В начале недели МИД и Минюст РФ предложили Владимиру Путину исключить "Талибан" из списка запрещенных в России организаций. Эксперты считают, что за этим, весьма вероятно, последует признание Россией правительства талибов в качестве легитимного – несмотря ни на массовые нарушения прав человека в Афганистане, ни на то, каким образом талибы пришли к власти.
Насколько вероятно такое развитие отношений между Кремлем и талибами? И какие экономические решения за этим могут последовать? Значит ли это, что Россия собирается инвестировать в Афганистан вместе со странами Центральной Азии и Китаем? Настоящее Время задало этот вопрос политологу, эксперту по вопросам безопасности Рустаму Бурнашеву.
– Уже не впервые российские власти говорят о том, что нужно исключить "Талибан" из списка террористических организаций. Будет ли это на этот раз, по вашему мнению?
– Я думаю, да, из российского списка террористических организаций "Талибан" будет исключен, вся динамика подсказывает, что именно такое решение в данном случае будет принято.
Мне сложно говорить о сроках, когда это будет сделано: я не работаю в российской внутренней системе принятия решений. Но мне кажется, да, на Верховный суд это решение будет выноситься уже в ближайшее время и, скорее всего, это решение будет принято.
– Давайте представим, что Россия уже это сделала. Стоит ли ожидать, что и правительство талибов в Афганистане власти России тоже признают легитимным? Даже несмотря на то, что власть талибов официально не признало ни одно государство в мире?
– Сложно говорить о вероятности признания правительства "Талибана", потому что есть некий международный консенсус относительно признания или непризнания этого правительства. Этот консенсус предполагает, что правительство талибов должно предпринять ряд действий, а они для талибов являются практически невыполнимыми.
Поэтому мне кажется, все-таки в Кремле будут работать с правительством "Талибана" де-факто, но не де-юре.
– А что может останавливать власти России, от того, чтобы признать правительство талибов?
– Просто некий консенсус. Более того, нет необходимости такого признания.
Мы, например, видим, что Узбекистан, не признавая де-юре правительство талибов, великолепно с ними взаимодействует, великолепно решает вопросы, которые входят в сферу интересов Узбекистана. То же самое делает, например, Казахстан.
Поэтому, мне кажется, признания правительства "Талибана" Кремлем не будет, чтобы не разрушать некие идеологические установки. Но взаимодействие с талибами будет усиливаться, и не будет возникать ограничений или комических ситуаций, когда министр иностранных дел России встречается с представителями организации, которая в данной стране считается террористической.
– Да, это выглядит, конечно, комично. Вы уже сами затронули тему связи правительства "Талибана" со странами Центральной Азии. Как решение об исключении "Талибана" из списка террористических организаций в России скажется на странах Центральной Азии? Они тоже могут последовать примеру России? Тем более что, как вы уже напомнили, страны нашего региона, так или иначе, в той или иной степени имеют контакты с правительством "Талибана"?
– Ну, примеру России тут следовать придется только Таджикистану, наверное, потому, что, если я не ошибаюсь, для остальных стран талибы не являются террористической организацией (по Кыргызстану у меня некие сомнения). И поэтому здесь такой проблемы, как "мы взаимодействуем с террористами", просто-напросто нет.
Казахстан вычеркнул движение "Талибан" из списка террористических раньше России и взаимодействует сейчас с движением "Талибан" достаточно активно. И, собственно, наверное, в данном случае, скорее всего, можно говорить, что это Россия следует примеру стран Центральной Азии, а не наоборот.
– Как изменится сфера безопасности в регионе после этого решения? Получается, что талибы из врагов превратятся в союзников и единственной "реальной" угрозой станет ячейка "Исламского государства" "Вилаят Хорасан"?
– Они не станут союзниками, безусловно. Не каждая организация, не каждая страна, которая не позиционируется как враг, является сразу союзником. Они будут просто партнерами, точнее, они уже являются партнерами. Но в данном случае они будут партнерами, с которыми можно будет работать, опять-таки не формируя таких странных ситуаций. То есть экономическое взаимодействие с Афганистаном не будет иметь тех границ для России, которые имеются сейчас.
Соответственно, можно предполагать, что Россия будет более активно инвестировать в экономику этой страны вместе со странами Центральной Азии, может быть, вместе с китайскими партнерами. И в этом плане взаимодействие просто усилится.
Как это будет влиять на безопасность в регионе, зависит уже от того, как мы позиционируем безопасность. Например, я персонально считаю, что да, экономическое развитие будет улучшать ситуацию с безопасностью, потому что мы этот опыт уже имеем. Мы имеем опыт взаимодействия Узбекистана с Афганистаном, с "доталибанским" Афганистаном, когда строились железные дороги, создавалась система обслуживания этих железных дорог. И ситуация в Северном Афганистане благодаря этому в определенной степени нормализовалась.
Я надеюсь, что именно в этом направлении будет развиваться ситуация в данном случае в Афганистане. Да, безусловно, будут оставаться проблемы безопасности человека, они никуда не денутся. И здесь работать придется отдельно, очень внимательно и очень аккуратно.
– Могут ли быть совместные военные учения? Будет ли Россия, например, углублять военное сотрудничество с талибами, продавать, к примеру, им оружие?
– Россия, я думаю, сейчас не готова продавать оружие кому-либо в связи с той ситуацией, которая в России имеется, в связи с тем, что Россия вовлечена в военные действия. Поэтому этот вариант мною не рассматривается, например, как вероятный. И вряд ли движение "Талибан" сейчас нуждается в этом оружии.
