Украинский фотограф документирует истории жителей с территорий вокруг Киева, которые в начале российского вторжения были оккупированы российскими войсками.
Алена Гром из Донецка. В 2014 году, после начала боевых действий на Донбассе, она переехала в Бучу под Киевом. А 24 февраля она и ее семья стали "беженцами во второй раз".
После отступления российских войск из районов вокруг Киева Алена Гром вернулась домой в Бучу. Теперь Алена документирует истории жителей, которые во время оккупации оставались в Буче и ее окрестностях.
Рустем, Буча
Дом Рустема расположен на улице Вокзальной. Там ВСУ уничтожили колонну российской техники. Во время этого боя Рустем – вместе с сыном, женой и другими родственниками – прятался в подвале. Недалеко от их дома взорвалась боевая машина пехоты. В результате сильного пожара сгорел гараж, в котором стоял их автомобиль. Их дом наполнился дымом, а когда они вышли на улицу, то увидели, что загорелись и соседние дома.
Пережив это, бучане решили, что все закончилось и российские военные отступили. Однако четвертого марта военные РФ вернулись и расположились в соседнем доме. Его жителям удалось сбежать к Рустему.
Всю ночь они скрывались. А пятого марта в дверь постучали российские солдаты. Жители кричали: "Здесь старики и дети, мы без оружия". Военные выгнали всех из дома, выстроили, проверили документы, а затем разбили телефоны.
Один телефон чудом уцелел – жена Рустема бросила его в сумку. Им дали пять минут, чтобы собрать вещи. Рустем хотел взять с собой кота по кличке Снежок. Он пытался засунуть его в пакет, но тот выскочил и убежал.
Российские военные завели всех в подвал многоэтажного дома на соседней улице. Там была толпа российских военных, в каждом дворе стояла российская бронетехника. Во дворе соседей по улице Садовой стоял командный автомобиль.
Проведя несколько ночей в подвале, Рустем попросил российских солдат отпустить людей. Отпустили десятерых, включая женщину с трехлетним ребенком. Но одну семью держали в подвале еще четыре дня.
Рустем и другие освободившиеся пошли пешком в Ирпень, где переночевали. Ирпень бомбили всю ночь. Группа дождалась утра, затем продолжила путь. Их подобрали волонтеры и отвезли на уничтоженный мост под Ирпенем, а оттуда перевезли в Киев.
Проведя месяц в Полтаве у брата, Рустем вернулся в Бучу после отступления российских войск. Возле дома его ждал кот Снежок.
Внутри дома, как рассказал Рустем, он нашел пустые бутылки из-под вина, оставленные солдатские ботинки и надпись в комнате его сына: "Это был приказ", а затем на английском языке "Sorri" с орфографической ошибкой.
Ирина, Буча
После захвата Бучи российскими войсками Ирина боялась выходить на улицу. Она сидела в доме с больной матерью и ждала смерти. Жила Ирина на улице Яблонской в Буче, которая впоследствии стала известна под названием "улица смерти".
На четвертый день оккупации пришел сосед, чтобы набрать воды из колодца, и сказал Ирине, что российские военные выпускают людей на улицу, "если на рукаве белая повязка". Ирина решила выйти во двор, чтобы приготовить еду на открытом огне и набрать воды. В двух соседних домах, по словам Ирины, разместились российские военные. Жить в ее скромном доме они не захотели, рассказала Ирина, но оставили во дворе бронемашину, которую замаскировали тряпками.
Российские военные часто приходили, чтобы наполнить водой из колодца Ирины квадратные пластиковые емкости. Ирина поговорила с ними и сказала, что напугана. Они сказали ей, что напуганы тоже.
18-19 марта произошла ротация российских солдат. Везде, где российские военные ставили свою технику, [украинские военные] наносили по ней удары, были и потери среди российских военных. Ирина не видела их тел, потому что военные РФ забрали их с улицы, но российские войска понесли серьезные потери, говорит Ирина. Когда она готовила на улице еду, из обоих соседних домов слышала, о чем говорили военные РФ.
В первые дни оккупации Ирина считала, что российские военные были лишь жертвами обстоятельств, пока не увидела происходящих преступлений. Российские военные убили троих мужчин и зарыли их возле соседского дома. Затем убили ее друга Дмитрия, который сидел возле дома и курил. На соседнем углу они выгнали людей из дома. Те вышли с поднятыми руками, после чего российские военные бросили внутрь гранату. Владельца дома застрелили, его тело месяц пролежало на улице. Также Ирина наблюдала через окно за тем, как российские военные прятали тело соседа.
