Четверо из шести делегатов МАГАТЭ покинули Запорожскую АЭС. Ожидается, что два эксперта продолжат работу на ЗАЭС на постоянной основе, об этом говорится в телеграм-канале "Энергоатома".
Ранее после посещения Запорожской АЭС генеральный директор МАГАТЭ Рафаэль Гросси заявил, что обеспокоен безопасностью персонала и ситуацией с энергоснабжением: во время визита они увидели пробоины и следы от обстрелов на самом здании. В четверг, 29 августа, миссия Международного агентства по атомной энергии провела на Запорожской АЭС несколько часов. Эксперты собрали ключевую информацию, сам Гросси заявил, что увидел все, что хотел, но не смог поговорить с российскими военными, которые захватили станцию.
Ситуацию на Запорожской АЭС в эфире Настоящего Времени прокомментировала эксперт по атомной энергетике, бывший член коллегии Госатомрегулирования Украины Ольга Кошарная.
— Визит МАГАТЭ на станцию на что-то повлиял?
— В предыдущих комментариях разным СМИ я говорила о том, что требовать от миссии МАГАТЭ демилитаризации, выведения военных с промышленной площадки – это излишние надежды. МАГАТЭ является технической организацией – она ценна технической экспертизой.
Другое дело, что выводы, которые она сделает, – а уже предварительные выводы прозвучали на пресс-конференции Гросси по возвращении его в Вену – говорят о том, что действительно есть проблемы с семью столпами безопасности. Прежде всего, это физическая целостность атомной станции, это персонал, который работает в состоянии стресса, это нарушение радиационного мониторинга, это неустойчивая связь сотрудников станции с украинским регулятором. Поэтому стабилизация ситуации – а он обещал, что после того, как шесть оставшихся там инспекторов закончат работу, четыре вернутся, а два останутся, и я думаю, что один из этих инспекторов будет по учету и контролю ядерных материалов – это те, кто контролирует выполнение договора о нераспространении ядерного оружия, и второй будет по ядерной безопасности.
То, что они там находятся, видно уже по пресс-релизам МАГАТЭ – то, что секретариат Гросси получает объективную информацию от этих людей. Поскольку они действительно хотят сохранить нейтральность, они не могут быть на чьей-то стороне – это не входит в их обязанности и в их устав. Они не могут выйти за свои функциональные обязанности. Поэтому когда украинские политики говорят о демилитаризации, что МАГАТЭ должна была демилитаризировать, – нет. Технический отчет – это будет первый шаг для дальнейших действий украинских дипломатов, в частности, например, продвигать идею миротворческих сил ООН. Это сделать непросто, потому что Россия входит в Совет Безопасности ООН, имеет право вето. Но эту идею нужно продвигать, потому что только таким образом можно демилитаризовать ЗАЭС.
Кроме всего прочего, я как-то по наивности даже думала, что Россия уберет хотя бы свои военные машины и грузовики, наверняка с боекомплектами, из машинных залов первого и второго энергоблока. Но они этого не сделали.
— Да, и это видели инспекторы МАГАТЭ.
— Да, они это видели. Это демонстрация такой наглости. То, что там тоже присутствовали военные. Я не знаю, водили ли их там, где военная техника – около пятого и шестого блока, – но я думаю, что не выводилось это тоже. Это пренебрежение, даже где-то оскорбление международных институций, унижение их роли. Россия нарушает все международные конвенции – это понятно.
Второй момент – кто их сопровождал по станции.
— Да, мы рассказывали про этого человека – Ренат Карчаа. Это человек, работавший во всех структурах в России, в том числе в Мурманской области, в Абхазии. Говорят, что это близкий к Суркову человек в администрации президента России.
— Но самое главное – он же не инженер. Он политтехнолог, он какой-то специалист по приматам. Поэтому это все было странно видеть. Почему именно он? Там есть представители "Росатома". А вообще такие миссии должен сопровождать директор станции.
— В нашем эфире в пятницу был бывший главный инженер Чернобыльской АЭС, экс-замминистра энергетики Украины Николай Штейнберг. И он сказал, что Запорожскую АЭС надо было остановить, как только туда зашли первые российские войска. Согласны ли вы? Можно ли было полностью остановить станцию в тот момент, когда туда зашли российские военные?
— Я разделяю точку зрения Николая Александровича. Он не только был главным инженером ЧАЭС – он был первым руководителем национального регулирующего органа по ядерной и радиационной безопасности Украины. Он участвовал в создании законодательной основы по использованию ядерной энергии. Поэтому я разделяю его точку зрения, я тоже считаю, что нужно было переводить в состояние холодного останова. К сожалению, "Госатомрегулирование" только в августе, после того как ввели военные машины с грузовиками и боекомплектами в машинные залы, вписали в условия лицензии для ЗАЭС первый и второй блок, хотя более опытные товарищи, например как Виктор Яковлевич Шендерович, который был главным инженером в Киевском институте "Энергопроект", который проектировал АЭС, настаивал на том, что это надо было сделать для всех шести блоков.
Что мы имеем теперь? У нас энергоблок номер пять трижды аварийно останавливался. Это точно не приносит пользу ни корпусу реактора, ни системам безопасности. Их нужно было отключить. Поскольку ЗАЭС присоединена к объединенной энергосистеме Украины, она могла потреблять электроэнергию для собственных нужд из объединенной энергосистемы Украины, как это было в какой-то период, когда через резервную линию, которая идет от Запорожской тепловой электростанции, на внутренние нужды шла электроэнергия какой-то короткий период.
Поэтому я абсолютно поддерживаю [остановку]. Не только я, а очень многие эксперты, которые уже не имеют отношения к правительству. И вообще я не понимаю логику. У нас проблема, я считаю, в том, что у нас в больших энергетических компаниях эффективные менеджеры, для которых прибыль – бог, победили культуру безопасности, победили и вытеснили инженеров.
Вот фукусимская авария дала нам главный урок: во главе оператора АЭС должен быть человек со специальным образованием, который понимает, что происходит, а не экономист, не инвестиционный банкир и не юрист.
— Вы считаете, что эту станцию не остановили просто из соображений коммерческой выгоды?
— Я так считаю, да.
— Можно ли сейчас на это как-то повлиять? Можно ли сейчас отдать указания сотрудникам остановить станцию?
— Такое указание должно было дать "Госатомрегулирование", которое от имени государства надзирает за соблюдением законодательства, нормы права. Но если уже МАГАТЭ говорит, что нарушено семь столпов, и в частности физическая целостность, – все, этого уже достаточного. Регулятор должен дать такое указание. Он должен ввести это в условия лицензии, и государственный инспектор должен дать такое предписание: в целях безопасности перевести в холодный останов.
В предыдущих эфирах уже обсуждалось, когда блок останавливается аварийно. Сколько до аварии может пройти времени при потере внешнего энергоснабжения, как на Фукусимской АЭС, – три-шесть часов. А если в холодном останове, то при потере внешнего энергоснабжения, когда даже не заработали дизель-генераторы, – это 27 часов. Даже этот показатель, который есть в обосновании безопасности Запорожской станции, который делал оператор АЭС, поэтому регулятор должен объявить, что так нельзя.
