25 января в России отмечался День студента. Корреспондент Север.Реалии поговорил с теми из них, кого учеба разлучила с семьей из-за войны, о пропаганде милитаризма в стенах российских вузов.
Кристина (имя по ее просьбе изменено) учится на художника в Петербурге. После начала мобилизации она взяла академический отпуск и вместе с семьей уехала из России. Но через год все же решила вернуться, чтобы закончить образование. Сейчас она на третьем курсе. За время ее отсутствия в вузе атмосфера там сильно изменилась – буквально пропиталась милитаризмом.
– Нам на год даются темы, по которым мы рисуем. Ну, там юбилей Пушкина, скажем, или Петра Первого. А тут резко появилась военная тематика, причем в таких количествах, в каких, по словам старшекурсников, раньше ее никогда не было. Блокада, победа, каждая юбилейная военная дата, все теперь в нашей программе. В прошлом феврале, когда мои работы по блокадному Ленинграду попали на конкурс, вся серия была посвящена женщинам в блокадном городе. Никаких танков и пушек там не было, потому что я их рисовать просто не умею. Да и не хочу, если честно. Ну, а когда я начала рассказывать, о чем мои картины, и какую главную мысль я в них вкладывала – "больше никогда", то мне один из преподавателей сказал, что вообще-то есть еще одна концепция – "можем повторить", и ее тоже нужно учитывать в своих работах.
Преподаватель, сделавший замечание по поводу "еще одной концепции", к живописи, кстати, прямого отношения не имеет, он читает предмет "История российской государственности". Этого предмета в программе у художников раньше не было вообще, он появился у первокурсников на втором году войны.
– Это что-то типа "разговоров о важном", – говорит Кристина. – Рассказывают художникам про то, как НАТО на восток продвигается. А еще у нас сейчас на третьем курсе есть такой предмет – переплет, и когда он только начался, преподаватель очень настойчиво и на полном серьезе предлагала нам сети плести для военных, а когда все отказались, она пошла к заведующей кафедрой и сказала, что у нас девочки безынициативные и ничего не хотят.
По словам Кристины, и преподаватели, и студенты про войну все прекрасно понимают, но стараются эту тему вообще не обсуждать и, тем более, не допускать каких-то критических высказываний. Потому что за любое неосторожное слово можно попасть на беседу к службе безопасности вуза с перспективой быть отчисленным.
– Мы в 2023 году начали делать наброски с тех, кто с войны приезжал, – рассказывает Кристина. – То есть приходили какие-то люди в форме, садились, и мы их рисовали. Заставлять, правда, не заставляли. Те, кто не хотел, просто рисовали обнаженную натуру. Но анонсы этих набросков с военными делались в соцсетях группы, и одна девочка написала комментарий о том, до чего докатился вуз, и как стыдно за то, что происходит. Ее тут же вызвали в службу безопасности и целый час там травили. А она открещивалась, как могла. Ей сказали в итоге, что на первый раз прощают, и потребовали публично извиниться перед преподавателем, который предмет вел. Там у человека патриотизм головного мозга. Я не знаю, чем эта история закончилась, но вот такая у нас служба безопасности, которая преподавателей от студентов защищает.
Получив диплом, Кристина, скорее всего, уедет из России, к маме и брату, который боится возвращаться в Петербург, чтобы не оказаться на войне. Художникам, желающим свободно развиваться, работать на родине будет просто не для кого, считает она.
– Я, в общем-то, слышала от серьезных профессиональных людей, что мы последний курс, наверное, который получит действительно качественное и крутое образование по специальности в нашем вузе, а те, кто будет поступать в 2025 году, уже просто не застанут многого, потому что все очень сильно поменяется. Поэтому нужно пользоваться возможностью. Брать все, что дают, и нести эти традиции дальше, кто куда.
Жертвы зомбоящика
Семен уже четвертый год учится на программиста в университете Палацкого, в чешском Оломоуце. Он родился в небольшом поселке в Новгородской области, когда он учился в 11-м классе, в семье решили, что сразу же после окончания школы он отправится на языковые курсы в Чехию, после которых будет поступать в университет.
Подготовка к отъезду требовала времени и денег. За год начали собирать все необходимые документы для подачи в консульство. В сентябре 2021 года виза была готова.
– Каждый контакт с "ватниками", будь то учителя – жертвы зомбоящика, либо одноклассники, вызывал только большее отвращение к месту, в котором я жил. Были, конечно, нормальные люди, которым приходилось скрывать свои взгляды, по понятным причинам, но людей, не скрывающих своей любви к Путину, среди учителей было достаточно, – рассказывает Семен. – Иногда с ними возникали споры. Всем учителям было за 60, и работать им приходилось из-за минимальной пенсии. Про расследования Навального они говорили, что всё это вранье и никакого дворца у Путина нет. Их все устраивало, зарплату же платили, целых двадцать тысяч! Мы никому не говорили, что я собираюсь за границу поступать, чтобы пакости не сделали какой-нибудь.