Мать Ирины не смогла получить медицинскую помощь. Она умерла 14 марта. Ирина попросила двух мужчин, живших в подвале многоквартирного дома, помочь с похоронами. Российские военные разрешили ей похоронить мать во дворе. В апреле, когда была сделана эта фотография, тело матери Ирины все еще было похоронено во дворе.
После смерти матери Ирина переехала в более безопасное место – в подвал другого дома. Иногда Ирина приходила домой приготовить поесть или переодеться. Но однажды российские военные вошли в подвал и запретили людям выходить на улицу Яблонская, сказав, что там стреляют. Ирина считает, что это, возможно, была попытка скрыть от местных масштабы их преступлений.
Когда пришли украинские войска, Ирина не могла поверить, что Буча освобождена и этот кошмар позади. Она плакала, когда увидела украинских военных с флагом.
Юрий, Пуща-Водица
Юрий – вдовец. Он живет в красивом месте возле леса на северо-западной окраине Киева. Все в его доме – ручной работы. На веранде – мебель, которую сделал он сам. После наступления российских войск ни одно здание в окрестностях не осталось невредимым. Если в доме оставались стены и крыша, то владельцы считали себя счастливчиками.
В начале марта сосед сказал: "Приезжай. Моя теща приготовила суп. Поедим, а потом уйдем. Начались сильные обстрелы".
Юрий готовился к эвакуации. На столе у него было золото, деньги и документы. Но когда он собирался встретиться с соседом в конце улицы, из леса вышел невысокий российский военный с белой повязкой на руке и крикнул: "Руки вверх!" Юрий поднял руки, потом ему [Юрию] сказали: "Лежать!" У Юрия – радикулит, потому он очень медленно двигался. Затем он услышал выстрелы. Пули попали Юрию в руку, пятку и бедро. Чудом ни одна пуля не попала в жизненно важные органы.
Сосед Сергей в это время стоял во дворе своего дома. Юрий крикнул: "Сергей, они меня достали!"
Это услышал российский военный и позвал других солдат: "Там второй. К работе!" И снова раздалась очередь из автоматического оружия.
Сергей кричал: "[Юрий] Иванович, я не могу выйти со двора. Ползи ко мне!"
Под обстрелом Юрий дополз до угла ограды, где кто-то схватил его за капюшон и потащил внутрь двора. Затем он потерял сознание.
Он проснулся в доме и увидел, как его сосед разрывает простыню на ленты для бинтов. Дыра в его руке была огромна, рана на его пятке была открыта. Когда Сергей вместе со своей тещей обрабатывали ему раны, в дом вошли российские военные с криками: "Руки вверх!" Все подняли руки, а солдаты спросили: "Есть ли здесь [украинские] военные?" После этого они поставили всех на колени.
Российские военные обыскали дом и запретили всем выходить на улицу. "Мы проверим", – сказали они, но так и не вернулись.
Юрий пролежал в постели неделю. Он почти ничего не ел. Они с Сергеем и его тещей были на границе между украинской и российской линиями. Не было ни интернета, ни телефона. Над головой летали артиллерийские снаряды, минометы, реактивные снаряды "Ураган", кассетные бомбы.
Сергей сделал для Юрия костыли из досок, чтобы тот мог передвигаться. Из-за отсутствия антибиотиков у Юрия гноились раны, их приходилось промывать ромашкой.
Однажды во двор Сергея вошла группа российских военных. Он насчитал 32 человека. У них была хорошая униформа и оружие, каждый из них был вооружен гранатометом. Трое из них вошли в дом и увидели в коридоре бутылку спиртного.
"Что здесь у нас? – спросили они. – Водка? Можем попробовать?"
"Даже если я скажу нет, ты все равно выпьешь", – ответил Юрий.
Российские военные выпили пару рюмок. "О, вкусная", – сказали они. По третьей рюмке выпили за погибших товарищей. Двое ушли, а старший подошел к Юрию и сказал: "Старик, извини. Это не мы воюем. Это наша власть развязала эту войну". Юрий ответил: "И все-таки здесь вы, а не власть". Российский военный ответил: "Мы выполняем приказ!", а затем развернулся и ушел.
