Путин сам читает вопрос: кого вы планируете оставить после себя?
— Во-первых, я еще работаю. Во-вторых, хочу сказать, что это должен определить избиратель, российский народ. Я, конечно, сам когда-то определюсь, не вижу ничего зазорного сказать, что мои предпочтения так-то и так-то сформулированы, но в конечном итоге мы не должны забывать, что избиратель, российский гражданин, только он может определить, кто может возглавлять регион, район конкретный, город, область, или страну.
— Вы заговорили о том, что избиратели будут решать, кто будет главой государства. А можете сказать, на ваш взгляд, с какими вызовами придется столкнуться тому, кого граждане в итоге изберут главой государства на следующие шесть лет и какие задачи ему предстоит решать?
— У нас много задач. Первая и самая главная – обеспечить рост доходов граждан страны. Нужно избавиться от нищеты, от бараков, от аварийного жилья. Но сделать это можно исключительно, развивая должными темпами нашу экономику.
Это можно сделать, повышая производительность труда, но этого невозможно добиться без перехода к следующему технологическому укладу, а здесь нам нужна и цифровая экономика, здесь нам нужна правильная организация работы, здесь нам нужно внести существенные коррективы в административные формы, причем в административные формы на уровне муниципалитетов, регионов и всей страны. Вот здесь нам точно нужны серьезные преобразования в качестве управления. Вот это небольшой, но важный перечень задач, которые будут стоять перед страной в ближайшее время.
— Завершающий вопрос – будет ли еще прямая линия с Владимиром Путиным или эта прямая линия -- последняя?
— Если и будет какая-то линия – то только прямая, как сегодня.
— А с кем?
— (Пожимает плечами)
— Ваши слова "своих не сдаем" относятся и ко взяточникам и коррупционерам?
— Я не считаю их своими.
Этот вопрос россияне задали через СМС.
— Говорят, вы заболели цифровой экономикой, правда ли это?
— Я здоров. Но без цифровой экономики мы не сможем перейти к следующему технологическому укладу. У нас много технологических заделов, мы сможем это сделать.
— Что касается тех, кто обманывает или пытается обмануть. У каждого, кто сидит здесь, есть такой опыт. Такого не бывает, чтобы не пытались обмануть. Я тоже человек. Ну... бывает. Но даже когда я это вижу, я никогда не стараюсь действовать суетливо. Даже если я вижу, что была попытка обмана, я пытаюсь выяснить мотивы. Но я этого не забуду.
— Информационные вбросы в отношении людей, облеченных властью, увеличиваются, как вы к этому относитесь?
— Я их вижу, и не могу это не видеть. Как и другие информации, поступающие не только из интернета. Всегда отношусь к этому внимательно и с уважением. Человек, занимающий мое место, должен это перепроверять. У меня таких возможностей много, и я всегда сначала перепроверяли любую информацию.
— Коррумпированные чиновники в правительстве ни для кого не новость. Показные посадки под домашний арест не дают результатов, и тем самым вы подрываете доверие граждан. Как на данный момент вы решаете эту проблему?
— Данил, ты читал вопрос, ты его заранее подготовил или тебе его кто-то рекомендовал?
— Для этого вопроса меня жизнь подготовила.
— Что-что-что?
Ведущая: жизнь подготовила.
— Молодец. Проблема это известная, я считаю, что она достаточно острая. Но анализ вопросов показывает, что по сравнению с прошлыми мероприятиями эта тема не находится в числе первых. Дело в не домашних арестах и даже не в посадках. Дело в том, чтобы не одно правонарушение не осталось без внимания и без наказания. Что касается домашних арестов или реальных сроков – это должно определяться судом.
Самый свежий пример – это обвинительный приговор бывшему руководителю ФСИН [Александру Реймеру]. Суд приговорил его к восьми годам – это серьезное наказание.
— Растет количество недовольных, выходит на улицы. Это оппозиция, вы готовы говорить с кем-то из них?
— Я готов разговаривать со всеми, кто нацелен на улучшение жизни людей, а не использует трудности для личного политического пиара, для собственной раскрутки, усугубляя их только. Не спекулировать надо, а предлагать решения. И кто предлагает решения, с теми мы будем дискутировать.
— Мы печку топим круглосуточно, боимся, что потолок обрушится. Нас поставили в очередь на расселение к 2029 году
— Чушь, конечно. Мы продлили программу расселения аварийного жилья. Переносить сроки на десятилетия, конечно, нельзя. Я к вам заеду, в Ижевск. У меня командировка в республику планируется. Я к вам заеду, поговорим.
— Будет ли построен Керченский мост в срок, как вы и обещали?
