В январе 1945 года советские органы безопасности арестовали в Будапеште Рауля Валленберга – шведского дипломата, который в годы Второй мировой войны спас от преследования и уничтожения несколько десятков тысяч венгерских евреев. Что случилось с Валленбергом после ареста, неизвестно до сих пор. По официальной версии, он умер в заключении от инфаркта, но оригиналы документов так и не обнародовали; потомкам Валленберга, которые на протяжении десятилетий пытаются установить его судьбу, показывали только отцензурированные копии. В ФСБ обещают, что гриф "секретно" с документов о смерти дипломата будет снят до 2022 года. Настоящее Время рассказывает о Рауле Валенберге и об обстоятельствах его исчезновения.

Этот текст был опубликован в августе 2017 года, когда в Москве рассматривался иск племянницы Валленберга Мари Дюпюи к ФСБ – она требовала рассекретить документы о его смерти. В сентябре 2017-го суд отклонил ее иск.

В 1981 году новоизбранный американский конгрессмен Том Лантош (1928 – 2008) добился принятия законопроекта, присваивающего шведскому дипломату Раулю Валленбергу почетное гражданство США. До Валленберга подобной чести удостоился только Уинстон Черчилль.

Стараясь воздать должное Раулю Валленбергу, Том Лантош руководствовался не только общечеловеческими, но и сугубо личными соображениями. Лантош по происхождению – венгерский еврей, в 1944 году в оккупированном нацистами Будапеште его несколько раз отправляли в трудовые лагеря, возвращение из которых было отнюдь не гарантировано. 16-летний Лантош несколько раз бежал и возвращался в город – только чтобы быть снова пойманным нацистами.

Поимки и побеги прекратились лишь тогда, когда Лантош вместе со своей теткой нашел прибежище в “шведском доме” – здании, арендованном Раулем Валленбергом и пользовавшимся привилегией экстерриториальности. Вскоре Лантош влился в число помощников Валленберга: пользуясь своей совершенно арийской внешностью, он стал курьером, доставлявшим еду и лекарства евреям, скрывавшихся в разных местах по всему Будапешту. Когда после освобождения города советскими войсками юноша вернулся домой, он узнал, что его мать и все остальные домашние были убиты во время осады.

История Тома Лантоша и десятков тысяч других евреев, спасенных Валленбергом в Будапеште, известна до мельчайших подробностей. История их спасителя, Рауля Валленберга, до сих пор тайна за семью печатями: после того, как в 1945 году он был арестован СМЕРШем в Венгрии, никто больше не видел его на свободе. Многочисленные рассказы бывших советских узников свидетельствуют, что как минимум до 1947 года он содержался в московских тюрьмах. Дальнейшее – молчание.

В 1956 году МИД СССР объявил Швеции, что Валленберг умер от инфаркта 17 июля 1947 года, однако архивные исследования, которые в 90-е годы вели историки Вадим Бирштейн и Арсений Рогинский, показали, что Валленберг был жив как минимум еще несколько дней и после 17 июля 1947 года. Обстоятельства его гибели с тех пор так и не прояснились. В 1979 году мать и отчим Рауля Валленберга Май и Фредрик фон Дардел, всю жизнь посвятившие его поискам, покончили с собой. Они до конца верили, что Рауль жив. “Люди смотрят на меня как на сумасшедшего”, – говорил Фредерик фон Дардел журналисту в 1970 году.

Поиски Рауля Валленберга продолжили его сводные сестра и брат, а в дальнейшем – племянники. Мертвым Валленберг был официально признан в Швеции лишь в октябре 2016 года. 26 июля 2017 года племянница Рауля Валленберга Мари фон Дардел решила подать иск к ФСБ России, требуя обеспечить семье или независимым исследованиям доступ к оригиналам архивных документов, имеющих отношение к судьбе его дяди.

Таинственная история исчезновения Валленберга и стыдная история сокрытия правды о его гибели мало кого в России интересует. Хотя бы потому, что далеко не все знают, чем занимался “шведский дипломат” Валленберг в Будапеште в 1944-45 годах и за что ему стоят памятники по всему миру. А это как раз известно.

