Известный режиссер-мультипликатор, "папа" Масяни Олег Куваев в феврале 2023 года снял эпизод про 2050 год: Россия в нем распалась на части, от "Московии" все отгородились из-за ее агрессивности, а сама Масяня живет в "Ингрии". В октябре 2024-го Куваев у себя в соцсетях выложил фото с паспортом Ингрии. "Декорация только пока, конечно, но мечта, – написал он. – Мне стыдно говорить, что я происхожу из РФ, поэтому я теперь сообщаю, что я из Ингерманландии".
Российские власти, а следом за ними и Верховный суд РФ в минувшую пятницу признали движение "Ингрия", которое поддерживает Куваев, "террористической организацией", посчитав ее "структурным подразделением" "Форума свободных государств ПостРоссии". Всего "подразделениями" и "террористами" стали 172 организации, полный список которых не опубликован. Генпрокуратура перечислила только пять из них: это "Балтийская республиканская партия", движение "Ингрия", Конгресс народов Северного Кавказа, Фонд "Свободная Якутия" и "Дальневосточная конфедерация". По крайней мере три организации из этого списка ранее признали также одними из 55 "структурных подразделений" включенного в реестр "экстремистских" несуществующего "Антироссийского сепаратистского движения". Одни из тех, кого признали "террористами", занимаются сохранением национальных культур и языков, другие открыто выступают за выход определенных территорий из состава Российской Федерации. Многие активисты были вынуждены бежать из страны.
"Сразу посадят"
"Я из Питера, из Ингерманландии. И дедушка у меня был ижорцем. Это в крови, никуда от этого не отвертишься и не денешься", – рассказывал Олег Куваев. Ингрия (другое название – Ингерманландия) – историческая территория на Северо-Западе современной России, в разное время входила в состав Новгородской республики, Русского царства, Швеции, Российской империи и СССР.
Куваев давно живет в Израиле и не скрывает своих взглядов.
– Я считаю РФ последней империей. Тюрьмой народов, – говорит он в интервью Север.Реалии. – Сотни народов, покоренных Московией, уже полностью лишились своего своеобразия и языка из-за стратегии русификации. Это большая потеря для мировой культуры и цивилизации. Да, это сепаратизм, но ничего плохого в сепаратизме нет. Кремль тоже любит сепаратистов. Только выборочно – не на своей территории.
То, что движение признали "террористическим", сильно осложнит жизнь сторонникам Ингрии, оставшимся в России.
– Для РФ террористы почти все, вон у них [писатель Борис] Акунин террорист! – замечает Куваев. – Тем, кто на территории РФ, лучше не продвигать открыто теорий местного самоуправления, ибо сразу посадят. Подполье всегда в Российской империи было местом для думающих людей, это мы еще в СССР проходили.
У известного журналиста, писателя и благотворителя Валерия Панюшкина дед был финном-ингерманландцем.
– Родной язык у деда был финский, и когда он учился в мединституте в Ленинграде, то говорил на русском гораздо лучше, чем писал, – рассказывает Панюшкин. – А матери моей говорить по-фински запрещал, даже выпорол ее, когда услышал, как она на этом языке во дворе с детьми разговаривает. Уже была Зимняя война (1939 год), была депортация финнов (1943-й), ему было страшно за всю семью. Финский мама забыла, я сам знаю лишь пару колыбельных на нем и несколько слов.
Панюшкин тоже считает, что в России на протяжении многих лет сознательно уничтожали малые народы и их культуру.
– Это касается не только финнов-ингерманландцев, а вообще всех: татар, башкир и т.д., потому что в России никакой внятной программы сохранения их идентичности не было и нет, – говорит Панюшкин. – Между тем говорить про татарскую автономию было бы очень верно: Татарстан, Калмыкия, да та же Ингрия – совершенно разные и непохожие регионы, но стоит только заикнуться об этом, как тут же обвинят в сепаратизме. Мне сами татары рассказывали, что в советское время им запрещали сажать пшеницу на хлеб – мука была привозной, и это тоже было мерой против сепаратистских настроений. А еще я прекрасно помню, как писал про школы-интернаты на Чукотке, где воспитатели отнимали у детей гостинцы, которые им привезли родители из тундры. Это были традиционные чукотские блюда, основанные на вяленой и слегка подтухшей рыбе, со специфическим запахом. И их выкидывали со словами "Этой вони тут не будет!", а дети плакали, потому что им мама это привезла и потому что чукчи веками это ели...
После начала войны в Украине Панюшкин с женой и тремя детьми уехал из России и живет теперь в Риге. "Единственное место, по которому я тоскую, это не Москва и не Подмосковье, где я прожил всю жизнь, а Ингрия, нынешняя Лениградская область, где я провел на даче свое детство", – говорит он.
Петербуржец Максим Кузахметов, не раз представлявший Ингрию на "террористическом" "Форуме свободных государств ПостРоссии", тоже с семьей уехал после начала войны в Ригу. В Петербурге живут сотни активистов "Свободной Ингрии", еще несколько тысяч – "сочувствующие", утверждает он. По его словам, очередной всплеск интереса к истории региона произошел после серии про Масяню и строчки "Ингрия будет свободной" в песне Оксимирона.
