До сих пор достоверно не известно, планировался ли захват Крыма задолго до весны 2014-го или со стороны России это было экспромтом. Владимир Путин сначала все отрицал.

26 февраля 2014 года депутаты Верховной Рады Крыма собирались провести сессию, чтобы узаконить будущую аннексию. Большинство было у Партии Регионов, симферопольский офис которой в деле Олега Сенцова назван офисом “Единой России”. Утром у Верховной Рады собрались тысячи крымских татар и украинских активистов, чтобы не дать провести сессию. Нынешний глава Крыма Сергей Аксенов вывел на площадь сторонников своей партии Русское единство и приехавших из России казаков, наемников из Севастополя и просто маргиналов, которые потом с Игорем Стрелковым пошли из Крыма захватывать Славянск. Милиция сначала встала между ними, а потом пропала. Двух человек задавили в толпе, сессия не состоялась, многие депутаты просто не приехали. На следующий день здание Рады захватили бойцы российских спецслужб. Они же контролировали проведение референдума о присоединении.

Когда стало понятно, что аннексия удалась, скрывать захват в Кремле перестали, и стали этим гордиться. До начала 2015 года российские власти в Крыму подавляли всякое несогласие. Активисты, приехавшие на полуостров украинцы и крымские татары пропадали неожиданно. Их пытали, некоторых потом удалось вернуть, остальных нашли погибшими или не нашли вовсе. Последний пропавший, Эрвин Ибрагимов, был похищен в мае 2016 года.

До этого, однако, российские власти пытались договориться с крымскими татарами: кого-то купили, кого-то запугали. Лидера Меджлиса, органа самоуправления крымских татар, Мустафу Джемилева не пустили на полуостров. Это была уже вторая депортация за его жизнь. К тому времени уже был похищен и замучен до смерти Решат Аметов, первая жертва аннексии. Меджлис запретили, а против участников митинга 26 февраля открыли уголовное дело. Были арестованы только крымские татары во главе с зампредом Меджлиса Ахтемом Чийгозом. Началось массовое преследование крымских татар, так и оставшихся нелояльными российским властям.

Крымские политические судебные процессы, за которыми следили во всем мире, начались с дела Олега Сенцова. Украинский режиссер на Майдане в Киеве организовывал работу активистов Автомайдана. Вернулся в Крым и стал заниматься примерно тем же: организовал помощь для заблокированных российскими военными украинских воинских частей. Сенцов передавал им продукты и вещи, а потом вывозил украинских военных и их семьи на материк. В мае 2014 года его задержали сотрудники ФСБ и несколько часов пытали, требуя, чтобы он подписал признательные показания, будто хотел взорвать памятник Ленину и Вечный огонь. Сенцов ничего не подписал, но против него под пытками свидетельствовали Алексей Чирний и Геннадий Афанасьев, который потом в суде рассказал, как из него выбивали током показания. Сенцова приговорили к 20 годам строгого режима, арестованного вместе с ним Александра Кольченко – к десяти.

В 2014 году, одновременно с аннексией, в российском уголовном кодексе появилась статья о призывах к сепаратизму. В Крыму это обвинение стало грозить тем, кто публично не соглашался с захватом полуострова и призывал вернуть его обратно. В мае 2016 года был арестован еще один зампред Меджлиса Ильми Умеров. Его обвинили в сепаратизме за интервью крымскотатарскому телеканалу ATR. Канал работал в Крыму, но после нескольких обысков и отказе в регистрации, перебрался в Киев. Умеров в интервью говорил о необходимости санкций в отношении России, чтобы вынудить ее покинуть полуостров. Следствие посчитало это призывами к сепаратизму. Умерова отправили в психиатрическую клинику, где он провел почти месяц. Формально – для экспертизы, сам он назвал это попыткой его сломить. Суд приговорил Умерова к двум годам колонии-поселения, но уже через несколько недель его, и Ахтема Чийгоза, которого к тому времени приговорили к восьми годам общего режима, вывезли в Анапу, и сразу же в Анкару. Турецкий самолет не стал залетать в находящийся под санкциями Крым даже для спасения политзаключенных, об освобождении которых договаривались через президента Турции Реджепа Эрдогана.