При чем здесь Будапешт

Во Второй мировой войне Венгрия – королевство под управлением регента адмирала Миклоша Хорти – воевала на стороне гитлеровской Германии. Начиная с 1938 года в Венгрии вводились в силу антиеврейские законы, в целом повторяющие так называемые нюрнбергские расовые законы, принятые в нацистской Германии в 1935 году. В Венгрии у евреев отнималось гражданское равноправие, гарантированное им законами 1867 года, запрещалось занимать государственные должности, работать в некоторых профессиях и вступать в браки с неевреями. Законы, в то же время, не запрещали евреям служить в трудовых батальонах, и начиная с 1941 года венгерские евреи тысячами отправлялись на Восточный фронт, где они должны были обеспечить победу Рейха, восстанавливая разрушенные дороги и роя траншеи под руководством немецких офицеров.

В самой Венгрии евреи продолжали пользоваться правом свободного передвижения, не носили желтой звезды и упорно отказывались верить в рассказы о расположенных где-то в Польше лагерях смерти. Регент Миклош Хорти и премьер Венгрии Миклош Каллаи успешно противостояли давлению немцев и не проводили массовых депортаций. По данным на 1941 год (последняя доступная статистика) численность евреев в Венгрии в ее новых – расширенных за счет Чехословакии и Югославии – границах составляла 860 тысяч человек.

19 марта 1944 года Гитлер, не добившись от регента Хорти достаточной покорности, оккупировал Венгрию. Буквально через несколько дней за работу взялся Адольф Эйхман – гений организации массовых депортаций. Мало у кого оставались сомнения, что венгерские евреи обречены. Депортации в Аушвиц начались в мае 1944 года. Каждый день в печи отправлялись около 12 тысяч человек. До победы союзников оставался год.

И союзники прекрасно это понимали. На этом этапе войны попытки спасти от гибели еврейское население хотя бы одной только Венгрии стали активно предприниматься с разных сторон: в дело включились американское и британское руководство, католическая церковь во главе с папой, нейтральные державы и Международный Красный Крест. Одним из самых активных исполнителей этих международных планов по спасению еще остававшихся в живых европейских евреев стал швед Рауль Валленберг.

“Таких, как я, не сломить”

Рауль Валленберг родился в 1912 году близ Стокгольма в богатой и очень влиятельной шведской семье. Его отец, морской офицер Рауль Оскар Валленберг, умер за три месяца до его рождения. Маленького Рауля воспитывал дед, Густав Валленберг – дипломат, в разные годы представлявший интересы Швеции в Японии, Стамбуле и Софии. В 1918 году мать Валленберга вышла замуж во второй раз – за дипломата Фредрика фон Дардела, в этом браке родились сын и дочь, единоутробные брат и сестра Валленберга Ги фон Дардел и Нина, в замужестве Лагергрен.

Рауль Валленберг знал, что он еврей на 1/16 – одним из его пра-пра-прадедов с материнской стороны был Михаэль Бенедкс – один из первых евреев, переехавших в Швецию в 1780 году. Он принял лютеранство и полностью ассимилировался в шведское общество. Возможно даже, что он эту еврейскую составляющую в себе переоценивал. Армейский сослуживец Рауля Валленберга Ингемар Хедениус вспоминал, что в 1930 году Валленберг говорил: “Такого человека, как я, наполовину Валленберга, наполовину еврея, не сломить”.

Еще в детстве Рауль Валленберг освоил немецкий, английский и русский языки, затем год провел во Франции, изучая французский. Высшее образование – диплом архитектора – он получил в университете Мичигана в США.

Работать архитектором в Швеции у Валленберга не получилось: американский диплом требовал дополнительного подтверждения, и заниматься этим ему не хотелось, а дед-дипломат придумывал для внука разнообразные дела: отправил в Южную Африку работать в компании, торговавшей строительными материалами, потом устроил в банк, штаб-квартира которого располагалась в Хайфе – в Палестине, находившейся тогда под британским мандатом. В Хайфе Валленберг познакомился с евреями-беженцами из нацистской Германии и был глубоко потрясен их рассказами.

