Независимый "Левада-Центр" опубликовал новый опрос о рейтинге Владимира Путина и правящей партии в России. Согласно его результатам, поддержка властей серьезно выросла за последний месяц. Например, уровень одобрения президента Путина в феврале был 71%, а в марте – 83%. Среди других политиков больше всего доверие выросло к министру обороны Сергею Шойгу и к Владимиру Жириновскому, который в последнее время находится в больнице. 69% опрошенных считают, что дела в стране идут хорошо. Это первый опрос "Левада-Центра" после начала боевых действий в Украине. Он был проведен спустя месяц после вторжения.
Алексей Левинсон, социолог, педагог, руководитель отдела исследований "Левада-Центра", в эфире Настоящего Времени прокомментировал результаты опроса.
— С профессиональной точки зрения я могу сказать, что предпринятые руководством страны акции и то, как они освещались в средствах массовой информации в России, – совокупное действие этих факторов привело к тому, что россияне отмобилизовались приблизительно таким же образом, как это было в случае с присоединением Крыма.
— То есть эти две ситуации можно сравнивать?
— Да. Их можно сравнивать. Во-первых, в 2008 году, когда была операция по принуждению к миру в Грузии, рейтинг Путина поднялся до 88%. Затем, когда происходило присоединение Крыма, он снова поднялся до 88%. И сейчас он стремится примерно к этой же отметке. Это похожие состояния массового сознания.
Тут важно, что не только лично Путина стала одобрять большая доля россиян, чем обычно, но возникает эффект общей радости. Начинают одобрять деятельность Государственной Думы, которая у россиян обычно заслуживает очень нелестную оценку. Дума ничего такого специального не сделала, за что бы ее так вдруг полюбили. Но это было и в марте 2014 года – это такое разлитое благодушие: все так хорошо, что даже Дума хорошая.
— А на сколько хватит этого разлитого благодушия?
— По случаю операции в Грузии его хватило ненадолго. Этот экстаз по случаю присоединения Крыма длился около трех лет, возможно даже больше. Это вещь, которая способна держаться долго. Если сейчас в Украине россиянам расскажут, что эта так называемая спецоперация закончилась победой Вооруженных сил России, то, наверное, это будет надолго. Не меньше, чем месяцы.
— Насколько корректно и правильно проводить опросы в военное время, когда за любую неправильную фразу может грозить тюремный срок или изрезанная ножом и искрашенная краской дверь? Не боятся ли люди отвечать то, что они думают на самом деле?
— Мы про это примерно и задавали вопросы. Действительно какая-то часть населения отвечает, что люди боятся. А тут ведь такой парадокс: люди не боятся ответить, что люди боятся. В общем, метод опросов работает.
Другое дело, что значительная доля людей вообще отказывается разговаривать с социологами, отказывается от участия. У многих рождается подозрение, что эти люди и хранят за пазухой резкое неприятие всего происходящего. Может быть, они и хранят, скорее всего, это так, но только они из-за пазухи его не вынут. Это те люди, которые если не решились разговаривать с интервьюером, то, похоже, что ни на какие более серьезные действия они тоже не решатся. В этом смысле это пассивная часть общества.
Опыт многих лет исследований показывает, что на эту часть населения можно распространить в значительной мере те результаты, которые дали опросы отвечавших. Тут важная информация о том, какие чувства испытали россияне в связи с этой спецоперацией. И тут состязаются два состояния. Самый массивный ответ – это гордость за Россию, 51%. Но почти столько же – 49% – это суммарные ответы: подавленные чувства, оцепенение, тревога, страх, ужас, шок. Можно считать, что те люди, которые нам не отвечали, – это люди, которые в еще большей степени испытывают эти тяжелые эмоциональные состояния.
