Денис Камалягин, главный редактор издания "Псковская губерния", потребовал через суд признать незаконным присвоенный ему статус СМИ-"иноагента". Ранее то же самое сделала признанная СМИ-"иноагентом" учительница и фемактивистка Дарья Апахончич.
Мы спросили у Дениса, почему он пошел в суд и как статус "иноагента" влияет на его личную и профессиональную жизнь.
— Почему вы считаете присвоение конкретно вам статуса "иноагента" незаконным? И как ваш судебный процесс?
— Слушайте, ну, во-первых, это дело принципиальное. Когда изначально 28 декабря нас внесли в реестр "иноагентов", все коллеги из федеральных СМИ спрашивали, будем ли мы оспаривать это решение. Да, мы сказали, будем оспаривать, несмотря на то, что не рассчитываем, честно говоря, наверное, на успех – во всяком случае в пределах России, – и пойдем до ЕСПЧ.
Для меня оспаривание этого решения, приказа Минюста, важно в той части, в которой, в общем-то, говорила Анастасия Васильева у вас в предыдущем сюжете: мы, журналисты, не занимаемся политической деятельностью. Мне важно услышать другую сторону, ответчика – Минюст. И потом посмотреть решение нашего Псковского городского суда, как он будет трактовать политическую деятельность. Будут ли тождественны журналистская деятельность и политическая деятельность в этом процессе – вот что самое главное.
— То есть в принципе так написан закон, что вы даже не понимаете, что на вас это налагает и какие обязанности у вас теперь?
— Какие обязанности, я знаю. Я получил уведомление, хоть и с опозданием определенным. Я спросил: "За что?" Я обратился к Минюсту полтора месяца назад с просьбой разъяснить, почему я попал в этот список. И не получил никакого ответа.
В уведомлении мне было указано, что я обязан создать юридическое лицо. Мы это сделали несколько дней назад. А также вот про все эти отчеты, которые вы, наверное, прекрасно знаете. Я соблюдаю [распоряжение о] маркировке в соцсетях и публикациях, эти 24 слова о том, что "данное сообщение создано и распространено иностранным агентом". Все это я соблюдаю в соцсетях, включая комментарии. Вы не представляете, как смешно это выглядит, особенно когда поступают поздравления с днем рождения, ты пишешь одно слово: "Спасибо" – и дальше 24 слова этой маркировки.
— Даже так, да? Удивительно, насколько российские законы могут менять жизнь человека. Кстати, как ваша жизнь изменилась от этого?
— Бытовая жизнь – нет, не изменилась.
— А профессиональная?
— Профессиональная, наверное, тем более. Вот честно, профессиональная моя жизнь теперь такова, что я не беру комментарии, а раздаю их. Потому что журналистское сообщество и в России, и за ее пределами очень внимательно следит. Я гораздо более холодно отнесся к своему статусу, а мои коллеги поддерживают и очень внимательно следят. Но профессиональная деятельность не изменилась, бытовая – вообще тоже не изменилась, просто много волокиты и бумажной писанины.
— Денис, вы знаете, мы все задаемся вопросом, зачем власть это делает по отношению к юридическим лицам. Но еще большим вопросом задаемся, зачем это власть делает физическим лицам. У вас есть ответ на этот вопрос?
— Нет, наверное, нет у меня ответа. У меня есть одно понимание, что Россия пытается не казаться жестким авторитарным государством и пытается идти по пути полуавторитарного государства, так скажем: не сажая своих противников в тюрьму, а создавая им максимально некомфортные условия жизни. Если бы на моем месте и на месте моих коллег были люди, которые работают в ателье или продают мобильные телефоны, наверное, такие вещи их пугали бы. А мы работаем уже не один год, больше десяти лет в таких условиях, когда мы привыкли, что государство ставит препоны и всяческие препятствия для нас.
