В конце восьмидесятых годов европейская пресса называла его сыном Марлен Дитрих и Рудольфа Нуриева. За ним тянулся длинный шлейф вымышленных сексуальных скандалов. Усилиями тогдашнего министра иностранных дел СССР Эдуарда Шеварднадзе и министра культуры Франции Жака Ланга, он вместе с тремя питерскими рок-группами – "АукцЫоном", "Кино»" и "Звуками Му" –отправился в Париж, и там телеканала TF1 превратился в танцующий символ русского рока.

Сегодня безногий, но по-прежнему эпатирующий матерщинник Вова Веселкин проживает последние деньги в хостеле на Чернышевского и пьет в легендарном скверике на Пушкинской. Все, что осталось от ученика великой балерины Аллы Осипенко – искалеченное тело и горькие воспоминания.

****

"Петербург – это Петербург. Я всегда был грубоватым. Еще не было костылей, а я в морду бил, понимаешь, моментально. Моментально! А что людям объяснять? Пять раз грабили, избивали, топтали. Но я терплю – не жалуюсь. Вообще не жалуюсь", – говорит Веселкин.

"На Западе писали, что Веселкин – это сын Марлен Дитрих и Рудольфа Нуриева. Потому что он сделал невозможное: соединил рок и классику. И я учил моих фанатов красоте, безупречной красоте. Всегда к этому стремился".

"Но вот я вернулся в этот город "знакомый до слез, до прожилок, до детских припухших желез". И я сейчас не узнаю Петербург. Он стал снова роскошным. Ты бы видел эти "асфальты" тогда. А сейчас – это имперская столица, так и должно быть: подсвеченный асфальт и деревья в роскоши. Но это не Путин – нет, нет, нет. Путин – вообще ж…па. Даже говорить не хочу, потому что отвратительно", – Веселкин не стесняется в выражениях.

"Все удивились, что у меня дочь есть. Ей 21 год", – рассказывает он.

"А почему скрывал?"

"А потому что я знаю, как лезут журналисты в личную жизнь. 21 год я ее сохранял. Она четырем журналистам морду побила – буквально. Потому что они пытались обсуждать папу. А Лиза, недолго думая… Она девушка, ей можно все. После этого журналисты отстали".

"А есть, что обсуждать?"

"Конечно. Например, мои так называемые связи с мужчинами. Это вообще бред полный. Но по образу "Вова Веселкин в АукцЫоне" – это либеральность полная, то есть приемлемо все. Особенно тогда я отстаивал права людей на личную жизнь. Ну, и мне приписывали разное, учитывая, какие парни и девушки на сцене работали".

"Группа АукцЫон когда-то еще писалась через "и". Но в 1989 году мы поехали в Париж с "Кино" и "Звуками Му", и у нас появился новый барабанщик Боря Шавейников. Он пришел из хард-рока, стучал замечательно, но был безграмотным. И когда мы прописывались в гостиницу, он написал слово "аукцион" через "ы". А Лене Федорову это понравилось".

"И самое милое: едем мы в этот долбаный Париж, Федоров волнуется. Я говорю: "Леня не волнуйся, мы будем главными". "Как же", – говорит Федоров (он же обожает Петю Мамонова ("Звуки Му"). Я ему отвечаю: "Звуки Му" – это ничего, это – ноль. Это танцы Святого Вита под оболочкой отвратительной игры. Там никто ни на чем не умел играть. Визги. А Троицкий (Артемий Троицкий – историк российского рока) на них ставку сделал и купил Брайана Ино (Brian Peter George St. John le Baptiste de la Salle Eno – британский музыкальный теоретик и продюсер звукозаписи – НВ). В итоге в Англии издается альбом "Звуки Му", а в Париже – АукцЫон и "Кино".

"Чем все кончается? Нас ("АукцЫон") поднимают на Эйфелеву башню в ресторан Жака Эйфеля, а остальные стоят внизу. А я тогда еще не пил, не курил и матом не ругался. Я был абсолютный трезвенник. Они пьют шампанское Dom Pérignon, все замечательно. А эти внизу стоят. И вот так и будет. И Цой стоял".

"О Цое что писала французская пресса? Черный элегантный, стройный мужчина. Все. Это впечатляло, но, к сожалению, французы не понимают по-русски. И у Цоя, как они писали, "дискотека восьмидесятых" в музыке. А т, что делал "АукцЫон" и делает до сих пор – это очень круто. Это бесконечное развитие и соединение всего".

"У Мамонова странная больная харизма. Он клоун. И это впечатляет. Тогда, но не сейчас. Сейчас он сидит в своей деревне под Москвой и консультирует православие, как я это называю".

