Гражданский активист Владимир Ионов, который сейчас в Москве ждет приговора по обвинению в нарушении правил проведения митингов, попал в реанимацию.
76-летнему Ионову стало плохо после суда над другим фигурантом его дела – Ильдаром Дадиным, которого приговорили к 3 годам колонии.
Владимир Ионов – постоянный участник одиночных пикетов. Несколько раз он выходил в центр Москвы с плакатами, критикующими действующую власть. Правозащитники расценивают преследование Ионова как политическое.
Накануне госпитализации с гражданским активистом встретился корреспондент Настоящего Времени Вадим Кондаков.
***
НВ: Почему вы стали первым человеком против которого завели уголовное дело по новой 212-й статье, часть 1 (неоднократное нарушение порядка проведения митинга, появилась в Уголовном кодексе летом 2014 года)? За что такую честь вам оказали? Думали ли вы об этом?
Владимир Ионов: Мне кажется, дело завели потому, что я очень часто выходил на улицу с плакатом, на котором был изображен Путин. У нас в стране выстроена вертикаль власти. Каждый день я слышал: "Кто вместо Путина?" И поэтому я постарался нарисовать на плакате именно Путина.
НВ: Вы считаете,что вы посягнули на святое?
В.И.: Да. Потому что у нас в стране вертикаль "без царя в голове", но с царем на троне.
НВ: Прокурор уже запросил для вас три года лишения свободы условно. Как вы сами воспринимаете такое наказание? Вы готовы сидеть дома, не выезжать никуда за пределы города, не выходить ни на какие митинги, акции и одиночные пикеты, как настаивает прокуратура?
В.И.: Я, конечно, не готов.
НВ: Вы же понимаете, что в этом случае власть приложит все усилия, чтобы ваш условный срок превратить в реальный?
В.И.: Тут два варианта: либо продолжать борьбу, либо бежать. Третьего варианта нет.
НВ: Вы для себя какой вариант намечаете?
В.И.: Я всегда намечал борьбу.
НВ: У меня в связи с этим вопрос. Объясните мне: я человек средних лет, и мне всегда представлялось, что люди, вышедшие на пенсию, должны наслаждаться жизнью: читать книги, думать о семье. Но вы, как стойкий оловянный солдатик, раз за разом рисуете плакаты, выходите в самый центр нашей столицы и мозолите глаза - не то что Путину, а людям, которые за него голосовали. Вы - кость в горле этой власти. Почему? Вам не хочется наслаждаться жизнью?
В.И.: Разве можно не выходить? Нельзя, я сделал выбор. Моя задача –распространять информацию.
Я нахожу информацию, если прочитал что-то. А поскольку я человек живой, то делюсь ею со своими согражданами. Смотрите, читайте, получайте информацию. А куда вы ее потом засунете, это, грубо говоря, ваша проблема, ваше решение.
НВ: У вас не возникало ощущение, что те, кому вы хотите открыть глаза, не желают их открывать, что им комфортно с закрытыми глазами?
В.И.: Я на это смотрю нормально. Общество, оно – как вода. Два процента – сливки, а остальное вода. Люди занимаются своими делами, 90% проходят мимо. Они меня даже не видят. Это нормально, но есть и другие люди. Их процентов 10-15, они реагируют. В основном, они меня одобряют: показывают большой палец, кивают головой, жмут руку, фотографируются со мной – по одному, по два, по три человека.
Однажды на Арбате целый класс со мной сфотографировался. Целый класс подошел, кто-то захотел плакат подержать. Я дал. Я чувствую одобрение, когда мне говорят "спасибо". Это меня вдохновляет и поддерживает.
Но есть и такие, которые реагируют неприемлемо. Они считают, что власть – это не слуги народа, а что-то сакральное, святое, что можно разрушить, и тогда их стабильность куда-то улетучится. Такие люди возникают теперь организованно. Это организованные властью нападения.
НВ: Последнее из них было совершено в октябре этого года, так называемой организацией SERB. Активисты организации сами выкладывают в интернет записи со своими проделками. Есть даже видео, на котором видно, что они на вас напали. Они долго предъявляли вам претензии, а потом осыпали вас мукой.
В.И.: Там была не только мука, но и стиральный порошок.
НВ: Было ли возбужденно административное или уголовное дело по факту нападения?
В.И.: Нет, мне написали письмо,что никакого нападения не было. Просто в возбуждении дела было отказано, и все. Отказались возбуждать не только уголовное дело (об этом и речи быть не может), но даже административное. Нет никакого дела.