Ощущение при переезде были "максимально позитивные", говорит он. Семен решил начать жизнь с чистого листа и оборвал все связи в России, кроме контактов с родителями. Из соцсетей удалился. Будущий айтишник говорит, что про путинский режим все понял еще лет в 14, и интересоваться политикой для этого было совсем не обязательно.
– Я каждый день ходил пешком в школу. Город вроде у нас был не самый бедный, а выглядит как после бомбёжки, дорог нет, тротуаров нет, кругом лужи, глина, некомфортно было выходить за пределы участка, – вспоминает он свою жизнь в России. – Я скучаю только по родителям, которые дали мне возможность уехать, а не по стране или городу, потому что сложно по такому скучать. Поездив здесь, в Чехии, по разным городам, я посмотрел, как люди живут, и вспомнил, как нам в школе нам рассказывали о том, как Европа загнивает. Для них это было главным, а не то, как они сами живут.
За год занятий на языковых курсах Семен выучил чешский язык до уровня В 1, за две недели подготовился к вступительным экзаменам, сдал их и стал студентом. Было это в сентябре 2022 года, как раз когда в России объявили мобилизацию. В это время Семен сам уже должен был призываться в армию, если бы оставался в России. Война к тому времени шла уже полгода, и срочников вскоре стали отправлять на фронт.
– 24 февраля [2022 года] наступило, все эмоции куда-то пропали, – говорит Семен. – Еще во время поступления я обнаружил, что практически все мое окружение состояло из украинцев, но их отношение ко мне никак не изменилось, потому что они знали мою позицию. Со стороны преподавателей тоже отношение никак не изменилось. Если не ходить здесь в ушанке, в майке с буквой Z и обернутым триколором, претензий к человеку нет.
Зачем тратить силы и годы жизни?
В 2026 году Семен получит диплом европейского вуза, а с ним возможность устроиться на работу по специальности. На вопрос о том, при каких обстоятельствах он мог бы вернуться в Россию, отвечает, отвечает, что "ни при каких".
– Пока Путин жив, понятно, что туда даже ездить не надо, – говорит Семен. – Но когда его не будет и у власти вдруг окажется нормальное, не людоедское правительство, избранное демократическим путем, на восстановление страны уйдет много времени. А зачем тратить свои силы и годы жизни, если все это уже есть здесь, в Европе?
Роман, отец Семена, говорит, что когда сын поступил учиться в Чехии, знакомые были за него рады.
– Правда, спрашивали многие подозрительно: "А как там к русским относятся?" Это, видимо, такая особенность наших людей, особенно тех, кто никогда за границу не выезжал. А таких в провинции большинство, – рассказывает он. – Были и те, кто говорил, что не надо уезжать из России. Типа тут лучше, а там геи, бездуховность и русофобия.
На одежду, поездки и развлечения Семен уже зарабатывает сам, родители посылают ему деньги на оплату общежития и питание. По словам Семена, он хотел бы получить чешское гражданство. Он вышел на протестный митинг, когда в Чехии вышел закон, который фактически запрещает давать гражданство россиянам. "Я не виноват, что родился в России. Не нужно наказывать меня за выбор, которого я не делал. Это нарушение прав человека", – держал он в руках плакат с таким текстом.
С каждым годом после начала российского вторжения в Украину российскую систему образования все сильнее пронизывает пропаганда войны. Студентов и преподавателей, участвующих в протестных акциях или выражающих свое несогласие с войной и репрессивной государственной политикой через социальные сети, отчисляют и увольняют из вузов, против них возбуждают административные и уголовные дела за "дискредитацию" армии.
В июне 2023 с истфака СПбГУ за антивоенные взгляды были отчислены сразу семеро студентов, а против их преподавателя возбуждено уголовное дело о реабилитации нацизма. Поводом послужили публикации в СМИ и соцсетях о якобы существовавшей в вузе "ячейке вырусей-русофобов" под руководством доцента Института истории Михаила Белоусова. Травлю в Z-каналах и пабликах спровоцировал донос своих же однокурсников. Отчислили студентов на основании решения комиссии по этике, где говорилось, что обучающиеся "иронизировали" и "порочили память" 21-летнего студента СПбГУ Федора Соломонова, погибшего на войне в Украине.
В январе 2023 года после двух протоколов о "дискредитации" и "фейках" об армии студентку медицинского факультета Петербургского госуниверситета Дарью Козыреву обвинили в вандализме: она сделала антивоенную надпись на инсталляции, установленной на Дворцовой площади в знак того, что Петербург и Мариуполь, практически полностью разрушенный российскими войсками, стали городами-побратимами. Против Козыревой возбудили еще два уголовных дела о "дискредитации" армии. Дарья до сих пор находится в СИЗО.