****

"Самая дешевая пластинка с моей фотографией стоит полторы тысячи рублей, а я живу на подаяние. Когда пишут, что Веселкин побирается в интернете, – это дурь собачья. Мне помогают мои поклонники", – рассказывает Веселкин.

"Когда сидишь на вершинах мира, а потом падаешь – никому не пожелаю. Я бы не упал, будь у меня ноги. Это проверка".

"1989 год. Мне 28 лет. Сижу и думаю: "Володя, надо чем-то заняться, чтобы не стоять у станка". А время уже уходит. В мои годы люди уже давно звезды. А я в ж…е. Значит, надо учиться, успеть впрыгнуть в последний вагон".

"Я стал искать лучший Дом культуры, которые есть в Ленинграде. Это ДК Ленсовета. Заходит какая-то очень знакомая женщина невероятной красоты. И я понимаю, что это балерина Алла Евгеньевна Осипенко. С коньяком и "Беломором". Она пришла устраиваться на работу в ДК Ленсовета. Советская власть ее так загнобила – от печки стерли сына. Его нет. Она в полном горе – величайшая балерина мира. И идет в какой-то ДК преподавать балет".

"Она тут же обращает на меня внимание и дает мне частные уроки. За четыре года я оттарабаниваю с красным дипломом и беру "АукцЫон". В 1988 году мы в Германию едем, в 1989-м начинаются Париж и прочая Европа. То есть, я впрыгиваю в вагон. Меня называли новым воплощение Нижинского (Вацлав Нижинский – русский танцовщик и хореограф – НВ)".

"Нас так вычищали, у нас нет никаких эмоций, потому что это колоссальное физическое напряжение. Люди, посещающие наши театры, аплодируют, орут, рыдают. А мы при этом ничего не чувствуем. А меня еще учила Бела Романовна Ожегова, которую до сих пор во всех энциклопедиях называют Вагановой народно-характерного танца."

"Вот ты говорил про прекрасного грузина Цискаридзе. Он-то выиграл все конкурсы. А толку-то? Он сам это понимает. Дуэтного танца с женщиной у него нет – есть только Цискаридзе. Да, конечно, как солист он гениален – никто не спорит. Но он не дуэтный, а в балете необходим контакт. А я всю эту массу еще и в рок-н-ролл бросил. Привел с собой кучу девчонок, кучу пацанов. Вот сейчас почиваю на лаврах. Имею право".

"И неважно, что сейчас я в ж…е, я выживу. Неважно, что потеряны зубы, потеряны ноги под трамваем. 18 метров тебя волочит, и вся морда похожа на ужас. Никаких эмоций, никаких".

"Эмоции можно изображать. Вот сейчас я с тобой говорю, при этом ничего, поверь мне, не испытываю (смеется). Мне по хрену, абсолютно".

****

"Когда в Советском Союзе все разваливалось – Ленфильм, Мосфильм, студия документальных фильмов, все валилось к собакам, в помойку. Тогда Леша Учитель – всем вам известный (Алексей Учитель – российский кинорежиссер – НВ) создал ПТО "Рок". У него были ученики, естественно".

"И вот Максиму Эмку (Максим Эмк – питерский художник, кинорежиссер – НВ) он сказал: "Давай снимем фильм про Вову", "Фавна". Конечно, экзотика и все такое. Эти сорок две минуты снимались полтора года. Это было 1991 год".

"Я сказал: "Хочу "цыганочку с выходом". Дело в том, что был первый и единственный проект США-СССР – фильм "Синяя птица". Костюмы для Элизабет Тейлор (исполнительница роли матери и света, американская киноактриса – НВ) сшили тогда в Кировском театре. Я думаю: "Дай-ка я покопаюсь". Я отдал два ящика коньяка и нашел это платье, которое висит на мне, как мужской халат. И пошел в нем по Невскому проспекту".

"В Париже есть площадь Сталинград, среди фонтанов. Нас снимает 1-й канал Франции, официальный канал. Я говорю, что это посвящение Морису Бежару (французский танцовщик, балетмейстер – НВ), и танцую у фонтанов так, что… И тут приезжает какой-то роскошный мужчина в белом кашемировом пальто с вот таким букетом алых роз. С предложением Нуриева мне".

"Я говорю: "Простите, я не могу". Я тогда свято верил в эту х… собачью, я не могу, это мои друзья, это мои братья. Зачем мне ваш Гранд-Опера? 27 секунд на телевидении решили все: вот, какие были прыжки, какие повороты виртуозные. Все это решило. Потому что это не купишь".

Настоящее Время, Санкт-Петербург