На Каннском фестивале состоялась премьера фильма молодого российского режиссера Кантемира Балагова "Теснота". Это картина о жизни еврейской семьи в Нальчике в 1998 году. Это первый полнометражный фильм Балагова.

Сразу после премьеры "Тесноты" с Кантемиром Балаговым встретился специальный корреспондент Настоящего Времени Андрей Войтович.

— Кантемир, мы находимся в Каннах, 70-й юбилейный кинофестиваль, фамилии мировой величины – Озон, Ханеке. Ваш фильм отобран во вторую по значимости категорию – "Особый взгляд". Чувствуете ли вы себя звездой сегодня после этого фильма?

— На самом деле нет, не чувствую и не скоро почувствую. Но это очень важно для молодого человека – попасть с первым фильмом на Каннский фестиваль, неважно, в какую программу. Но "Особый взгляд" – это особенно приятно. Это очень важно, и, конечно, были волнения, они и сейчас есть, но я пытаюсь с ними бороться как-то. Это очень престижный фестиваль, это очень большая привилегия – быть участником фестиваля этого, и я надеюсь, что участие "Тесноты" как-то сподвигнет российское кинопроизводство сместить акцент с центральной части России все-таки на регион Северного Кавказа.

— В таком возрасте что вообще чувствует молодой режиссер, который приезжает на красную дорожку Каннского фестиваля?

— Как бы не наделать глупостей. И не сказать чего-нибудь глупого. Вот о чем я думаю в основном.

— Какую реакцию на фильм вы ожидаете в современной России, когда контекст сложился так, что есть темы в обществе, о которых просто не принято говорить?

— Мне кажется, большинству фильм не понравится, и мне кажется, даже на моей родине, на Северном Кавказе, фильм не примут, он не понравится им также. Но посмотрим, не знаю, может быть, я ошибаюсь, я был бы рад ошибаться, но я пока не знаю. Но мне кажется, что не понравится.

— Почему? Что за этим может стоять? Неготовность общества?

— Насчет Северного Кавказа – это неготовность жителей Северного Кавказа посмотреть на себя со стороны. Эти люди озабочены честью и достоинством, хотя эти два понятия очень далеки уже от них. Когда ты показываешь что-то со стороны, очень болезненно на это реагируют, вот и вся проблема.

— Как вы думаете, то, что произошло в 1998 году, может ли произойти сегодня, 20 лет спустя?

— Мне кажется, нет, мне кажется, все-таки это именно то время должно было быть, именно то пространство и те какие-то правила той территории, этих правил сейчас нет, но тогда они были. И все-таки сейчас на Северном Кавказе, конечно, не воруют людей, сейчас зарабатывают по-другому немного. Нет, эта история могла произойти только в 90-х, на мой взгляд.

— То есть сегодня шансов практически нет? Вот что может произойти, скажем так, похожего формата?

— Только если какая-то кровная месть, может быть, не знаю, что-то такое, но это очень частичные, минимальные-минимальные какие-то шансы на это все.

— В этом году в Каннах два фильма из России – Звягинцева, ваш фильм. Оба фильма о семье, оба фильма о проблемах в семье от недопонимания, проблема отцов и детей. Что это? Это тенденция какая-то или это реальность?

— Не знаю насчет тенденции. Просто у Андрея Звягинцева, мне кажется, все время лейтмотив – это семья, семейные отношения, и в этом плане мне это тоже как-то импонирует. Потому что, как я уже говорил, только близкие люди, только семья может сделать тебе больно. И если они сделают тебе больно, ты, возможно, уже не сможешь никогда их простить, потому что ты меньше всего ожидаешь от них какого-то предательства, боли и так далее. Так что семейные отношения – это те отношения, которые можно изучать просто бесконечно.

— В принципе это и демонстрирует тенденция Каннского фестиваля, это не только фильмы российские, которые о семье, но и другие фильмы, которые так же в этом году вышли.

— Я не смотрел, так что не могу сказать.

— Собственно, можно ли сказать, что проблема отношений в семье, проблема семьи – это одна из главных проблем в обществе современном, если все фильмы только об этом?

— Это проблема не общества, а проблема человека. А все искусство, как мне кажется, это для человека и о человеке. Если у тебя есть человек, его история, тогда это только интересно смотреть. Но если нет истории человека, то тогда зачем все это?

— Через несколько дней мы узнаем все-таки, кто победит. Желаем, конечно, победы, приза. Какой будет следующий фильм, какая проблема в этом фильме будет?

— Я хочу в следующем фильме поднять проблему послевоенного времени, уже уйти от Северного Кавказа в этом фильме, но все равно не бросать его, а вернуться когда-нибудь в эту тему. Просто молодая девушка после фронта приезжает в родную деревню и пытается начать жить заново. Выходит и не выходит у нее это одновременно.