Жизнь, состоявшая из кратковременных работ, так и не налаживалась, пока Валленберг не познакомился в Стокгольме с Кальманом Лауером, владельцем “Центральноевропейской торговой компании”. Лауер, будапештский еврей, занимавшийся поставками разнообразных товаров из Центральной Европы в Швецию, с принятием антиеврейских законов в Венгрии лишился возможности свободно ездить на родину и по оккупированными нацистами странам. Его младшим торговым партнером вскоре стал Валленберг. Ему очень понравилось в Будапеште, и он начал с энтузиазмом осваивать венгерский. Что впоследствии тоже очень ему пригодится.​

Управление по делам военных беженцев

В 1944 году президент США Франклин Д. Рузвельт учредил Управление по делам военных беженцев, ставившее своей целью спасение евреев и других потенциальных жертв нацистских преследований. После частичной оккупации Венгрии нацистами 19 марта 1944 года Венгрия стала приоритетным полем деятельности управления. Управление решило обратиться к нейтральным странам с просьбой увеличить штат своих дипломатических представительств в Венгрии и обязать своих дипломатов, руководствуясь соображениями “элементарной гуманности”, предостерегать власти этой страны от “дальнейших актов варварства”. Нейтральных стран было пять: Швеция, Швейцария, Испания, Португалия и Турция.

Положительно на предложение США отреагировала только Швеция – возможно, ради того, чтобы искупить уступки, сделанные Германии на первом этапе войны, когда Стокгольм разрешил нацистской армии транзитный проезд через свою территорию в Норвегию и Финляндию. Кроме того, Швеция никогда до конца не прекращала торговли с Германией, и американцами было на что давить.

Изначально в качестве исполнителя миссии по спасению венгерских евреев был избран Фольке Бернадот – родственник шведского короля и президент Шведского Красного Креста. Власти Венгрии, однако, по не понятным до сих пор причинам, эту кандидатуру отклонили. Тогда Кальман Лауер, входивший в число людей, обсуждавших это назначение с американцами, предложил кандидатуру своего молодого компаньона, Рауля Валленберга. Валленберг согласился, однако выставил шведскому МИДу собственные условия, выговаривая себе максимальную свободу действий. В частности, после двухнедельной переписки с министерством, он получил добро на то, чтобы действовать любыми методами, в том числе шантажом и подкупом, право входить в контакты с кем угодно, в том числе с заклятыми врагами короны, и право выдавать людям собственные (якобы шведские паспорта) и предоставлять их держателям убежище в помещениях дипломатической миссии. Естественно, эти требования не имели ничего общего с общепринятой дипломатической практикой. Сам Валленберг считал, что в действительности выполняет гуманитарную миссию по поручению американского управления по делам военных беженцев. Связь с американцами осуществлялась, тем не менее, через Стокгольм.

С такими полномочиями новоназначенный первый секретарь дипломатической миссии Швеции прибыл в Будапешт 9 июля 1944 года. Вполне возможно, что по дороге его поезд проезжал мимо состава из закрытых товарных вагонов, который вез в Освенцим последнюю партию венгерских евреев из провинции. Валленбергу еще предстояло разобраться в хитросплетениях венгерской депортации.

Венгерский план Эйхмана

Нацистскому мастеру массовых депортаций Адольфу Эйхману тоже очень нравился Будапешт. Он устроил себе штаб-квартиру в отеле “Мажестик” и развил крайне энергичную деятельность. Силами венгерских жандармов он обеспечил задержание евреев во всех провинциальных городах и деревнях Венгрии, методично двигаясь с востока на запад. Операция прошла без сучка без задоринки – с 14 мая по 8 июля в Аушвиц уехали 148 железнодорожных составов с 437,5 тысячью венгерских евреев. Оставалось только “ликвидировать” столицу.

Будапештских евреев – а их в городе к тому моменту собралось более 200 тысяч, предполагалось схватить в течение суток. Ради этого в столицу стягивались огромные силы местной жандармерии. Операция намечалась на конец июля. Если бы план Эйхмана осуществился, Валленбергу в Будапеште было бы совершенно нечего делать.

