Одним из последних документов, выпущенных Минюстом РФ в 2021 году, стало присвоение статуса "иностранного агента" писателю, публицисту, сатирику Виктору Шендеровичу. Вместе с ним в последний рабочий день, 30 декабря, Минюст внес в список галериста Марата Гельмана, участниц группы Pussy Riot Надежду Толоконникову и Веронику Никульшину, главного редактора издания "Холод" Таисию Бекбулатову, журналиста Север.Реалий Елену Владыкину и журналиста Радио Свобода Ивана Беляева.
Как Шендерович себя чувствует в новом качестве и будет ли он соблюдать все требования Минюста – ставить плашку "иноагент" над своими текстами, создавать юрлицо, писать отчеты? О этом он рассказал корреспонденту Север.Реалии Татьяне Вольтской. Вольтскую Минюст ранее тоже признал "иностранным агентом", Татьяна оспаривает этот статус в судах.
– Вы ожидали, что попадете в "иностранные агенты" в России?
– С одной стороны, это было неожиданно и заставило вздрогнуть. С другой – даже странно, что так долго не вносили. Непонятно, о чем они там думали.
– Изменится ли теперь ваша жизнь, будете ли вы соблюдать все требования Минюста – ставить плашку над текстами, создавать юрлицо, писать отчеты?
– Разумеется, я буду соблюдать эти правила. Они просто усложнили мне жизнь, поставили некоторое количество рогаток и препятствий. Я должен буду больше времени тратить на всякую ерунду, носить это тавро, оформлять какие-то документы.
Но главное содержание моей жизни не изменится. У меня четыре десятка лет есть некие обязательства перед людьми, которые меня читают и слушают. Это моя референтная группа, я к ним обращаюсь, и они мне отвечают взаимной симпатией. Мою аудиторию это идиотское тавро, разумеется, не смутит ни разу – те, кто меня читали и слушали, будут продолжать меня читать и слушать. Я просто не имею права обидеться, сказать – ах, так! – и замолчать. Это детское поведение. Они будут затруднять мою жизнь, но это не отменяет моей связи с моей аудиторией.
– Вспомните, как вы встали на этот скользкий путь, откуда началась дорога "иноагента"?
– Я думаю, она началась с родительских книжных полок – мне кажется, я читал хорошие, правильные книги, мне повезло с папой и мамой, повезло с кругом общения. Они помогли мне стать тем, кем я стал. И сегодняшнее наполнение понятия "иноагент" почти совпадает с понятием "интеллигентный человек", "приличный человек". Это как минимум не номенклатурная сволочь – это очень хорошая компания.
Посмотрите на сегодняшний список, с кем я оказался в компании – она разношерстная, но в ней нет ни одной номенклатурной сволочи. Там и галерист, и культуртрегер, и журналисты, разные люди – но все они свободные люди, и это очень важно. Меня вырастили свободным человеком. Видимо, когда передо мной впервые положили какую-то правильную книжку, тогда и началась эта дорожка.
– Ну это первый шаг, а дальше?
– Если говорить про путинское время, то кто-то прозрел позже, в 2003-м, 2008-м, 2012-м, а кто-то, может, и сейчас питает иллюзии. Но для меня с самого начала все было понятно – как только я посмотрел в эти бесстыжие глаза.
Меня сейчас спросили: не пора ли мне уезжать, я говорю: мне надо было тогда уезжать прямо после встречи в Кремле в январе 2001 года. Политический режим Путина несовместим со свободой. И это было понятно сразу. И что свободный, независимый человек с достоинством, с либеральными представлениями о правилах, о достоинстве человека – разумеется, он (при этом режиме) как минимум маргинал.
– Вы останетесь в России?
– Никаких зароков я не даю. Но это поганое тавро, которое на меня повесили, – не повод хлопать дверью. Господи, подумаешь, "иностранный агент". Мало ли что я за 20 лет про себя читал?! Это отдельный большой файл, "истинная жизнь Шендеровича". То, что "Шендеровичи продали Россию", я, между прочим, еще за 10 лет до Путина читал, так что ничего нового я не узнал.
– За что вас внесли в список, вам, естественно, не объяснили?
