Имя итальянского нейрохирурга Серджио Канаверо прогремело два года назад, когда он публично пообещал, что до конца 2017 года осуществит первую в истории успешную пересадку головы от одного человека другому. На днях выяснилось, что Канаверо свое обещание выполнил: пересадка головы успешно прошла в Китае, правда, с одним нюансом – ее произвели от трупа трупу.

В России о Канаверо говорят особенно много, а россиянин Валерий Спиридонов, страдающий от неизлечимой спинальной мышечной атрофии, даже должен был стать первым подопытным.

Но операция все откладывается, Канаверо винит в этом слишком, по его мнению, консервативное мировое научное сообщество, а также крупнейших филантропов вроде Сергея Брина и Марка Цукерберга, которые дают деньги не на те проекты.

На самом деле большинство специалистов уверены, что пока человечество толком не научилось пришивать на место оторванную конечность, говорить о пересадке головы несколько преждевременно.

Роман Деев, заведующий кафедрой патологической анатомии Рязанского государственного медуниверситета и директор Института стволовых клеток человека, объяснил корреспонденту Радио Свобода, с чем могут возникнуть сложности.

Настоящее Время коротко пересказывает главные тезисы беседы.

• Когда пересадка головы живому человеку станет возможной?

Наверное, рано или поздно это станет возможным. В ближайшие несколько десятилетий, к сожалению, этого не случится. Современные возможности реконструктивной хирургии, имплантации ограничены чаще всего очень небольшими сегментами, такими как пальцы, фрагменты кисти.

• Реплантация – сложный процесс?

Академик, кардиохирург Юрий Леонидович Шевченко говорил про трансплантацию сердца, что, в принципе, ничего сложного в этом нет, обычная портняжная работа, берешь и пришиваешь, а самое сложное – на подготовительном этапе и на этапе последующем, поскольку нужен подбор донора, иммуносупрессия и так далее.

Здесь, с трансплантацией головы, ситуация гораздо сложнее простой "портняжной работы", потому что мы имеем не просто какой-то нерв, который нужно сшить, как при реплантации пальцев или сегментов конечностей, а спинной мозг, который состоит из огромного количества отдельных нервов.

Соответственно, нервный импульс бежит не в целом по спинному мозгу, а по конкретным образованиям, которые называются пучками, и так далее. Поэтому для функциональности должны быть сшиты тысячи, десятки тысяч этих образований, что называется, стык в стык.

• Это похоже на то, когда вешаете люстру – синий провод с синим, красный с красным?

Импульс бежит от конкретных нейронов по конкретным отросткам в конкретное место. Если нет прямого пути, то нет и передачи нервного импульса со всеми вытекающими обстоятельствами, а именно – отсутствие функций органов, расположенных ниже по ходу этих нервных проводников.

Каждый из нас, если не в жизни, слава богу, то в кино видел людей, неудачно куда-то нырнувших, упавших с лошади и так далее, словом, повредивших себе спинной мозг на уровне шеи. Как правило, это состояние, которое врачи называют тетраплегия, когда ни одна из четырех конечностей не функционирует, нарушены функции внутренних органов.

Поэтому, честно говоря, на сегодняшний день то, что предложено Канаверо, выглядит не более фантастическим, чем 50–60 лет назад голова профессора Доуэля, уровень фантастики приблизительно такой же.

• Почему внутренние органы мы пересаживаем давно и успешно?

Когда пересаживается внутренний орган – печень, почка, фактически техническая работа по подшиванию одного к другому заключается в сшивании двух-трех сосудов. Здесь же мы имеем совокупность нервов. Основной электрический кабель организма – это спинной мозг, который несет абсолютно всю информацию, ну, за исключением нескольких нервов, которые выходят через другие дырочки черепа, ко всему телу. То есть это просто колоссальный объем нервных проводников, и простыми хирургическими способами их не сшить, эти десятки тысяч штук.

Пока совершенно неясно, как осуществить навигацию. Все должно быть соединено стык в стык, иначе все бессмысленно, а обеспечить это – фантастика.

• Соединить спинной мозг – единственная проблема?

Нет, после этого возникает необходимость восстановления адекватного кровоснабжения всего, что находится в голове. А дальше еще существует такая штука, как 12 пар черепно-мозговых нервов, которые идут отдельно от спинного мозга, и их тоже нужно сшивать. Это не самые пустяковые нервы, они обеспечивают сердцебиение, дыхательные движения диафрагмы и межреберных мышц, то есть функции жизненно важных органов.

Так что спинной мозг – это полбеды во всей этой конструкции, потому что дальше возникают функции жизненно важных органов.

Достаточно человеку застудить лицевой нерв – и половина лица просто “повисает”, теряет способность двигаться, а в ряде случаев, если это травматическое повреждение нервов типа лицевого или тройничного нерва, повисает навсегда, ничего там сшить не получится, и само ничего не восстанавливается. А из основания черепа, допустим, выходит так называемый блуждающий нерв, нервус вагус, это крупный нерв, который идет аж до средостения и глубже и обеспечивает работу сердца и диафрагмы. И как с этим, простите, быть?

• Сообщение о пересадке головы трупу – совсем несуразица?

К этому я бы не стал относиться с иронией. Это абсолютно нормальный, логичный подготовительный этап. Любой хирург, когда планирует какое-то оперативное вмешательство, новое для себя, а уж тем более новое для хирургии, начинает с анатомического театра. Потому что никакие муляжи, никакая компьютерная реконструкция, никакая 3D-мультипликация, компьютерная томография, конечно, не обеспечивает понимания правильных этапов операции, понимания работы с теми или иными анатомическими образованиями.

• Чем идеи Канаверо отличаются от экспериментов советского ученого Владимира Демихова, который в 1950–60-е годы пересаживал головы собакам?

Действительно, в последние 10–15 лет часто вспоминают Демихова. Во-первых, он действительно был во многом новатором, но немало в этих разговорах и легенд. Действительно, такие операции он проводил на крупных животных, в частности на собаках.

Если вы обратите внимание на существующие фотографии, там голова трансплантирована на уровне шейного отдела, то есть с фрагментами шеи, в ряде случаев на уровне грудного отдела спинного мозга, на уровне грудного отдела позвоночника. То есть это все-таки нижележащие отделы. Почему? Ну, потому что продолговатый мозг и место перехода в спинной мозг – это критически важная зона, где находятся двигательные сосуды, дыхательный центр, и их повреждение, их отделение от нижележащих структур чревато достаточно скоротечной гибелью ввиду отсутствия жизненно важных функций или их существенного угнетения.

Зарубежных специалистов модели Демихова и его операции интересовали, во-первых, с точки зрения филигранной хирургической техники, во-вторых, в 1950–60-е годы цитостатики, иммуносупрессанты еще не были синтезированы, а проблема трансплантации органов стояла, и у Демихова была прекрасная модель иммунологического отторжения органов, причем не где-то внутри, как сердце, когда невозможно увидеть, что там с ним происходит. А здесь можно было наблюдать процесс иммунного отторжения чужеродного фрагмента, так сказать, визуально, непосредственно на глазах. Надо сказать, что опыты у него были достаточно успешные.