Но тут вмешался регент Миклош Хорти. Он надеялся на заключение сепаратного мира с союзниками, и приказал прекратить депортации. Тысячи провинциальных жандармов, привезенных в Будапешт, пришлось отпустить домой. Но Эйхман был в ярости и принялся жаловаться в Берлин, где, впрочем, не нашел особой поддержки, потому что там все были заняты последствиями покушения на Гитлера, сорвавшегося в конце июня.

Эйхману пришлось довольствоваться мелким противостоянием с местным еврейским комитетом. 14 июля, нарушив приказ Хорти о прекращении депортаций, Эйхман отправил отряд СС в лагерь для интернированных в Киштарче, где держали тысячу пятьсот известных и состоятельных евреев. Всех погрузили в вагоны и отправили на восток. Узнав об этом, члены еврейского комитета связались с сыном Хорти, тоже Миклошем, который сообщил о случившемся отцу. Хорти тут же отдал приказ вернуть состав обратно, что и было сделано. Через несколько дней разозленный Эйхман вызвал к себе еврейский комитет в полном составе и продержал у себя в приемной целый день. За это время эсэсовцы снова прибыли в Киштарчу, разоружили венгерскую охрану и все-таки отправили всех интернированных в Аушвиц. К тому времени, как члены еврейского комитета об этом узнали, поезд успел пересечь венгерскую границу. Этот эпизод дает хорошее представление о том, что последовало дальше.

План Валленберга

Разобравшись с тем, что происходит в Будапеште, Рауль Валленберг преисполнился оптимизмом. Венгры твердо сопротивлялись немецким планам по депортации, немцы опасались на них давить, страшась утраты нефтяных поставок из венгерской провинции Зала (после утраты Румынии в качестве союзника это было важно). По городу ходили слухи, что Хорти заключает сепаратный мир с союзниками. Эйхмана из Будапешта вообще отозвали. 15 октября 1944 года по радио зачитали обращение регента, в котором народу Венгрии сообщалось, что война для него закончилась.

Но тут-то и началось самое страшное. В стране при поддержке немецких войск произошел военный переворот. Во главе страны поставили нацистское движение “Скрещенные стрелы” под руководством Ференца Салаши (их еще именуют “нилашистами” – от венгерского слова “стрела”), сына Миклоша Хорти похитили и тот, узнав об этом, сразу же сдался немцам. На следующий же день Эйхман снова появился в Будапеште.

Валленберг тоже не сидел без дела. Во-первых, он снял около тридцати домов в Будапеште, разместил на них таблички вроде “Шведская библиотека” или “Шведский культурный центр” и объявил эти территории экстерриториальными. Там всю предстоящую зиму скрывались будапештские евреи. Во-вторых, он раздавал так называемые “шведские защитные паспорта”, в которых утверждалось, что их держатели находятся под защитой нейтральной державы. Никакой юридической силы эти бумаги не имели, но Валленбергу удалось убедить (через жену) венгерского министра иностранных дел барона Габора Кеменя, что венгерские власти должны эти бумаги признать. Действовать пришлось главным образом шантажом: победа союзников была очевидна всем, включая Кемени, и Валленберг – в случае согласия – обещал в дальнейшем вступиться за него перед союзниками. В-третьих, Валленберг вовлек в свою работу около 350 человек. Одним из активных помощников Валленберга стал Ласло Самоши, находчивый молодой еврейский активист с арийской внешностью, живший в Будапеште и передвигавшийся по городу с фальшивым удостоверением личности. Вскоре он “наймет” самого себя на работу в испанское посольство, которое тоже совершенно беззастенчиво начнет выпускать испанские защитные паспорта, подделывать шведские и принимать под свою защиту все больше и больше людей.

Валленберг был преисполнен решимости спасти всех, кого только можно было спасти.

Валленберг против всех, рассказывают очевидцы

“В первую же ночь после путча, – передавал Валленберг в министерство иностранных дел Швеции, – произошли многочисленные погромы и аресты, и было убито от ста до двухсот человек. Нилашисты сразу же насильно выселили жильцов нескольких еврейских домов. Пропало несколько сотен”. С этого момента начался кошмар.

