Мастерская журналиста, фотографа, актера Юрия Роста, расположенная в самом центре Москвы, до сих пор остается центром притяжения московской интеллигенции, вышедшей из хрущевской оттепели.

"Конюшня", как называет ее сам хозяин, никогда не конкурировала с известными на всю Москву встречами у Бориса Мессерера. Она, скорее, оставалась дополнением к вольнолюбивому духу посреди погруженной в брежневские сумерки столицы.

Юрий Рост – о том, как изменилась среда обитания в Москве, почему Навальный никогда не станет его героем, а российские законоизготовители способны составить "сборную Кащенко".

Энергия заблуждения

НВ: Иногда, кажется, что в 70-80-х годах у вас не было дефицита героев для ваших работ. Это было созвездие людей, вселенная людей, которых хотелось снимать и снимать.

Юрий Рост: Я собрал огромное количество связей. Значительная часть этих людей, которых я знал, были моими друзьями, многие – близкими друзьями. Сейчас я потерял аудиторию, потому что я, в том числе, писал и для этих людей, для того, чтобы они это прочли, увидели, сказали какие-то слова. То есть меня абстрактный читатель, зритель не очень интересует, я его не знаю, я не вижу его потребности, он мне не мил. А вот круг моих друзей мне был очень важен, и я писал им письма – в заметках и фотографиях. Реальные письма я не писал, и даже больше того – не читал. Я знакомился, расширял их круг.

И потом была значительная энергия заблуждения: все, что я накапливаю, потом пригодится для чего-то. Например, издать книгу. Да просто пригодится.

Это как слой защитный, человеческий слой может быть применим. Нет, оказалось, что это нужно моим друзьям. И в меньшей степени тем людям, о которых я писал. Нынешнее поколение очень суетливо, аморфно. Не говорю что все, но мы были больше заражены. А сейчас такие анализы хорошие: один-два лейкоцита в поле зрения. Раньше там было много вредоносных бактерий. Может потому, что людям приходилось сопротивляться и доказывать. Они надеялись, что им удастся доказать, себе доказать, не кому-то, а просто себе доказать.

НВ: Но ведь сейчас тоже огромное поле для сопротивления, страна возвращается в тоталитаризм?

Ю.Р.: Поле для сопротивления есть всегда. Но раньше легче было внутренне, душевно объединиться, потому что фигурант, который стоял перед тобой, был определен для всех. Это были строй, пропаганда. Сейчас ты можешь двигаться, писать, говорить, даже значительные какие-то вещи, которые раньше говорить не мог, но это абсолютно не влияет ни на кого.

Раньше в "Комсомольской правде", в старой "Литературной газете", если ты писал материал, реакция была. Она могла быть очень плохой для газеты или хорошей. Но была. Сейчас же – абсолютно параллельный мир. Я смотрю в телевизор. Сидят люди, здоровые дядьки, может быть, не глупые, несут какую-то ахинею, сидит огромное количество людей, миллионы, и слушают это. Но ни те не решают ничего, ни эти не решают.

Бумажный человек

НВ: Вы наверняка для себя это объясняете присутствием интернета, соцсетей.

Ю.Р.: Вы знаете, наверное. Дело в том, что для меня это не существует, может, потому что я пытаюсь защититься. Мне не нравится быть частью толпы. Это электронная, но это толпа – ничего другого. Это забор, о котором писал Гоголь. Стоит поставить забор, как к нему нанесут немедленно всякой дряни. Вот и несут.

Ощущение безнаказанности, отсутствие внутренней нравственной цензуры, культуры. Интернет очень интересно посмотреть, наверное, но присутствовать в нём, не интересно. Я – бумажный человек.

НВ:Тем не менее это многомиллионная аудитория.

Ю.Р.: Ну и что?

