Россия нарастила военное присутствие в Сирии: на авиабазе Хмеймим и у берегов республики развернута самая мощная группировка за все время военной операции. Министерство обороны России подтвердило, что в Средиземное море были отправлены десять кораблей и две подводные лодки, а на авиабазу Хмеймим была доставлена дополнительная батарея зенитного ракетного комплекса "Тор". Одновременно ситуацию в Сирии обсудили по телефону президент США и канцлер Германии: Дональд Трамп и Ангела Меркель призвали Россию "не допустить эскалации конфликта".
Военные эксперты объясняют все эти приготовления тем, что сирийская армия в ближайшие дни собирается атаковать Идлиб: "регион-убежище", в котором сосредоточены как повстанцы и оппозиция, вытесненные из других областей Сирии, так и представители исламистских формирований. Несмотря на действующие договоренности об "убежище" в Идлибе, в начале августа сирийская армия уже нанесла по этому региону несколько авиаударов, а вскоре Дамаск может начать и полноценную наступательную операцию.
Будет ли в этой операции участвовать Россия, и к каким геополитическим последствиям на всем Ближнем Востоке может привести новое наступление сил Асада? Телеканал Настоящее Время расспросил об этом востоковеда Александра Шумилина, сотрудника Института Европы РАН.
— Что именно готовится сейчас в Сирии, и почему важна конкретно эта операция сил Асада?
— Ситуация вокруг Сирии из-за Идлиба действительно сейчас складывается очень напряженная. Правительство Асада при поддержке Ирана заявило о намерении атаковать этот район, а он формально находится под защитой Турции. Ясно, что подобного рода действия не будут оставлены без внимания ни самой Турцией, ни США.
Важно еще и то, что эта операция планируется правительством Асада как "последний бой": это последняя зона деэскалации, от которой правительство отказывается, с тем, чтобы распространить свое влияние на весь регион. И поскольку это "последний бой", то какая-нибудь из сторон (и повстанцы, и исламистские группировки, и сама армия Асада) могут пойти на применение в Идлибе химического оружия. А это — та самая "красная черта", существование которой недавно подтвердили США и Европа. И если химическое оружие будет применено — это неизбежно означает массированную атаку ракетами, а возможно и применение авиации против армии Асада и Ирана в Сирии.
— Россия будет участвовать в операции по захвату Идлиба?
— Противостояние может развернуться очень серьезное, и скорее всего в этих действиях заранее предполагается участие российской стороны, как минимум для обеспечения прикрытия с воздуха. Именно так в Сирии всегда было до сих пор. Но в этот раз российской стороне не хотелось бы участвовать в этом смертоубийстве, потому что заранее понятно, во что это выльется. Но отступиться просто так Россия не может. Поэтому она сейчас пытается маневрировать, заранее искать и назначать виновных в виде мифических групп на Западе, которые якобы науськивают группы в Идлибе применить химическое оружие.
Россия сейчас пытается его предотвратить наступление дипломатическими методами: переговорами с Турцией, убеждением Асада не торопиться. Но Асад, подначиваемый Ираном, не может позволить себе "не торопиться" в течение долгого времени. Он провозгласил цель подчинить этот район своему контролю, и это не может быть затянуто до каких-то непонятных времен.
Думаю, что все-таки с учетом того, что Россия пытается убедить Асада воздержаться от боевых действий, Москва должна в итоге обидеться на него, изобразить позицию "мы же вам говорили" и уйти в сторону. Это было бы очень разумно и мудро. Но это — вариант для политиков. А у военных, видимо, работает другая логика.
— Если Россия не собирается участвовать в наступлении, зачем усиливается группировка в Сирии?
— То, что Россия сейчас концентрирует военные силы возле побережья Сирии, призвано сдержать западные страны. При ответной ракетной атаке страны Запада могли бы заранее известить российскую сторону о проведении атаки, чтобы можно было убрать своих солдат. Но полной гарантии этого никто не может дать.
Но в случае применения химоружия вряд ли эта группировка сработает как фактор сдерживания.
— Химическое оружие в Идлибе действительно может быть применено?
— Российская сторона сейчас ведет превентивную информационную атаку, говоря, что оппозиционеры, повстанцы, сконцентрировавшиеся в Идлибе, уже готовятся применить химоружие и даже научены тому, как это сделать, западными спецслужбами.
— Уйдет ли Иран из Сирии? США настаивают на том, что это должно быть сделано.
— Нет, для Ирана это неприемлемо. Наоборот: в понедельник было подписано военное соглашение между Тегераном и Дамаском, которое увековечивает военное присутствие Тегерана в Сирии.
Это означает, что Сирия становится протекторатом Ирана и источником новых проблем в регионе в целом, а проблема военного присутствия Ирана в Сирии становится неразрешима так, как это хотелось бы Израилю, арабам и США с Европой.
— Что произойдет после захвата Идлиба сирийской армией?
— Сирия станет еще большей болячкой, чем была до сих пор. И эта болячка будет продолжать гноиться и создавать проблемы для всего организма Ближнего Востока. Все будет так же, как сейчас, только еще хуже.
Сейчас никто не желает вовлекаться в урегулирование ситуации в Сирии, пока Асад у власти, несмотря на попытки Москвы привлечь европейцев к решению проблем беженцев и прочего. Эта позиция после захвата Идлиба будет сохраняться и ужесточаться.
К тому же взятие Идлиба — это не только боль и кровопролитие для мирных жителей, но и распространение терроризма. Уцелевшие умеренные группировки станут радикальными и более террористическими, эта операция превратит их в радикалов. И какой будет выплеск террористический этой операции, предсказать не может никто. Но европейские столицы вскоре наверняка содрогнутся.
КОММЕНТАРИИ