Новые венгерские власти создали гетто в еврейском районе Пешта, куда приказали переселиться всему еврейскому населению. Жители “шведских домов” этому указанию могли не следовать. Впрочем, ни в гетто, ни в “шведских домах” люди не могли чувствовать себя в безопасности: пьяные нилашисты врывались и туда, и туда, когда им вздумается, и стреляли, пока все, что находилось в их поле зрения, прекращало двигаться. Полиция устраивала постоянные облавы на улицах, и пойманных таким образом евреев вели к Дунаю, сковывали наручниками по трое и одного убивали. Убитый падал, увлекая с собой в Дунай двух остальных. По части подобных развлечений нилашисты были очень предприимчивыми.

Советская армия продолжала наступать на Будапешт, нацисты понимали, что времени у них мало. Было два мероприятия, которые они еще могли реализовать: организовать еврейские “марши смерти” из Будапешта на запад, как это делалось в случае с лагерями смерти в Польше, и уничтожить обитателей пештского гетто. Задача Валленберга состояла в том, чтобы воспрепятствовать реализации этих планов.

8 ноября из Будапешта стали отправляться первые “марши смерти” протяженностью в 120 миль – до австрийской границы при Хедешхаломе. Валленберг, его коллега Пер Ангер и другие помощники курсировали по дороге между Будапештом и Хедешхаломом, подвозя к колоннам продовольствие, лекарства и теплую одежду. У Валленберга при себе была тетрадь со списком тех, кто имел шведские паспорта, и свежие бланки, которые заполнялись и выдавались на месте.

Этот период описывается в мемуарах Пера Ангера, опубликованных в 1979 году, после его отставки с должности посла Швеции в Оттаве:

“В один из первых дней декабря 1944 года Валленберг и я поехали на машине дорогой, по которой вели евреев. Мы проезжали мимо групп несчастных, больше похожих на мертвых, чем на живых. У Хедешхалома мы увидели, как уже пришедшие передавались команде эсэсовцев во главе с Эйхманом, который считал людей по головам, словно это был скот: “Четыреста восемьдесят девять – хорошо!”. Венгерский офицер получил от него квитанцию, подтверждающую, что у него все в порядке. К этому времени нам уже удалось спасти около ста человек. У некоторых имелись шведские паспорта, других мы вызволяли, блефуя. Валленберг не сдавался и сделал еще несколько поездок по этой дороге, в результате чего он вернул в Будапешт еще некоторое число евреев”.

Вспоминает один из спасенных таким образом, Цви Эрес:

“Когда мы подходили к Хедешхалому, мы увидели двух мужчин, стоявших на краю дороги. Один из них, в длинном кожаном плаще и меховой шапке, сказал, что он сотрудник шведского посольства, и спросил, нет ли у нас шведских паспортов. Если их при нас нет, продолжал он, то, наверное, только потому, что их отняли у нас и выбросили нилашисты? Мы к этому времени едва не падали от усталости, но все же уловили его намек и признались, что именно так с нами и было, хотя фактически никто из нас шведского охранного паспорта не имел. Он записал наши имена, добавив их к своему списку, и мы пошли дальше. На станции мы снова увидели Валленберга, он стоял вместе с несколькими своими помощниками, как я узнал позже, членами молодежного сионистского движения, выдававшими себя за представителей Красного Креста, а также несколькими представителями папского нунциата. Напротив толпилась группа венгерских офицеров и немцев в эсэсовской форме. Валленберг размахивал списком, по-видимому требуя, чтобы все поименованные в нем были отпущены. Разговор шел на повышенных тонах на немецком языке и время от времени переходил в крик. Они стояли слишком далеко, и я не слышал, о чем идет речь, но, очевидно, спор между ними шел жаркий. В конце концов, к нашему изумлению, Валленберг своего добился, и примерно 280 или 300 из нас было позволено вернуться обратно в Будапешт”.