Если бы они знали, что российские военные придут, то отравили бы алкоголь, говорит Юрий.
В середине марта стало холоднее. Температура упала до минус десяти градусов Цельсия. Электричества не было. Они ходили в куртках. В то же время продолжался мощный обстрел, который делал жизнь невозможной. Негде было спрятаться. Когда Сергей вышел во двор в туалет, разорвался снаряд и осколки попали ему в руку и пах.
Теперь в доме было двое раненых. Сергею стало хуже. В раны попала инфекция, за ним ухаживала теща.
23 марта украинские военные вытеснили российские войска из этого района, и в дом Сергея пришли несколько украинских военных. Бойцы ВСУ сказали жителям, что им нужно быстро эвакуироваться. Когда украинские бойцы увидели Юрия на самодельных костылях, то сказали ему: "Нет, дедушка. Не надо". Бойцы взяли тачку, куда собирали противотанковые мины, посадили на нее Юрия и поспешили к эвакуационному автобусу. Автобус медленно ехал через лес, затем полным ходом по трассе в больницу.
Сергея прооперировали, а Юрий вернулся домой. Везде были видны следы российской армии. Исчезли все ценные вещи и деньги, даже портрет умершей супруги Юрия.
Сейчас Юрий восстанавливает свой дом. Сквозь обломки проросли розы. Жизнь продолжается. Сухожилие на одной руке еще не работает, но он может орудовать топором и молотком. Самое главное говорит, чтобы водка была рядом, чтобы можно было выпить за победу!
Майя, Ирпень
Майе 92 года. В марте российские войска обстреляли город Ирпень близ Киева. Три снаряда попали в ее дом, и здание сгорело. Майя успела схватить простыню, чтобы укутаться, а затем выбежала на улицу. Она стояла посреди дороги, пока соседи не забрали ее в свой дом. В ту ночь неподалеку сгорели еще три дома.
С помощью соседей Майя уехала во Львов. Позже женщина вернулась в Ирпень и сейчас живет в поселке для переселенцев. Майя говорит: "Моя земля звала меня".
Майя выращивала цветы табака, розы, лилии. Иногда она приходит в свой сад и выкапывает цветы, чтобы подарить соседям. Власти обещали помочь с восстановлением домов после войны. Но когда это произойдет и доживет ли женщина до этого – вопрос.
Владимир, Буча
Пятого марта Владимир выгуливал собаку, когда вдруг из-за угла вышел "кадыровец" и наставил на него автомат. Владимир заскочил в подъезд, чтобы скрыться. В тот же миг раздался громкий свист и произошел разрыв снаряда. Многоэтажный дом сильно дрогнул. Владимир вышел из подъезда и увидел, что горят верхние этажи. Он обошел дом с другой стороны и сфотографировал пожар. Фотографию, которую сделал Владимир, опубликовало BBC.
Тогда российские военные без разбора стреляли по местным жителям. Выходить на дорогу было смертельно опасно. Если российские военные замечали вас, вы почти мертвые, рассказывал Владимир.
Однажды Владимир с балкона видел, как российские военные расстреляли на улице мужчину. Через мгновение он услышал звук и заметил пулю, торчавшую из перил перед ним. Снайпер хотел избавиться от свидетеля. Владимир считает, что в него стреляли из оружия с глушителем.
Российские военные убили нескольких жителей многоэтажки, где живет Владимир, и разбили машины во дворе. Когда начинались обстрелы, люди не спускались в подвал. Они оставались в своих квартирах. Чтобы российские военные не ворвались в здание с наступлением темноты, они каждую ночь плотно запирали двери.
В первой половине марта Владимир вместе с соседями ходил по району, собирал тела погибших жителей. Некоторые умерли естественной смертью, других убили российские военные.
Однажды российские солдаты увезли Владимира на опознание тела. Он увидел, что погибший был российским военным, и сказал: "Это не наш". Военные РФ сказали ему: "Ну что нам делать? Забирай его". Владимир ответил: "Почему я должен класть его с нашими умершими? Делайте что хотите. Сами прячьте его".
Когда открыли последний гуманитарный коридор, Владимир покинул Бучу через Ворзель. Он пришел туда пешком со своей собакой. Когда проходил мимо российского блокпоста, "кадыровец" хотел его застрелить, но другим военным РФ понравился пес Владимира – и они оставили Владимира в живых.