– А мы их не заставили ничего объяснять. Комментаторы по инерции пытаются что-то обсуждать в правовом поле, но говорить о праве уже поздно – много лет поздно. Они просто захватили власть, взяли нас в заложники и делают что хотят. Могут объявить "иностранным агентом", могут посадить, могут убить. Право здесь и близко не ночевало. При сидящем Навальном, которого пытались убить, попались и после этого посадили – не потенциальных убийц, а его самого, говорить о праве, мне кажется, безнравственно. Поэтому – ну, плюнули в меня, ну облили помоями – ну нормально. Такая страна.
– Как ваши родные восприняли новость о вашем новом статусе?
– С пониманием. Но они не радовались. Тем более что я еще получил иск на 5 лет от Пригожина за клевету.
– Да, вы написали об этом на своей странице в фейсбуке: "Лысый питерский Дедушка Мороз принес мне вкусный пряник со своей уголовной кухни: статью 128.1 ч. 5 УК РФ - "Клевета", до пяти лет лишения свободы".
– Да, за сегодняшний день государство крепко пожелало мне счастливого Нового года. Ничего радостного.
– Почему так мало людей в России, которые ужасаются происходящему, которые просто видят, что происходит?
– Традиции у нас очень слабые. Тех самых "трех непоротых поколений", о которых говорили классики, так и не случилось. Всегда бывало одно поколение, но английский газон не формировался. Всегда были истерически радостные вздохи свободы, но всегда это заканчивалось новым завинчиванием гаек, новыми заморозками.
Свобода в России не стала нормой. Она всегда была маргинальной. Была надежда на 1990-е годы, но, видите, опять больше одного поколения не получилось. Меня удивило в 90-е, с какой скоростью люди побежали прижиматься к появившемуся державному сапогу, стали сами сдавать позиции. Обвинять в этом людей странно и глупо. Жалко новое поколение: был такой шанс на свободу – и снова-здорово, они будут отравлены тем же самым ядом, от которого мы, кажется, только-только начали излечиваться.
– Оглядываясь на окружающий мир: как-то никто не бежит нас защищать, хотя прошлых диссидентов на Западе хоть как-то поддерживали…
– Ну заграница нам не поможет. У них свои проблемы, ни Байден, ни европейские лидеры не приносили клятвы российскому народу. У них свои интересы, они выполняют обязательство перед своим электоратом, а мы – вообще на периферии западного сознания. У них большие проблемы с Китаем, а Россия – это мало вменяемая администрация на обочине мира. И их задача – просто обезопаситься от нее и в военном, и в экономическом смысле.
Они совершенно инструментально к этому подходят. И всплески руками – почему они все не бросают и не бегут нам помогать – выглядят очень странно. Почему Байден должен утром проснуться и испытать тоску по поводу положения оппозиции в России – я что-то не очень понимаю. Думаю, у него другие проблемы. Надо забыть об этой ереси и перестать на это рассчитывать. Еще ни одно изолированное государство, противопоставлявшее себя миру, не побеждало остальной мир, этого не было и не будет. Поэтому стратегически Россия в этой схватке проиграет – к сожалению, потому что она в заложниках у Путина. И его поражение станет поражением России – экономическим и, избави Боже, может, даже и военным. Стратегически это понятно, а тактически Запад решает свои задачи.
Надо раз и навсегда прекратить разговоры о том, что Запад недостаточно нам помогает. Надо самим давать себе отчет: вот есть мы, вот мы выбираем свою судьбу как нация. Выбираем плоховато – ну и платим за это.
– Вы сатирик. Возможна ли сегодня в России сатира?
– Только она и возможна! Как писал Жванецкий, в поисках логики обрел славу сатирика. Сатира всегда востребована. Чем хуже обстоят дела с политическим устройством, тем востребованнее и желаннее сатира. Другое дело, что, как всегда в тоталитарных государствах, она уходит в подземные реки. В подземные реки она ушла и при Путине. Но потом выйдет наружу – как вышла при Горбачеве, как при Ельцине стала возможной программа "Куклы". Дождемся!
Полная версия интервью Виктора Шендеровича опубликована на сайте Север.Реалий
