Режиссера Кирилла Серебренникова официально обвинили в мошенничестве в особо крупном размере. Из материалов судов о мере пресечения фигурантов дела, по которому проходит Кирилл Серебренников известно, что следствие обвиняет их в отмывании 1,5 миллиона рублей из 66 млн, которые государство выделяло в 2011–2014 годах на проект "Платформа".

Решение о выделении Кириллу Серебренникову бюджетных средств на реализацию его проектов, в хищении которых его сейчас обвиняют, принималось еще при президенте Дмитрии Медведеве.

Бывший сотрудник департамента культуры Москвы, сооснователь проекта "Фаланстер" Борис Куприянов рассказал Настоящему Времени, почему у силовиков всегда есть возможность создать проблемы тем, кто получает государственные деньги на культурные проекты.

— Любая государственная деятельность устроена таким образом, что фактически любого человека, который выходит чуть-чуть за пределы серой массы, стараются коррумпировать.

— То есть подсадить на какой-то крючок? А как это делается?

— Коррумпировать можно различными способами. Можно, с одной стороны, поставить его в условия, когда он должен брать и обманывать, как мои бывшие коллеги-библиотекари, сдавать фальшивые отчеты, и таким образом понимать, что то, что они делают, не совсем честно, их любой может поймать в какой-то момент. Либо как это делается в других учреждениях – спустя рукава смотреть на некоторые нарушения, которые существуют. Но самое главное, законодательство настолько сложное, что если вы хотите чего-то сделать, серьезно сделать, большого и много, вы постоянно должны его так или иначе нарушать.

— Об этом пишут многие коллеги сегодня, что когда Кириллу давали деньги и не указывали, на что он их должен тратить, подразумевалось, что он все равно должен был тратить на патриотизм, а он это делал на свои художественные проекты, и это могло вызвать такое неудовольствие. Есть какой-то неформальный понятийный договор: мы вам даем деньги, что вы с ними должны делать?

— Тимур, за это не сажают. Есть формальный договор, на что они дают деньги. Если человек хочет получить деньги на спектакль, предположим, по Шекспиру, а ему говорят: "Ты получи деньги на спектакль, но только на Шекспира мы дать не можем, а получи деньги на спектакль какой-нибудь, на какой-нибудь перформанс". Человек берет деньги на какой-нибудь перформанс, делает как-нибудь перформанс и дальше ставит Шекспира. Это обычная практика, к несчастью. Обычная практика, но, как мы знаем, дьявол как раз в деталях, собственно говоря, и кроется. Потому что система таким образом устроена, что если вы хотите чего-то сделать реально, вы должны нарушить некоторые правила и инструкции. Это вовсе не всегда приводит к уголовным преступлениям, но это всегда приводит к тому, что вас могут поймать, сказать: "Вот смотри, мы просили сделать одно, а ты сделал совсем другое". Это вполне естественно.

— Или не сказать, по желанию.

— Или не сказать, по желанию, зависит от того, как это воспринято. Неужели вы думаете, что никаких финансовых нарушений нет у каких-нибудь огромных организаций, которые делают огромные фестивали, неужели вы думаете, что Фестиваль варенья в Москве или там, не знаю, как он называется еще, проходит без финансовых нарушений? Даже на Пушкинской я хожу постоянно и вижу, как одни и те же домики собираются, даже не увозятся, а потом обратно разбираются.

— Ты человек, у которого есть собственный бизнес и была определенная государственная должность в московском департаменте культуры. Если бы у тебя твоего бухгалтера потащили к следователю, первая твоя личная реакция? Что бы ты начал делать?

— Я бы старался ему помочь. Слава богу, что у меня в данном случае бухгалтер и я, руководитель – это одно лицо, поэтому это касается меня. И, конечно, когда человека 60-ти лет тащат к следователю, я думаю, что у него есть все шансы сказать все, что следователь у него спрашивает, в том варианте, в котором есть.