Долгое время Алексей Навальный был человеком, имя которого официальные российские лица пытались напрямую не упоминать. Фигуранты расследований комментируют информацию неохотно. А если и высказываются, то чаще говорят о Навальном во множественном числе – "ряд лиц", "разные активисты", "некоторые товарищи", и что сами материалы носят "заказной характер".

Но, похоже, 12-минутное видеообращение миллиардера Алишера Усманова ознаменовало новую эпоху в ведении диалога с оппозицией, считает политолог Екатерина Шульман.

Ведущий Настоящего Времени Тимур Олевский узнал у политолога, о чем говорит такое обращение, можно ли слова Усманова воспринимать как прямую угрозу Навальному, и могло ли быть видео сделано с санкции Кремля.

— Екатерина, надеюсь, вы, так же, как и я и как многие в России и не только, открыли с утра интернет и посмотрели видеообращение миллиардера Усманова Алишера Бурхановича.

— Прямо с утра первым делом.

— Скажите, пожалуйста, что это было.

— Это один из признаков наступления той новой эпохи, о которой мы так часто с вами говорили. Видите, как прекрасно наше информационное будущее, которое уже есть, наше информационное настоящее, в котором, во-первых, все равны, а, во-вторых, в которой вот этой всеуравнивающей средой является среда сетевая. На самом деле действительно YouTube победил Останкино, а все информационные события происходят теперь именно там. Более того, эта транспарентность всеобщая, она побуждает тех людей, которых меньше всего можно было бы в этом заподозрить, в том, чтобы отвечать. И, понимаете, эти люди типа Усманова, они раньше на публике либо вообще не появлялись в принципе, либо появлялись в строго ритуализированном контексте.

— Я вообще не помню, чтобы подряд 12 минут я Алишера Усманова слышал хоть где-то.

— Совершенно верно. Представляете себе, чему свидетели мы были, какие открываются бездны, какие вылезают оттуда обитатели глубин, которые раньше никогда вообще не видели солнечного света, и, соответственно, мы их не видели. У нас были только ответы из пресс-службы, типа не будет комментариев, вот и все. И какие-то там, не знаю, поздравления с днем рождения.

— Я вам поверю, когда глава ФСБ Бортников запишет видеообращение.

— Слушайте, мы и до этого доживем. Все-таки, согласитесь, что ФСБ – это структура, системообразующим ее свойством является закрытость, поэтому они, может быть, последними падут перед этой великой волной транспарентности, но падут и они. Это то, что не может не радовать. А второе – конечно, это очень любопытный человеческий документ, это в высшей степени интересно, я просмотрела с увлечением. С одной стороны, там видна некоторая подготовка и сценарность, с другой стороны, если человек так долго говорит подряд, он все равно будет говорить о себе и выражать некое свое непосредственное чувство, грубо говоря, заводиться в процессе. Это же не речь читать по бумажке.

Что тут особенно интересно? Манера, стиль, набор слов – это пускай анализируют профильные специалисты. Меня вот что заинтересовало: это ответ на обвинение, да?

​— Да.

— То есть меня обвиняют в том-то, том-то, а я говорю, что это все неправда. Интересно, что за все эти 12 минут ни разу не возникла, не была упомянута политическая составляющая происходящего. То есть не было сказано: ты раскачиваешь лодку против нашего президента на американские деньги, неважно.

— Или обижаешь нашего премьера.

— Или премьера нашего обижаешь – неважно. В общем, ты рвешься к власти.

— Нет, ну он сказал, ну как же. Он сказал: ты некомпетентен, чтобы прийти во власть.

— Ты пытаешься своей всякой ложью и клеветой типа произвести пиар-эффект, и у тебя это очень хорошо получается – то, что в самом начале было сказано. То есть он не характеризовался там как политический деятель и он не обвинялся в политических амбициях. То есть там было сказано, что ты говоришь про меня неправду, почему – потому что ты мне завидуешь, у тебя мало денег, а у меня много денег, у меня много-много денег, я купил себе на эти деньги большую лодку и самолет, и живу чрезвычайно счастливо.

— Но нюанс, смотрите. Уже имя Навального признано как возможное, которое употребляется людьми, близко стоящими к президенту России, вслух, но еще не называется он как политический оппонент. Вы это имеете в виду?

— Вы знаете, вы сейчас рассматриваете этого спикера как часть некоего круга, как проявление какого-то класса. А я думаю, что тут может быть гораздо больше индивидуальных его свойств. Понимаете, каждый человек живет в своем информационном пузыре. То, может быть вам очевидным, для соседа нашего совершенно неочевидно. То есть просто интересно, что для него важно, что для него является принципиальным. Насколько я понимаю, побудительным мотивом была обида от того, что ему сказали, что он получил свои деньги даром. Он говорит: нет, я не даром, я, во-первых, много страдал – 6 лет отсидел ни за что.

— А, во-вторых, много работал.

— Я много работал, я пользу приносил, создавал рабочие места, то-се, ничего мне даром не досталось.

​

— Это очень важно, на что вы сейчас обратили внимание. Неужели Алишер Усманов совсем не предупредил никого о своем намерении сделать такое заявление? Я не очень понимаю, в этой конструкции власти в России сейчас разве такое возможно?

— Вы знаете, есть у меня смутное ощущение, что преувеличиваем мы с вами плотность и устойчивость этой самой конструкции. Я знаю случай совсем недавний в Государственной думе, когда вносят проекты помимо ведома председателя.

— Хорошо, убедили.

— Не исключено, не исключено.

— Было ли в словах Алишера Усманова что-то, что вам показалось возможной угрозой в адрес Алексея Навального, или не было?

— Вы знаете, это такая специфическая интонация, которую, конечно, нельзя не назвать бандитской, в которой угроза есть в самой музыке речи, а не в каких-то конкретных словах. Да, скажем так, неприятный осадок от этого остается, это человек, которого можно опасаться. Но прямой угрозы в таком стиле, который мы сейчас называем чеченским, то есть типа "извинись или…" я не услышала там, честно говоря.