Ровно 20 лет назад в России случился дефолт. 17 августа 1998 года рубль разом подешевел почти в четыре раза, а инфляция за несколько месяцев достигла 300%. Сбережения россиян резко обесценились. В начале июля аналитики Bank of America предупредили о возможном повторении событий 1998 года – кризиса азиатских рынков и дефолта в России.
Насколько вероятен такой сценарий и что делать во времена кризиса сейчас? Телеканал "Настоящее Время" расспросил об этом доктора экономических наук, директора института стратегического анализа компании "Финансовые и бухгалтерские консультанты" Игоря Николаева.
— Сколько России пришлось расхлебывать тот кризис, который произошел 20 лет назад?
— Формально — не так долго, несколько месяцев. Уже с весны 1999 года, то есть фактически через полгода после августовского дефолта 1998 года, экономика стала расти. Но это если смотреть формально. На самом деле такие шоки быстро не проходят.
Я думаю, что на это ушло несколько лет, годика два-три. О кризисе стали постепенно забывать лишь с начала 2000-х годов, особенно когда цены на нефть стали заметно прибавлять. Так что полгода – формально, неформально – два-три года.
— Что тогда, 20 лет назад, стало последней каплей, когда рухнул рубль? И было ли это возможно остановить?
— Вообще были четыре причины того, что случилось в августе. А случилось что? Правительство объявило дефолт, то есть невозможность исполнять свои обязательства.
Правительство финансировало бюджет, занимая деньги и выпуская так называемые ГКО – краткосрочные обязательства. Они привлекали деньги, естественно, под определенные (высокие) проценты.
Доходность по таким бумагам росла. Но чтобы привлекать деньги, надо исполнять свои обязательства. И вот в августе 1998 года стало окончательно ясно, что правительство и Центробанк не могут выплатить эти проценты, которые обязаны были выплачивать. Никак не могут, нет денег на это. Доходность по таким бумагам летом доходила до 60-80%, и в 1998 году у нас 30% всех доходов бюджета уходило на то, чтобы расплачиваться по процентам по этим ГКО. Именно поэтому в августе объявили, что все, больше не можем расплачиваться.
Кризис на рынке ГКО – одна из главных причин того, что произошло.
Вторая важная причина – это то, что мировую экономику стало трясти. Кризис с осени 1997 года был на юго-восточных рынках – в Индонезии и так далее.
Третья причина – то, очень некстати цены на нефть снизились, почти до 10 долларов за баррель. Таких низких цен не было в стране с конца 70-х годов.
И, наконец, я бы выделил четвертую причину, которая тоже повлияла на то, что были приняты такие решения о дефолте, – правительственная лихорадка. Мы помним, что правительство Черномырдина весной было отправлено в отставку. Для многих (и для меня) это было, в общем-то, необъяснимо. Правительство просто лихорадило. Все это привело к тому, что были приняты такие решения по дефолту в августе 1998 года.
— Если сейчас делать условную работу над ошибками, правительство могло тогда остановить катастрофу такого масштаба?
— Сейчас интересно послушать людей очень профессиональных, компетентных, кто тогда имел влияние, был у руля. Все они почему-то говорят о том, что начиная с конца 1997 года уже невозможно что-то было бы сделать. Например, в конце 1997 года, то есть почти за год до реального дефолта, принимать решение о дефолте или переходить снова на эмиссионное финансирование бюджета, или в надежде на то, что удастся остановить эту разрастающуюся пирамиду ГКО. И дополнительно собирать деньги за счет налогов, за счет лучшего администрирования.
Но они говорят, что пути не было, и пошли по третьему пути, все-таки надеялись, что налоги будут собираться. Но в августе пришлось объявлять дефолт.
Моя точка зрения на этот счет – что, конечно, надо отсчет вести раньше – не с конца 1997 года, а с начала 1997 года или с конца 1996 года. На мой взгляд, в 1997 году правительство пребывало в определенной эйфории. Прошли президентские выборы 1996 года, Борис Ельцин победил. 1997 год – мы тогда зафиксировали рост экономики, ВВП вырос на 0,8%, рекордно снизилась инфляция – до 11%, промпроизводство за год тоже приросло. Всем казалось, что все страшные времена позади.
Они думали, что заимствования за счет того, что правительство выпускало ценные бумаги, – это ничего страшного. И заигрались. Поэтому развилка была не в конце 1997 года, а, наверное, в конце 1996 года – в начале 1997 года.