НВ: Вы не были настроены идти дальше в этом вопросе?
В.И.: Я сам не хожу, стараюсь, чтобы адвокат ходил. Мое дело – выходить на акции. Остальным занимаются защитники, у нас же разделение труда.
НВ: Вас не обижает такая реакция людей?
В.И.: Это совершенно нормально. Люди заняты своими делами, это великолепно. Но есть такие, как Борис Немцов, как Ильдар Дадин, Марк Гальперин. Вот это я понимаю. А я что? С плакатом вышел – ушел. Было нападение. А люди которые стоят на мосту [имеется ввиду Большой Москворецкий мост, где был убит Борис Немцов] – это действительно герои.
НВ: Вы сами упомянули историю с Эльдаром Дадиным. Как вы оцениваете приговор, который был вынесен недавно? Три года лишения свободы - это очень жесткий срок.
В.И.: Власть напугана. Ко мне подходят и спрашивают: боюсь я или нет? Я отвечаю: я боюсь, но Путин боится больше. Потому что он преступник. Это психология преступника – всегда бояться.
НВ: Вам инкриминируют четыре случая пикетирования, которые, якобы, являлись митингами. Якобы вы были не одни, а с вами были еще люди, что дает основание считать это не одиночным пикетом, а уже митингом. Почему такие обвинения предъявляют, вы же один выходите? Как это было?
В.И.: Естественно один. Говорят, что там 2-3 человека было. Никаких 2-3 человек там никогда не было. Есть фотографии, есть съемки, есть запись, на которой видно, что я действительно один.
Но суд это отвергает. Эти решения от страха, по-другому это обьяснить нельзя. Только одно. "Зима, недаром злится, прошла ее пора". Все произойдет очень быстро и скоро.
НВ: Когда вы думаете это случится?
В.И.: Я думаю, очень скоро и неожиданно для провидцев. Слишком много недовольных: дальнобойщики, за ними еще люди появятся. Разговариваешь с людьми, все это понимают. Так что, где и когда это возникнет – это уже вопрос времени. 15-16 лет Путин у власти, он уже всем надоел.
НВ: Вы стали настоящей легендой. Вас называют "человеком-пикетом", знаете, "человек-митинг", "человек-пикет". В какой момент вы начали выходить на улицу? В какой момент вы почувствовали, что вы просто не можете сидеть дома и не рисовать ваши знаменитые плакаты?
В.И.: Я думаю, это был 1996-97 год. Я начал сначала квадратными буквами их писать, потом усовершенствовал. Потому что это моя страна, а я человек живой и любознательный. Я вижу, что происходит, и мне это не нравится. Протест – это естественная реакция живого человека, вот и все.
НВ: Перед вами сейчас стоит сложная моральная дилемма. С одной стороны, вы не можете отказаться от того, что делали раньше – выходить на улицу со своим мнением. С другой стороны, вам будет грозить реальный срок вместо условного, если вы будете продолжать выходить после приговора.
В.И.: Борьба есть борьба. Кто-то должен сказать, что король - голый.
Если молодым, крутым и загорелым некогда это делать, значит такие как я, должны выйти. Потому что это наша страна, и другого выбора нет.
Недавно у меня появился другой человек. И ситуация резко изменилась. Этот человек очень тонкокожий, и переживает больше, чем я. И я за нее переживаю. Я не хочу подвергать ее здоровье и жизнь опасности. Я вспоминаю Чернышевского, который сказал, что нет общественных дел, люди топятся, стреляются, вешаются, травятся от личных [дел].
Так сложилось, что меня мои личные дела сейчас интересуют. Меня поддерживают мои друзья, которых выкидывали из Басманного суда [во время оглашения приговора Ильдару Дадину в зале Басманного суда произошла потасовка].
Слава богу, мы с Ольгой не попали туда, не знаю как бы она на это реагировала. Власть чувствует, что у нас теперь есть поддержка.
Я помню реакцию властей много лет назад, когда нас выходила горстка. Над нами просто смеялись: "Чего вы там выходите?"
Сейчас реакция другая. Власть видит, что выходят адекватные люди, которые готовы сражаться, готовы отстаивать свое мнение, люди знающие меру, настоящие люди. Она это чувствует.
НВ: Вы добились своего?
В.И.: Я думаю да.
Настоящее Время
КОММЕНТАРИИ