По подсчетам самого Валленберга, в ходе маршей смерти он спас около двух тысяч человек. Но следить приходилось не только за маршами смерти. Один из шоферов Валленберга, член еврейского подполья Шандор Ардаи вспоминает, как возил Валленберга на вокзал Йожефварош, откуда, как он узнал, отправлялся состав в Аушвиц. Офицер СС приказал Валленбергу уйти, но тот его приказ проигнорировал. Дальше рассказывает Ардаи:

“Он вскарабкался на крышу вагона и стал раздавать паспорта через не закрытые еще двери. Приказы немцев сойти вниз Валленберг игнорировал. Затем нилашисты стали стрелять и орать на него, чтобы он убирался прочь. Он не обращал внимания и на эти угрозы и продолжал раздавать паспорта в тянувшиеся к нему руки. Как только Валленберг раздал все имевшиеся у него паспорта, он приказал тем, кто шведские паспорта имеет, выйти из поезда к стоявшим неподалеку, выкрашенным в национальные цвета шведского флага автомобилям. Не помню точно, сколько человек он спас с того поезда, но наверняка их было не меньше нескольких десятков – немцы и нилашисты были настолько поражены его поведением, что не препятствовали ему!”

По свидетельствам очевидцев, в случае с немцами Валленберг играл на чувстве дисциплины, терпеливо объясняя, что выполняя отданный им приказ, они нарушают приказ еще более высокий, а порой просто блефовал, подсовывая немцам документы на венгерском языке, прекрасно зная, что они ничего там не поймут. В случае с венграми Валленберг давил на патриотизм, рассказывая об особом договоре между “королевствами Швеции и Венгрии”.

У евреев работа Валленберга успела стать поводом для шуток: “Иногда, когда мимо проходил типичный правоверный еврей в шляпе, с бородой и пейсами, мы говорили друг другу: «Гляди-ка, вон идет еще один швед»”, – вспоминала спасенная Валленбергом Эдит Эрнстер.

Планам нацистов по уничтожению пештского гетто помешало главным образом советское наступление. Эйхман планировал лично расстрелять членов еврейского комитета, а потом предоставить обитателей гетто милости пьяных нилашистов. Но не вышло – непосредственно в ночь перед осуществлением этих планов Эйхман вынужден был покинуть любимый Будапешт. Когда город был освобожден, в живых остались 120 тысяч венгерских евреев. Какую долю из них спас именно Валленберг, установить невозможно. Но это самая большая еврейская община, оставшаяся в Европе после войны.

Больше Валленберга никто не видел

17 января 1945 года Рауль Валленберг и его шофер Лангфельдер выехали в сопровождении советских солдат из Будапешта в Дебрецен, где находилась штаб-квартира советского руководства. Больше никто из прежних знакомых не видел его на свободе.

Сейчас считается неоспоримым, что Валленберга перевезли в Москву, где он содержался сначала в Лефортовской, а потом в Лубянской тюрьме. Как именно его убили (предположительно, это произошло в 1947 году), до сих пор не известно. Справка о смерти, выданная Москвой шведскому правительству в 1956 году, называет, как показали архивные исследования, неверную дату смерти.

Семья Валленберга продолжала верить, что он жив и находится где-то в советской тюрьме – тем более, что в свидетельствах людей, якобы встречавших Валленберга в разных советских застенках, недостатка не было. Как и в удивительных историях спасения: одного венгерского военнопленного удалось отыскать на просторах российских психушек аж в 2000 году – персонал десятилетиями принимал его венгерскую речь за бред сумасшедшего.

Сейчас ясно, что Валленберга действительно убили в 1947 году. Остается только одна тайна: никто не может понять, почему ФСБ отказывается раскрыть соответствующие документы. “Что-то они скрывают очень настойчиво”, – говорит в интервью Дмитрию Волчеку историк Вадим Бирштейн, много занимавшийся судьбой Рауля Валленберга в 1990-е годы. Надежды на то, что семья Валленберга и десятки тысяч спасенных им людей и их потомков когда-нибудь узнают правду, все меньше.

Здесь можно послушать, как об истории поисков Валленберга рассказывает в 1986 году тогда еще живой Симон Визенталь.