Но я говорил о правительстве, а на самом деле виновато не только правительство. Виновата в целом власть и оппозиция. Вспомните, как себя вела оппозиция, как она всячески торпедировала инициативы. Дубинин в своей статье напоминает: из-за противодействия оппозиции бюджет на 1998 год был принят не в конце 1997 года, а только в марте 1998 года.
— То есть можно сказать, что решающим фактором, который привел к этому кризису 20 лет назад, был политический?
— Я не скажу, что это был решающий фактор, но это был один из важнейших факторов, о котором забывают. Часто сваливают всю вину на правительство. Оно, безусловно, несет свою долю вины, но политический фактор там был, и очень значительный. Я уже упоминал отставку Черномырдина и то, как мучительно проходило утверждение нового правительства. Так что да, политика сыграла тогда тоже большую негативную роль.
— Что мы видим сейчас, что происходит с российской экономикой, когда фиксируется падение рубля? Что дальше? Может ли кризис, который произошел 20 лет назад, повториться в России?
— Нет, в обозримом будущем кризис такой не повторится. Повторяю: в обозримом будущем. Но зарекаться ни от чего не будем. У нас такая жизнь, что, к сожалению, допускать можно все, даже самое негативное. То, что казалось раньше абсолютно невероятным, оказывается возможно.
Формально сейчас такое невозможно: уроки выучены. Нет проблемы на рынке заимствований, долговая нагрузка на бюджет в России гораздо более низкая. Другое дело, что появились новые задания, и тут властям надо новые уроки учить, а у них не очень-то получается. Также добавились новые негативные факторы – санкции, которых тогда не было.
В целом можно сказать, что, конечно, ситуация сейчас не такая, как 20 лет назад. Но она ухудшающаяся, если смотреть на такой важнейший индикатор здоровья национальной экономики, как курс национальной валюты.
— Какие прогнозы вы можете сделать для российской экономики на ближайший год?
— Будем болтаться, извините за такое выражение, между падением и ростом. Национальная валюта в России будет слабеть, санкционное давление нарастать. Рассчитывать на то, что цены на нефть нас в очередной раз спасут, не стоит. На ближайший год пока стагнация, но с перспективой, что вновь уйдем в минус. В этом плане мы далеко не ушли от событий 20-летней давности. И тогда кризис, и сейчас скатывание туда же, пускай и не к такому острому кризису, какой был 20 лет назад.
— Нас смотрят обычные люди, которых больше интересует не глобальная экономика, какие-то глобальные явления, а их собственный кошелек. К чему готовиться людям в России?
— Во всяком случае, не паниковать. Паниковать никогда нельзя, и сегодня нельзя, даже когда мы видим такие неприятности, которые происходят с рублем. Надо просто исходить из того, что тяжелые, непростые времена далеко не закончились, и так строить свои стратегии. Но обвалов не будет в ближайшие месяцы.
— 20 лет назад сбережения обесценились. Такого сейчас ждать не стоит?
— Нет, такого не надо ждать. Когда курс национальной валюты сильно снижается, сбережения, конечно, девальвируются, обесцениваются. Но это нельзя сравнить с тем, что было в августе, когда курс национальной валюты снизился в 2–2,5 раза, а через месяц вообще в 3 раза. Такого обвала не будет, поэтому не стоит беспокоиться на этот счет.
Есть нормальное антикризисное поведение: если есть возможность заработать – не отказываться от этого, потому что непростые времена не закончились. Не надо думать, что все надолго будет стабильно. Мы слышим от властей слова об устойчивом экономическом росте, о том, что наша экономика перешла к нему. Нет, она не перешла. Поэтому есть возможность подзаработать – зарабатывайте, есть возможность сэкономить – сэкономьте. Есть возможность долги какие-то, кто-то вам должен – попросите, решите эту проблему сейчас, потому что если будет хуже в экономике, возвращать долги будет гораздо сложнее. А если вы кому-то должны, и есть возможность этот долг отдать – отдайте. Потому что неизвестно, что будет, и, может, вас потом выручат в кризис. Вот с таких бытовых позиций надо к экономике подходить, с прагматичных. И тогда все будет нормально и очередное ухудшение ситуации мы переживем.
КОММЕНТАРИИ