— Он строится в соответствии с графиком, и даже с некоторым опережением. Стоимость там известна, 200 с лишним млрд. Подъездные пути – это отдельная, острая тема. Работы развернуты, будем самым внимательным образом следить.
— Мост на остров Сахалин когда-нибудь будет строиться?
— Да, такие идеи были, еще в 30-50 годы еще при Иосифе Виссарионовиче, но они так и не были реализованы. Сейчас мы реанимируем эти планы. Можно было бы организовать движение товаров через нас в Европу, но мост построить недостаточно, надо расширять Транссиб. Стоимость, по предварительным оценкам, должна быть ниже, чем Крымский мост. 286 млрд, но это предварительные подсчеты. Одного моста мало, нужны подъездные пути. Можно построить не мост, а тоннель.
— Какие перспективы у наших войск в Сирии?
— Это огромная польза для нашего оборонно-промышленного комплекса. Применение новейших образцов оружия позволило понять, как оно работает. Мы и так знали, что оно хорошее.
Можно сказать, что этот опыт – абсолютно бесценен. Наши вооруженные силы приобрели другое качество. Что касается перспектив – мы собираемся наладить мирный процесс между всеми сторонами конфликта. И спокойненько выйти в расположение тех пунктов базирования, которые нами созданы, предоставив возможность воевать самим сирийским войскам.
О бывшем директоре ФБР Джеймсе Коми: "если у него возникнут проблемы по поводу его показаний, то мы и ему предоставим политическое убежище [как Эдварду Сноудену]".
— Как американец, который видит бешеную русофобию в своей стране, какой совет вы хотели бы дать?
— Мы не считаем Америку своим врагом. В двух мировых войнах мы были союзниками. Российская Империя сыграла большую роль в получении независимости Соединенными Штатами.
То, что сейчас развивается русофобия в США, мы видим. Я не считаю себя вправе давать советы. Я знаю, что в США у нас много друзей.
— У меня к вам вопрос непроизводственного характера. Нам нужно ваше мнение по поводу судьбы Исаакиевского собора. Его нужно оставить как музей-памятник или передать РПЦ?
— Россия – это светское государство. Таким оно сложилось, таким оно будет. После Октябрьской революции государство сделало все, чтобы уничтожить наши духовные и религиозные корни. Многие церкви были снесены. Государство пыталось создать квазирелигию, заменить Библию кодексом развития коммунизма
Слава богу, не поднялась рука уничтожить Исаакиевский собор. И царь-батюшка был главой церкви. Он был построен как храм, а не как музей. Он был построен, чтобы люди там молились. А там в советское время маятник Фуко подвесили, чтобы подтвердить, что земля вертится. Это был такой музей атеизма, тонкое издевательство над религиозными чувствами людей.
Мы легко выйдем из этих противоречий, обеспечив и музейную деятельность, и отправление религиозных обрядов. Нужно деполитизировать эту проблему, забыть, что она существует как таковая. Не нужно это использовать как инструмент мелкой внутриполитической возни.
— Нам нужно осваивать эту Арктику, о которой вы сказали.
Арктика – важнейший регион, который будет обеспечивать будущее нашей России. К 2050 году примерно 30% углеводородов будет добываться в Арктике. "Новатек" целый город построил, аэродром, порт. Если тенденция будет сохраняться к глобальному потеплению, северный морской путь будет использоваться активнее, чем сейчас. Мы должны обеспечить свой приоритет.
Давайте не будем забывать о военной стороне дела. Не хочется ничего нагнетать, но американские атомные лодки дежурят в Норвегии, мы должны этот берег защитить. Там трассы проходят возможного – не дай бог до этого дойдет, но мы об этом должны знать – пролета ракет наземного базирования, которые находятся в Соединенных Штатах.
Мы этим не занимались, потому что не могли, бросили. Теперь мы к этому вернулись, и, надеюсь, навсегда.
— Что-то чудовищное происходит вокруг фильма "Матильда". Картину никто не видел, а ее хотят запретить. Потом были обыски у Кирилла Серебренникова
— У нас страна большая, сложная. Много людей с разными взглядами, точками зрения. В отношении царской семьи было много фильмов, гораздо более жестких, чем сделал господин Учитель. Я уважаю его как человека, настроенного патриотически.
Я бы не хотел вступать в его спор с депутатом Поклонской. Она обращается в различные инстанции, но никаких решений, насколько я знаю, нет. Диалог должен вестись в рамках приличий и главное в рамках закона.
Про европейский "цивилизационный выбор":
— Там этих "голубых мундиров" больше, чем у нас. Но мы против этих ребят ничего не имеем. Совет вам да любовь.
КОММЕНТАРИИ