сопротивления в Европе Ахмадом Вали Масудом. Ахмад Вали Масуд – родной дядя лидера сопротивления Ахмада Масуда и брат героя Афганистана Ахмад Шаха Масуда.
– Господин Масуд, где сейчас находится лидер Национального фронта сопротивления? Почему от Ахмада Масуда нет никаких вестей? Жив ли он?
– Во имя бога. Да, он жив и здоров. Его место держится в секрете, и в ближайшее время будет опубликовано его обращение.
– До захвата Панджшера было много прогнозов о том, что талибы не смогут взять регион. В чем была причина падения Панджшера?
– Талибы собрали свои силы со всех 33 провинций, стянули туда бойцов всех находящихся там террористических групп и сконцентрировали огромное количество различного вида вооружения. В конце концов через 10 дней они смогли сломить линию обороны. Но Панджшер полностью не смогли взять. Там до сих пор идет сопротивление. Большая часть региона находится под нашим контролем.
– Недавно талибы объявили о захвате огромных складов оружия, горючего и провизии Национального фронта сопротивления. С учетом того, что Панджшер находится в окружении, как долго может продолжаться сопротивление?
– У Национального фронта сопротивления не было больших запасов. Как раз по этой причине сопротивление не могло долго устоять в прямых столкновениях с талибами. Второй момент, война сейчас приобрела партизанский характер. Важно отметить, что в течение 40 лет против захватчиков в Панджшере велась партизанская война.
Сейчас сопротивление после некоторого приготовления активизировало партизанскую войну, и хочу подчеркнуть, что этот вид борьбы будет распространен за пределы Панджшера и охватит все северные провинции Афганистана.
Спустя месяц у народа приходит понимание, что талибы не имеют никаких идеалов и не способны решать проблемы населения. Поэтому все идет по нарастающей.
– А почему сопротивление в других регионах не началось сразу после прихода талибов?
– Потому что все надеялись на 300 тысячную армию президента Гани. Люди думали, что правительственная армия сможет устоять. Никто даже не представлял, что армия так быстро рассыпется. Поэтому там не было приготовления к сопротивлению.
Сейчас, помимо самого Афганистана, антиталибская кампания идет за пределами страны, во многих странах мира. Люди выходят на демонстрации, идут политические консультации.
– Вы заведуете политическими вопросами Национального фронта сопротивления. Есть ли какие-либо контакты с бывшими лидерами первого фронта сопротивления – с Дустумом, Халили, Мухакиком, Нуром и другими?
– Да, они все имеют непосредственную связь с лидером Национального фронта сопротивления. И даст бог, в скором времени сопротивление приобретет всеобщий характер с участием всех этносов Афганистана.
Все удостоверились, что талибы, кроме силового захвата, никакого кадрового потенциала, кроме кучки террористических групп, не имеют. Они не умеют управлять страной. За то время, что они у власти, они не смогли даже удовлетворить первичные потребности общества. Кроме проявления силы и агрессии они не смогли себя проявить.
– Хочу спросить о провалившихся переговорах Национального фронта сопротивления с талибами. Правда, что вы требовали у талибов 25 процентов кресел в новом правительстве Афганистана, как утверждают некоторые лидеры "Талибана"?
– Совершенно неверно. В ходе переговоров Национальный фронт сопротивления никогда не выдвигала подобных условий. Мы всегда вели разговор о будущей форме управления страной. Национальный фронт призывал талибов принять ту структуру, которая была бы представительской и могла бы отражать интересы народа Афганистана.
Мы говорили о ценностях, которыми должны были бы руководствоваться будущее правительство: выборы, демократия, права женщин, гражданские права, свобода человека и свобода слова.
Национальный фронт никогда не ставила вопрос о делении кресел. К сожалению, талибы хотят путем уступки пары кресел представителям других сил легитимизировать свой эмират. Но мы в принципе не согласны с этим подходом.
– В последние дни идет много разговоров о возможных переговорах талибов с представителями других непуштунских этнических групп Афганистана. Недавно лидеры Пакистана и Таджикистана обсуждали такой вариант. Как вы считаете, сможет ли Пакистан вынудить талибов к созданию инклюзивного правительства?
– Руководство Пакистана до сегодняшнего дня не смогло выполнить свои данные ранее обещания. Они не смогли ничего сделать. Ранее они говорили, что заставят талибов создать инклюзивное правительство, но они не смогли это реализовать.
Сейчас они снова обещают, обещают руководству Таджикистана. Я думаю, мы довольно скоро увидим, какой будет результат.
– Судя по обращениям Ахмада Масуда в западных изданиях и вашим усилиям в Европе, Национальный фронт сопротивления ищет поддержку на Западе. Почему подобные усилия не делаются в направлении тех стран, которые поддержали первое сопротивление в 90-е, в частности Иран, Индия и Россия?
– Страны региона считают, что они смогут с выгодой для себя вести переговоры с талибами. Но в скором времени они поймут, что переговоры с талибами не отвечают их интересам, наоборот, почувствуют, что это было им во вред. Потому что талибы – это часть мирового терроризма, и они не смогут отделиться от них. Террористические группы не знают никаких пределов и границ. И при первой же возможности они попытаются проникнуть в страны региона. В странах же Запада господствуют иные ценности. Общественное мнение на Западе против идей "Талибана".
