Прохаживаясь по шумным улицам турецкого Газиантепа, трудно представить, что всего в 100 километрах отсюда идет война. Через границу – сирийский Алеппо, эпицентр ожесточенных боев. Беженцы оттуда составляют большую часть сирийцев Газиантепа.

Эта парочка в сквере привлекла мое внимание сразу. Шли они очень быстро и целеустремленно. Еле догнали около мусорки. Знакомимся. Оказалось, что маленькому Висаму – 5 лет, а Мухаммаду – 16.

"В Алеппо была война. Пришла оппозиция, сражались асадовские войска.
– Чем ты занимаешься в Турции?

– Собираем пластик.

– Каждый день?

– Да", – говорим мы с одним из маленьких беженцев.

Сирийских детей школьного возраста в Газиантепе, по подсчетам турецких властей, более 80 тысяч. В городе есть сирийские школы, но их не хватает, и многие дети оказываются на улице, зарабатывая на жизнь.

Газиантеп – большой город, только беженцев здесь около 350 тысяч. Дети целый день проводят на улице, подрабатывают, так и научились говорить по-турецки.

Как любой большой город, он открывает большие возможности, но и риск для незащищенных детей здесь также большой.

"Я беспокоюсь, когда сын идет работать. С ним может случиться все что угодно", – беспокоится мать мальчика Джамиля.

"Нам совсем никто не помогает. Нет никакой поддержки. Мои дети работают, благодаря им мы сводим концы с концами", – говорит отец мальчика Хусейн.

Турецкие власти не дают разрешения сирийским беженцам работать, обосновывая это тем, что в стране и так растет безработица, а сирийцы могут составить конкуренцию местным туркам. Работать разрешается только сирийским врачам, учителям и административному персоналу в лагерях беженцев.

"Заработать — нереально тяжело. Так мы бы никогда не позволили этим детям работать. Но нам нужно платить аренду и по счетам: за воду, электричество, за еду. Нам это кое-как удается".

Семья Хусейна убежала из Алеппо полтора года назад, оставив по ту сторону границы все.

"У нас была нормальная достойная жизнь. Нас все устраивало. У нас был дом, у меня была работа, дети ходили в школу. Жизнь была хорошая, жаловаться было не на что. ИГИЛ запретил практически все, что можно запретить. Я испытал это на себе, когда жил в Аль-Хайдарие. Все было запрещено. За курение сигареты — отрубали голову. Женщинам полагалось быть полностью закрытыми".

"Интенсивные обстрелы вынудили нас защитить своих детей. Мы взяли машину на прокат и уехали на рассвете. Мы не могли не эвакуировать своих детей из-под обстрелов. Если бы мы этого не сделали, они бы погибли", – рассказывает мать мальчика Джамиля.

Отец ребенка продолжает: "Все вещи оставили дома и уехали в том, что на нас было".

Из восьмерых детей в семье работают четверо.

12-летняя Мажд работает фасовщицей в текстильном цехе. Скучает по своей школе в Алеппо, где она, по словам родителей, была отличницей.

Мать, Джамиля, отправляет детей на работу по двое: если с одним что-то случится, второй сможет добежать до дома и сообщить родителям. Никакого другого способа контролировать детей, пока они работают, нет. Мобильных телефонов у них нет.

"Недавно турецкие власти развернули кампанию по отлавливанию сирийцев, собиравших мусор или попрошайничавших. Их задерживали и отправляли в лагеря для беженцев. Мы боялись, что детей тоже поймают, поэтому оставили их дома", – рассказывают Хусейны.

6.30 утра. В доме Хусейнов уже собираются на работу. Нехитрый завтрак – хлеб и варенье, и вперед – на поиск пластиковых бутылок.

Город только просыпается, мусор убирают или поздно ночью, или с самого раннего утра, и поэтому первую находку мои герои обнаружили только через полчаса.

Побродив с ребятами около двух часов, мы расстаемся – присутствие людей с камерой привлекает нежелательное внимание прохожих, и чтобы не мешать Мухаммаду и Висаму работать, мы договариваемся встретиться в конце рабочего дня.

Однако через час нам позвонил их отец и сказал, что старшего сына забрала полиция. В полицейский участок наша съемочная группа зайти не смогла, наш турецкий гид Гульденай предупредила, что это только навредит Мухаммаду. Пока она разбиралась с полицией, мы оставались в машине.

Мухаммада отпускают. Наш гид сделала невозможное: если бы мы не пришли, Мухаммеда отправили бы в лагерь беженцев, так как власти Газиантепа зачищают город от бродяг и попрошаек, в категорию которых, по их мнению, попадают дети, подбирающие пластиковые бутылки.

Отец Мухаммада рассказал нам, что на поиски сына бросилась мать. Без мобильного телефона, без знания турецкого языка, она побежала туда, где был задержан ее сын. Там мы ее и ждали.

"Хватит! Теперь ты будешь сидеть дома, я тебя никуда не пущу. Посмотри на своего брата, ты знаешь сколько он плакал? Ты знаешь, сколько ему пришлось пройти пешком, чтобы вернуться домой? Я не представляю, как он не потерялся, это же так далеко!" – причитает мать.

Оказавшись дома и немного придя в себя, Мухаммад рассказывает, что с ним произошло: "Ничего страшного. Полиция просто арестовала меня за то, что я рылся в мусоре. И все. Мне сначала удалось убежать, но я увидел, что они поймали брата, он плакал, я вернулся и попросил отпустить его."

"Полицейский прятался за машиной, я знал это, я видел его. Я сказал брату: "Поверь Мухамед, он прячется за машиной, берегись!" Я схватил мешок с бутылками и побежал, что было сил. Но меня схватили", – рассказывает брат Мухаммада Виссам.

Мухаммад продолжает: "Когда я увидел, что они поймали брата – он плакал, – я вернулся и попросил отпустить его. Полицейский сказал ему, чтоб он уходил, но Виссам не хотел уходить без мешка".

"Ты любишь своего брата?" – спрашиваю я у Виссама. "Нет", – отвечает он. – "Потому что он кричит на меня, если я успокаиваю маленькую сестру, когда она плачет".

Джамиля, которая в течении трех часов искала своего сына, прекрасно отдает себе отчет в том, где мог бы оказаться Мухаммед. Такое уже бывало с их знакомыми.

"Полиция могла депортировать их куда угодно. Мы потом бы их просто не нашли", – говорит мать.

Выживание этой семьи, которое зависело, в основном, от Мухаммеда и Виссама, теперь под угрозой. Заработка еще двух работающих детей, Мажд и Саддама, не хватит на то, чтобы прокормить семью.

"Каждый день мы живем в надежде на то, сможем вернуться домой в Сирию, через неделю или через месяц", – говорит отец.

Возратятся они еще не скоро. Война продолжается со все большей интенсивностью. Вопрос статуса сирийских беженцев и выдачи им разрешений на работу в Турции никак не решается. Медцентров и школ для беженцев не хватает.

Мухаммад и Висам будут искать новую работу, чтобы прокормить семью.

Настоящее Время