"Ленинградское самолетное дело" – попытка угона в Швецию маленького пассажирского Ан-2, в просторечии "кукурузника", летавшего по маршруту Ленинград-Приозерск. 15 июня 1970 года, после года подготовки, на этот поступок решились 16 человек, в большинстве – евреи, которые не хотели ждать годами и обивать пороги в безуспешных попытках эмигрировать из СССР.
Смотрите фильм 15 и 16 июня на канале "Настоящее Время".
Международный пакт о гражданских и политических правах, основанный на Декларации прав человека, закрепляет право на свободное передвижение и свободу выбора места жительства. Пакт был принят ООН в 1966 году, но Советский Союз ратифицировал документ только в 1973-м. И произошло это благодаря именно этой попытке угона самолета, ставшей началом тектонического сдвига в судьбах советских отказников – тех, кому в СССР не давали выехать на историческую родину в Израиль или просто эмигрировать.
Угон был до мельчайших деталей продуман как бескровная акция без единой жертвы – все билеты раскупили сами беглецы, случайных пассажиров в салоне "кукурузника" оказаться не могло. Двоих пилотов планировали связать и оставить на летном поле и даже купили для них теплые спальные мешки, чтоб те не замерзли, ожидая помощи.
Самолет должен был повести Марк Дымшиц, бывший военный летчик. Угоном он руководил вместе с Эдуардом Кузнецовым, выпускником философского факультета МГУ. Активной участницей была и Сильва Залмансон – жена Кузнецова, активистка подпольного сионистского движения Риги.
До финской границы было всего 15 минут полета на малой высоте, затем самолет должен был взять курс на Швецию, где все планировали сдаться местным властям и сообщить о желании эмигрировать в Израиль.
Но та попытка угона так и не осуществилась – всех участников арестовали еще до посадки в самолет.
"Операция "Свадьба" – так они назвали свою акцию. По легенде именно на свадьбу летела эта большая компания молодых евреев с семьями и детьми. Впрочем, уже накануне вылета все они знали, что за ними следят и пересечь границу вряд ли дадут, – либо арестуют до посадки в самолет, либо собьют в воздухе.
Что чувствовали тогда двое из этих людей, Эдуард Кузнецов и Сильва Залмансон? Как они решились на этот шаг? Как прошли через суд, как восприняли приговоры (ей – 10 лет лагерей, ему – смертная казнь)? Как миру удалось вынудить советское руководство заменить смертный приговор на 15 лет заключения? Как в разлуке проходила жизнь Эдуарда и Сильвы? Как ее обменяли на советского разведчика и все-таки отпустили в Израиль? Об этом и сняла документальный фильм единственная дочь Эдуарда и Сильвы, режиссер Анат Залмансон-Кузнецов, выпускница колледжа "Сапир" и London Film School.
Работу над документальной картиной о родителях и их борьбе за свободу Анат начала в 2012-м. История создания фильма была долгой и непростой. Поначалу она не находила поддержки на израильских телеканалах и тогда решила начать в Америке краудфандинг. После успешного сбора средств Анат стала сотрудничать с израильским продюсером Сашей Кляйном, затем к производству фильма подключился и крупнейший израильский телеканал. Фильм, созданный в копродукции нескольких студий, был закончен в 2016 году и недавно получил приз на кинофестивале в Нью-Йорке. 14 июня и 15 июня, в 48-ю годовщину спецоперации, его можно будет увидеть на нашем канале.
– Анат, вы – и автор, и героиня вашего фильма. К тому же, вы самая близкая родственница двух главных героев. В какие моменты съемок и монтажа это вам помогало, а в какие моменты было для вас трудным?
