По статистике каждая четвертая женщина в Кыргызстане становилась жертвой физического насилия. В абсолютном большинстве случаев агрессор – муж или бывший супруг.

Почти год назад в Кыргызстане приняли закон "Об охране и защите от семейного насилия". О том, почему он не сильно изменил ситуацию, наш корреспондент Дарья Тимофеева спросила у депутата парламента, председателя форума женщин Кыргызстана Эльвиры Сурабалдиевой.

— Каждая четвертая женщина в Кыргызстане подвергалась физическому насилию, вам, как председателю форума женщин Кыргызстана, эта статистика известна лучше многих. И согласно этой статистике, в 98% случаев в роли насильника выступал либо муж, либо бывший супруг.

— Близкий человек.

— Да, близкий человек. И около года назад принят закон "Об охране и защите от физического насилия". Как-то изменилась ситуация? Насколько он эффективен?

— Надо приветствовать сам факт, что закон все-таки приняли. Если вы отслеживали в социальных сетях, в масс-медиа – реакция была как у общественности, так и у отдельных моих коллег-парламентариев мужского пола достаточно эмоциональной. Почему-то мужчины это воспринимают так, что когда мы кого-то защищаем, то даем какие-то дополнительные права. Это недопонимание.

Мы успели проехаться по регионам, когда законопроект обсуждали и когда он уже был принят. Меня опечалила не только сама статистика, которая была на тот период, но и то, что в регионах местное самоуправление, представители правоохранительных органов еще не готовы работать в этом направлении. Еще есть отдельная такая, я не люблю это слово, но надо сказать – ментальность, что в чужую семью вмешиваться нельзя. Сегодня они поругались, завтра они помирились, а ты останешься виноватым – так воспринимают.

Плюс какой-то религиозный аспект есть. Мы мусульманская страна, где-то это больше влияет, где-то меньше. К сожалению, в таких семьях принято замалчивать и не обращаться куда-то вне. Считается, что ты выносишь сор из избы – это не очень хорошо. Сами женщины, с которыми мы встречались в Сузакском районе, Джалал-Абадская область, Ошская область, где мы проводили встречи, открыто говорят о том, что и тема ранних браков, которые у нас официально запрещены, и тема семейного насилия во многих местах просто замалчивается. Есть только общая статистика.

— Год прошел, какие-то результаты есть? Внедрена система охранных ордеров. То есть это что-то такое новое, когда насильнику запрещается подходить к жертве. Как это работает, это утопические какие-то вещи?

— На самом деле охранный ордер при семейном насилии был введен, как и сам закон о семейном насилии, в 2003 году. К сожалению, выяснилось, что за 5 лет – с 2003 по 2009 год – было всего 10 или 15 обращений в правоохранительные органы по теме семейного насилия. То есть на этом не акцентировали внимание, сами женщины не обращались.

Еще почему-то считается, что семейное насилие – это только про женщин. Но страдают и подростки, и престарелые родители. Это самые уязвимые, уже недееспособные граждане. В новом законе, который был принят, это все охватывается. И семейное насилие – это же не только физическое насилие, избиение в буквальном смысле, есть психологическое насилие. А психологическое насилие – есть же такое понятие, как доведение до самоубийства. Вроде бы он ее не бьет, но доводит до такого состояния, что она просто берет и выбрасывается из окна.

— В законе есть понятие косвенного насилия: какое-то экономические, психологическое давление – оставить без денег жену. ЮНИСЕФ выявили даже такой феномен как скрытый голод – это относительно келин (женщина после замужества и до 30 лет, подробнее – в сюжете "Жена или бесплатная рабочая сила: кто такие келин в Кыргызстане"). У нас есть традиция, что нужно обслужить всех, потом только пообедать самой. Келин регулярно недоедает, и это в обществе тоже принимается как норма и традиция. Что делать с этими всеми случаями косвенного насилия, физического насилия, эти традиции и устои, можно ли их поломать?

— К сожалению, да, есть такая практика, что если женщина сама страдала от таких отношений келин-свекровь, то почему-то она делает то же самое с невесткой. Это такой замкнутый круг. И ведь родители зачастую отдают девочек замуж и несовершеннолетними, и совсем юными, не говоря о том, насколько они готовы. Есть еще такое, что ты пришла в чужую семью, и в одном доме если живут две хозяйки, тебе надо дожить до 50-ти лет, прежде чем вообще хозяйничать и отделиться от семьи. Это самый сложный психологический аспект.