НВ: Для художника это важно…

Ю.Р.: Для какого-то художника, наверное, важно, для меня это – неважно. 85-80% поддерживающих строй абсолютно – это сколько миллионов? Это 120 миллионов. На них я должен ориентироваться? Я буду ориентироваться на те 15%, которые я считаю народом. А этих я считаю толпой, охлосом, пусть они меня простят. Да еще толпой, если учитывать интернет, склонной к самобичеванию: сами на себя стучат, показывают свои мелкие дела, где они были, с кем были. Иногда нарушают свободу быть неузнанным.

Власть фотографа

НВ: А фотоаппарат нарушает личную свободу человека?

Ю.Р.: Власть фотографа над моделью сейчас гораздо больше, чем была раньше, а с появлением телефонов – еще больше. Можно подсмотреть, как человек неловко вытянулся, зевнул, обнял не того. Дискредитировать очень легко.

НВ: Мы это видим по телевизору...

Ю.Р.: Ну, нет! Нам показывают другое: нам показывают подлые, скотские ходы человеческий мысли. Это провокационные вещи. Тем не менее, это профессиональная задача. Люди, которые должны заниматься подлостью, они подлостью и занимаются. У меня к ним никаких претензий нет. А когда просто идут люди с фотоаппаратами и снимают, и эти камеры улучшаются, скоро они будут фотографировать человека в его отсутствие, будут моделировать его. Хотя вещи удобная.

НВ: Например, Навальный станет героем ваших фоторепортажей?

Ю.Р.: Я политиков не снимаю, мне не интересны они.

НВ: То есть, как, в известном смысле, культурологическое явление, навальные вас никак не интересует?

Ю.Р.: Нет.

НВ: А Павленский?

Ю.Р.: Тоже не интересует.

НВ: Почему?

Ю.Р.: Ну не знаю, почему не интересует. Не интересует, и все. Существует некоторая эстетика, которая мне близка, я ведь не работаю фотографом по вызову. Я выбираю того, кто мне нравится. Если театральные деятели, то я буду выбирать Боровского, Женавача, Додина, Кочергина. Тех людей, которых я считаю не популярными, а талантливыми, в которых присутствует видение некоторое.

Сборная Кащенко

НВ: Из этого вытекает следующий вопрос: конгресс интеллигенции выступил против нового пакета законов Ирины Яровой. Поможет ли это? [интервью снималось накануне утверждения президентом Путиным так называемого "пакета Яровой" – НВ]

Ю.Р.: Был такой человек – Капица Петр Леонидович. Он собирал семинары, называя их "капичники". Они длились ровно час. Однажды он собрал такой семинар, куда мы вместе с Вячеславом Головановым пришли [Вячеслав Голованов – в прошлом журналист "Комсомольской правды"]. Лекция называлась "О роли общественно мнения в развитии изменения страны". Был хороший семинар, как обычно. И вдруг в конце Петр Леонидович подвел итог: роль общественного мнения стремиться к нулю. Так и тут.

НВ: Но как вы сами относитесь к "пакету Яровой"?

Ю.Р.: Как к мракобесию можно относиться? Так и отношусь. Как вы можете бороться с ней?

НВ: Например, в середине сентября прийти на выборы и оставить Яровую за бортом Государственной думы.

Ю.Р.: Пожалуйста.

НВ: У нас способны люди на это?

Ю.Р.: Я думаю, что какой-то небольшой процент способен, но основной массе все равно. Кто-то придет, проголосует, против нее, думаю довольно много будет голосов.

НВ: Вы наблюдаете за президентской гонкой в США?

Ю.Р.: Да, любопытствую иногда.

НВ: Я не спрашиваю, кто вам симпатичен…

​Ю.Р.: Это не имеет значения, потому что я не голосую за них. Мне сумасшедшие или провокаторы не интересны, их и у нас достаточно. Хотя при каких-то обстоятельствах, конечно, было бы любопытно, если бы Яровая боролась против Жириновского. Тут надо было бы повеситься, точно.

НВ: Это было бы шикарное шоу…

Ю.Р.: Шоу, да, это хорошо. Туда еще можно было Кургиняна добавить – у нас много таких персонажей. Просто сборная Кащенко таких вот персонажей гораздо сильнее, чем сборная России по футболу.