– Этот фильм никогда бы не был сделан, если бы я не была их дочерью. Мои родители могли бы согласиться на одно интервью, но никогда не согласились бы на такое обилие съемок. Моя мать не отправилась бы обратно в бывший Советский Союз ни с кем, кроме меня. К тому же, они полностью доверяли мне, и естественность их поведения можно ощутить, она передается зрителям. Для меня было трудно оказаться в кадре, потому что я предпочитаю быть за камерой, и вдруг мне пришлось заставить себя не контролировать всё, потому что я тоже персонаж.
Я хотела, чтобы фильм был подлинным и показывал моих родителей с моей точки зрения: любящими, смешными, сильными, эмоциональными. Я не осознавала, как они страдали, до того, как начала работать над фильмом. Я была так наивна и представляла себе тюрьму такой же, как американские тюрьмы, которые мы видим в кино. Это все потому, что всю жизнь я слышала об этой истории от других людей, а не от родителей.
В фильме есть пронзительный и очень личный эпизод. Анат и Сильва приходят в бывшую ленинградскую тюрьму, теперь – музей, где сохранились тесные камеры с обшарпанными стенами и тусклыми лампочками. Мать рассказывает дочери, что в таком же помещении без единого окна она и проводила дни напролет. В финале эпизода Сильва уже вышла в коридор, но камера ждет, когда Анат тоже шагнет за эту дверь, чтобы идти следом за мамой.
Но Анат отворачивается лицом к стене и плачет. И если до этого мы видели автора и рассказчика, то теперь мы видим просто дочь, которая плачет от ужаса и не хочет, чтобы ее слезы видели – ни мама, ни камера, ни зрители.
Еще один эпизод, важнейший для любого зрителя, но особенно в Украине и России, и именно сейчас – хроникальные кадры голодовки Сильвы Залмансон прямо на улице Нью-Йорка. Она добивается освобождения мужа и других узников, призывает всех повлиять на Леонида Брежнева и руководство СССР. Поддержать ее приходят демонстранты, американские сенаторы, журналисты. Он дает интервью, полулежа на подушках и с трудом поднимая голову.
Есть в фильме и кадры из российского документального фильма 2009 года, в котором актеры, изображающие Сильву и Эдуарда, сняты в свадебных костюмах (в реальности они были в обычной одежде, потому что уже были женаты, и по легенде вместе с друзьями летели на свадьбу других людей). Авторы называют их террористами, хотя на самом деле в 1970-м их осудили за измену родине, попытку хищения в особо крупных размерах (угон самолета) и антисоветскую агитацию. Правда, в итоге в фильме все же звучит информация, что убивать летчиков "террористы" не собирались. Анат смотрит этот фильм вместе с отцом и возмущается, что реальность искажена и что ее родителей называют преступниками, хотя они не причинили никакого вреда ни одному человеку.
– Знаете ли вы о голодовке украинского режиссера Олега Сенцова?Видите ли вы параллели между этой ситуацией и голодовкой, которую объявляла ваша мама? Замечаете ли сходство между судебным процессом над вашими родителями и над Сенцовым? Ведь человека, который не замышлял убийств и чья вина не доказана, осудили за терроризм.
– Из информации, которую я мог получить о Сенцове, я вижу, что террористического акта не было. Трудно в целом сравнивать эти два дела, потому что операция "Свадьба" готовилась не ради того, чтоб изменить режим, они просто хотели уехать на свою историческую родину – в Израиль. Как евреи, они страдали от антисемитизма и не чувствовали своей принадлежности к СССР. Возможность покинуть страну – это основное право человека, которого они были лишены, их подвергали дискриминации в стране, в которой они родились. Но, может быть, мы можем учиться на примерах прошлого и помнить о силе солидарности, о цене, которую мы должны заплатить за реальные изменения, и о том, что есть способы протестовать без жертв.
В фильме рассказ Анат о голодовке матери заканчивается тем, что через 16 дней Сильва потеряла сознание и была госпитализирована. Но как только она выписалась из больницы, сразу продолжила борьбу.
Ее мужа обменяли на разведчика и освободили через 5 лет после нее, в 1979-м. Они были в разлуке 9 лет.