Умерова осудили на реальный срок, чтобы тут же отпустить, остальным, активистам и журналистам, за сепаратизм стали давать условный и запрещать писать и говорить. Весной 2015 года сразу у семи журналистов в Крыму прошли обыски: технику изъяли, задержали одного из старейших крымских журналистов, Николая Семену. Его обвинили в сепаратизме за статью на сайте Крым.Реалии – проекта Радио Свобода. Семена писал, что энергоблокада, когда украинские националисты разрушили опоры линии электропередач на границе с Херсонской областью, после чего полуостров погрузился во тьму, – еще один метод давления на Россию. Давления, которое заставит ее уйти из Крыма. Семену осудили на два с половиной года условно. И еще два года он не сможет заниматься журналистикой. Два года условно дали и крымскому татарину из Феодосии Сулеймана Кадырова, который написал у себя в Фейсбуке: “Крым – это Украина. Была, есть и будет”. Суд посчитал, что это тоже сепаратизм. Владимира Балуха – украинца, который повесил на крышу дома в селе украинский флаг, – обыскивали три раза. Каждый раз полицейские флаг уносили, он вешал новый. Во время третьего обыска у него обнаружили патроны и осудили на три года и пять месяцев колонии-поселения. Дома у него осталась мать и незасеянные поля.

Больше всего задержанных среди крымских татар проходит по делу исламской организации “Хизб ут-Тахрир”. В 2003 году Россия признала ее террористической, но в большинстве стран ее деятельность не ограничена. В начале 2015 года крымских мусульман стали преследовать по обвинению в терроризме, а фактически – за принадлежность к “Хизб”. Арестовано уже 25 человек, ни один из них вины не признает. Всех судят в Ростовском военном суде, где судили и Олега Сенцова. Суды чаще всего проходят в закрытом режиме, туда не пускают ни журналистов, ни родственников, которым приходиться часами дожидаться адвокатов, чтобы узнать, что происходило на заседании. Вместе со всеми ждут дети, которых с 2014 года в Крыму без отцов – пропавших, убитых или арестованных – осталось больше ста человек.

У крымских татар появилось понятие “чистый четверг”. Непонятно почему, но чаще всего обыски и задержания активистов проходят как раз по четвергам. Еженедельно обыски проводятся по всему полуострову. Изымают технику, иногда литературу на арабском, судят за записи в социальных сетях пяти-семилетней давности. После массовых протестов крымских татар, которые вышли с одиночными пикетами против репрессий, в один день прошло почти восемьдесят судебных заседаний. Активистов штрафуют и арестовывают. На 10 суток арестовали адвоката Эмиля Курбединова, который участвует почти во всех громких политических делах на полуострове. Из всего протеста, который возможен в Крыму, остались только массовые молитвы Дуа, на которые собираются сотни людей, и не только мусульман.

Родственники заключенных, адвокаты и активисты создали “Крымскую Солидарность” – объединение, которое собирается в конце каждого месяца. На судебные заседания, даже закрытые, всегда кто-нибудь приходит: родственники, активисты. Иногда здесь же устраивают обеды, кто-то привозит плов и чай. Штрафы оплачивают тоже все вместе. Активисты запустили акцию “Крымский марафон”: во всем мире собирают деньги крымским татарам для оплаты штрафов. Они обменивают деньги на десятирублевые монеты и сдают в банки, чтобы хоть как-то выразить свой протест.

Кроме того, что показывает российское телевидение, четыре прошедших года в Крыму – это еще и бесконечные обыски и аресты и дети, для которых мир стал неожиданно очень взрослым и сузился до судебных заседаний и тюремного изолятора. Этого не показывают в России, в Крыму тоже не хотят об этом знать, пока беда не коснется лично. Крым, который прошел мимо нас, наполнился слезами и горечью.