Один печальный случай, о котором недавно услышала. Девочка вышла замуж, и свекровь в буквальном смысле открывала холодильник: почему сегодня столько молока нет, почему столько продуктов – что ты с ними делаешь? Ну, разные же люди бывают, привычки питания разные бывают. Кто-то литр молока за неделю выпьет, а кто-то, может быть, каждый день по стакану, по два стакана на ночь пьет. Даже до вот таких вещей доходит. Здесь это чисто психологическое насилие со стороны старшего поколения. Такое тоже есть.

— Связаны ли печальная статистика ранних браков, раннего рождения детей и устойчивость патриархального уклада? Если женщина, попадая в семью, она еще сама ребенок, она не выработала ни модель поведения, не знает, как себя защитить. Влияет ли это как-то, и как мы можем на это повлиять?

— Основная причина ранних браков, если отслеживать, если опрашиваются такие семьи – чтобы воспитать келин под себя, чтобы она не стала капризной, чтобы у нее своего мнения не появилось, чтобы она не научилась отстаивать свои права. Именно поэтому в ранних браках предпочитают необразованных, не получивших высшего образования, чтобы девушка не поехала в город и не испортилась.

— А как сломать это понимание – обращение к женщине порой как к вещи, как к предмету?

— В том же законе о предотвращении семейного насилия, который мы приняли, за каждым государственным органом закреплены свои обязанности. Допустим, у ТРК – нашего национального телевидения – отдельным подпунктом прописано, что нужно проводить просветительскую работу.

Воспитанием в основном занимаются женщины. И насколько больше знает женщина о той же контрацепции, насколько женщина больше знает о вопросах семейного бюджета – это все идет на плюс. То есть это не только как сделать аборт, это как правильно выносить ребенка, что есть определенные витамины, какие-то вещи банальные, о которых у нас, к сожалению, не знают.

— Опять же, в законе о репродуктивных правах это все прописано: право на доступ к контрацепции, на сексуальное образование. И сексуальное образование – это вопрос, который у нас уже муссируется не один год. Это как-то кажется все стыдно, о чем нельзя говорить. А когда ребенок в 15 лет становится мамой, то это уже как-то не стыдно. Почему законы не работают?

— У нас официально и секса до брака нет, при этом подростки делают в 13-14 лет аборты. Сначала нужно проблему признать, прежде, чем ее решать.

— Вас не удивило отношение, реакция части мужчин-парламентариев, депутатов на заявление экс-муфтия Чубак ажы Жалилова о том, что он взял себе вторую жену? Тогда вы были, по-моему, опять же, одной из первых, кто громко заявил, попросил правоохранителей уделить внимание этому вопросу, и напомнили, что это опасный прецедент, и что двоеженство уголовно наказуемо. Как ситуация развивается, и как коллеги тогда реагировали, вас не удивила тогда реакция мужчин-депутатов?

— Следующим шагом муфтий заявил прессе, что у него есть список двоеженцев – депутатов и чиновников. Я думаю, это была его огромная ошибка.

— Если говорить, опять же, о правах вторых жен. Если мы первых не можем защитить, то что с теми, кто вторая-третья? Если, опять же, насилие в семье?

— Ее голос не услышан однозначно, ее дети – дети, рожденные во втором браке, скажем так, неофициальном, они не имеют никаких прав абсолютно. Это хорошо, если записываются на фамилию отца, хорошо, если есть какая-то финансовая поддержка. Но надо на проблему смотреть шире, это все обуславливается, естественно, социально-экономическим положением женщин в регионах.

Но меня удивило, что это не где-то в далекой глубинке происходит, а, к сожалению, и в центре города у нас такое есть. Некоторые девочки не хотят работать, учиться, развиваться, их устраивает эта позиция. Некоторые идут от безысходности: ей кажется, если мужчина успешен и финансово благополучен, обещает любить до конца жизни и содержать, почему бы не пойти по этому пути. Я, конечно, хочу предостеречь, потому что судьбы бывают разные. Я часто слышу, когда умирает мужчина, не дай Бог, конечно, но если такая ситуация складывается, эти женщины с детьми оказываются выкинутыми на улицы. Я знаю достаточно известных женщин, которые прошли этот путь и остались там. Одна из дам мне говорит: "На меня была оформлена машина, я с этой машиной и тремя детьми осталась на улице".