Таджикистанский журналист и капитан сборной команды КВН страны Хайрулло Мирсаидов уже больше недели находится на свободе. В декабре 2017 года он был арестован, а в июле 2018 года Худжандский городской суд приговорил его к 12 годам колонии усиленного режима. Мирсаидова признали виновным в растрате бюджетных средств на сумму более 124 тыс. сомони (более $13,5 тыс.), также его обвиняли в изготовлении поддельных документов и ложном доносе.
Приговор вызвал огромный общественный резонанс в Таджикистане, сотни людей требовали освобождения журналиста:
В итоге в августе кассационный суд заменил Мирсаидову 12 лет лишения свободы на общественные работы и дополнительный штраф в 80 тыс. сомони ($8,5 тыс.). Родственники Мирсаидова уже выплатили полную сумму, и журналиста освободили прямо в зале суда. Но и он, и его защита намерены бороться за полную отмену приговора, считая его незаконным, рассказал Мирсаидов в интервью таджикской службе Радио Свобода. Также он сказал, что не хочет уезжать из страны, несмотря на то, что с ним произошло, и намерен продолжать работать журналистом и разоблачать коррупционеров.
******
– Суд изначально приговорил вас к 12 годам тюремного заключения, но потом освободил в зале суда. Это редкий случай в Таджикистане. Как так получилось?
– Суд города Худжанда первоначально вынес следующее решение: девять лет я получил по статье 245 УК Таджикистана ("Хищение и растрата государственных средств), а по статьям 340 и 346 ("Изготовление поддельных документов" и "Заведомо ложный донос") я получил исправительные работы. Но так как нанесенный по первой статье ущерб к тому времени еще не был оплачен, исправительные работы по этим двум статьям судья также заменил тюремным сроком. В итоге получилось 12 лет тюрьмы.
Если бы ущерб был оплачен – я мог бы выйти на свободу в тот же день. Но мы, во-первых, хотели доказать, что мы 100% правы. Если бы мы оплатили нанесенный ущерб, получилось бы, что я признал свою вину, что я украл эти деньги. Но в ходе судебного процесса мы на 200% доказали, что этого не было. Включая обвинения по статьям 340 и 346. Мы просто хотели увидеть, насколько суд это примет во внимание. Но, к сожалению, суд вообще ничего из сказанного нами не принял во внимание. И получилось так, что я получил 12 лет.
– Как вы объясните произошедшее? Верили ли вы в то, что скоро выйдете на свободу?
– Если честно – да, я ожидал, что меня выпустят на свободу. Потому что в течение пяти месяцев после приговора шла проверка законности решения суда. Я писал заявления, жалобы на имя президента и генерального прокурора. Но, к сожалению, никто никак не реагировал: генпрокуратура рассмотрела мою жалобу и вернула ее обратно тому прокурору, который фактически и вел дело против меня.
Вообще это не новая практика. В Таджикистане я много раз с ней сталкивался, когда был журналистом: правоохранительные структуры, когда получают на кого-то жалобу, возвращают ее тому человеку, на которого жалуются. И он сам и с жалобой разбирается, и с людьми, которые на него жалуются.
В итоге проверку против меня вел тот же самый прокурор, на которого я жаловался генпрокурору и президенту и который завел на меня уголовное дело. Я тогда видел, что к уголовному делу все идет, но не думал, что до такой степени все будет серьезно, потому что фактически ничего у них на меня не было. Статья 189 вообще меня шокировала: когда мне читали обвинения в день задержания, я просто громко смеялся, потому что все обвинения по ней были необоснованны.
– Мелкий чиновник смог обвинить вас в коррупции и отправить за решетку. Как ему это удалось?
– Это дело как раз и показывает тот уровень, куда сегодня скатывается Таджикистан. Еще десять лет назад я писал много критических статей, выявлял много коррупционеров и других нарушителей закона на достаточно высоком уровне. Это были достаточно крупные чиновники. Но тогда все адекватно на это реагировали: возбуждались уголовные дела, людей увольняли, сажали в тюрьму. 17 лет я работал журналистом, и вот сегодня оказывается, что один мелкий чиновник смог все это против меня организовать и довести до суда. Это показывает, куда скатился уровень коррупции.
– Как правило, политзаключенные после выхода на свободу не общаются с журналистами, чтобы не было проблем. Вы не опасаетесь этого делать?
– Многие друзья и родственники говорят, что мне надо прекращать журналистскую деятельность, "потому что вот до чего тебя довела твоя журналистика". Но я намерен продолжать работу.
Конечно, сначала надо морально и физически восстановиться после девяти месяцев тюрьмы. В первую очередь, это тяжело для нервной системы, мне надо пройти серьезную реабилитацию. Но после этого я продолжу работать журналистом. Потому что те проблемы, которые сегодня существуют в нашем обществе, не должны оставаться в нынешнем состоянии.
Есть такая поговорка: "Кто, если не мы?" Я всегда так рассуждал: кто, если не я? Если закрывать глаза на то, что происходит в стране, то скоро от этой страны ничего не останется. Поэтому мы не должны закрывать глаза на то, что происходит в Таджикистане, и я говорю не только о себе, я призываю это делать всех: правозащитников, чиновников всех рангов, сотрудников правоохранительных органов. Если они, конечно, патриоты своей страны и хотят после себя оставить своим детям и внукам хорошую, нормальную страну, то мы все должны бороться с этим.
– Вы вышли на свободу. Означает ли это, что вас полностью оправдали?
– Я буду идти до конца, буду продолжать доказывать свою невиновность, вплоть до Гаагского суда. Мои адвокаты уже подготовили апелляцию в кассационный суд, в следующую инстанцию – и дальше будем продолжать процесс. Посмотрим, докуда он дойдет.
– Как с вами обращались в следственном изоляторе?
– Никакого давления на меня там не оказывали, начиная с самого первого дня. Прокуратура с первого дня знала, кого они арестовывают. Я три первых дня провел в изоляторе временного содержания Агентства по контролю за наркотиками – достаточно уютное место по сравнению с другими ИВС. Там было отопление, и три дня я был один во всем изоляторе, и оно работало только для меня, потому что было уже холодно, арестовали меня в декабре. Там все уже про меня знали, потому что один из бывших игроков КВН был когда-то сотрудником Агенства по контролю за наркотиками. Мне там обеспечили радушный прием: три дня за мной ухаживали как за собственным ребенком.
А когда меня позже перевели в СИЗО, там тоже все про меня уже знали.
– Обычно человек после таких ситуаций, которая произошла с вами, разочаровывается и желает покинуть страну. Вы думали об этом?
– Да, мне и в следственном изоляторе об этом говорили, и те люди, которые с нами сидели: "Зачем тебе это? Бросай все, уезжай". И когда я вышел на свободу, друзья тоже мне это говорили.
Но пока, если честно, таких планов у меня нет. Во-первых, я должен расплатиться со штрафом, который на меня наложили. Во-вторых – побыть с семьей, с друзьями, посмотреть, что вообще происходит с нашим Таджикистаном. По сути, то, что со мной произошло, – это мелочь, хотя она и сильно задела и меня, и мою семью. И если каждый человек в Таджикистане после возникновения мелкой проблемы будет бросать страну и уезжать – кто будет строить тот Таджикистан, который мы все хотим видеть? Тогда здесь останутся только те, кому выгодно здесь жить, кто здесь живет по своим правилам.
КОММЕНТАРИИ