Кузахметов говорит, что его цель – "создать новую страну, объединив Петербург и Ленинградскую область".
Изначально движение выступало за мирное отделение от России: активисты арендовали корабли для торжественных путешествий по Неве, собирали людей с флагами Ингрии на 1 мая. В 2023 году "Свободная Ингрия" объявила о формировании собственного взвода в составе ВСУ, активные участники движения, 46-летний Павел Мезерин и 51-летний Денис Угрюмов, отправились на войну в Украину.
– Мезерин был в Украине несколько месяцев, в итоге вернулся. Украинцы против таких отдельных подразделений. Если хочешь воевать в Украине – есть просто ВСУ, либо Русский добровольческий корпус, – объясняет Кузахметов.
Он считает, что будущая Ингрия должна войти в состав Евросоюза и НАТО.
– Все эти московские оппозиционеры заботятся о прекрасной России будущего. Смешно, когда они поучают людей в Якутии, Бурятии, Татарстане и Чечне, как им надо жить. Даже здесь в Латвии объясняют латышам, как надо, как не надо, – иронизирует Кузахметов. – Мой любимый пример: "А вот если будет референдум, никто не захочет отделиться". Смотря как вопрос сформулировать! Если задать вопрос, хотите ли кормить Москву, все проголосуют понятно как.
"Мы хотим иметь свой голос"
Андрей Данилов на публичных мероприятиях ходит в ярко-синей юпе – традиционной для саамов рубахе, сшитой на заказ. Он представляет один из финно-угорских народов – саами.
Данилов – участник движения "Россия коренных народов" (ICPR), которое в июле признали экстремистским. ICPR занимается правами исчезающих народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, таких как саамы, ненцы, удэге, шорцы и эвенки.
Решение властей признать ICPR экстремистами, а потом еще и террористами Данилов называет "геноцидом малых народов".
– Народ лишают права защищать свою землю, открыто говорить о своих правах. Из-за этого статуса народ будет отказываться от своей самоидентификации, чтобы не оказаться террористом или экстремистом. Уже не будет кричать "я саами, и мои права здесь нарушаются", – убежден Данилов. – Порой жители Сибири и Дальнего Востока отказываются от своей национальности из-за гонений, цвета кожи, разреза глаз, национальной принадлежности. А с началом войны этого стало еще больше.
В 2019 году Министерство природных ресурсов и экологии Мурманской области отказало Данилову в праве на традиционную охоту, которое есть у представителей коренных народов. Данилов проиграл суды, которые сочли, что он не имеет права охотиться, поскольку живет в городской квартире в Оленегорске. А вот Конституционный суд в 2021 году вынес решение в его пользу, разъяснив, что для саами традиционные промыслы – это еще и способ сохранения самобытности. После этого Первомайский районный суд Мурманска обязал местное Минприроды разрешить саами охоту независимо от места жительства. И все же мурманское Минприроды вновь отказало Данилову и другим охотникам в праве на охоту и рыболовство без согласования с властями.
В марте 2022 года Данилов приехал в Норвегию и попросил там политического убежища: за полгода до отъезда его отвезли в отделение полиции на пять суток, обвинив в неповиновении властям на фестивале северной культуры.
В Норвегии проживает почти половина всех саамов мира – 40 тысяч человек. Еще 25 тысяч живут в Швеции и Финляндии. В России их всего около полутора тысяч.
До начала 1990-х судьба советских и норвежских саамов была схожа: их принудительно ассимилировали, отучали от саамского языка, детей отправляли в интернаты. В 1997 году король Норвегии официально извинился за дискриминацию малого народа. У норвежских саамов появился парламент, школы и таблички в госучреждениях на саамском языке.
В России к 2024 году осталось лишь 100 носителей саамского языка.
– В прошлом году, я знаю, десять кольских саами обучились на курсах саамского языка в Норвегии. Им платят стипендию. Финансирование идет из-за рубежа. Российская сторона ни копейки не дает, – замечает Данилов.
Он не выступает за создание отдельного государства для своего народа, а хочет, чтобы у саамов в Мурманской области был свой парламент. Подобные политические объединения саамов есть в Норвегии, Финляндии и Швеции. Собственно, "саамский парламент" ("Собрание саамов Кольского полуострова") фактически уже появился в 2008 году, но так и не был признан местными властями.
– Мы хотим иметь свой голос, и чтобы к нему не просто прислушивались, а чтобы он был решающим. В 2008 году был первый съезд кольских саамов. Эта форма самоорганизации была костью в горле российской власти: уже тогда выборов демократических в России не было. Естественно, эти съезды придушили. В 2014 году мурманская чиновница сказала, что это все проделки Запада, что они знают, кто тут воду мутит. В СМИ появились сообщения, что мы на западные деньги подрываем экономику и власть Российской Федерации, хотим развалить Россию, – вспоминает Данилов.
В Норвегии Данилов почти три года ждет документов и права на работу, живет в мутаке – общежитии для беженцев, в комнате площадью 7,5 квадратных метров. Стены в ней завешаны флагами, плакатами с оппозиционных акций и афишами из ближайшего кинотеатра. На батарее в упаковках из-под яиц сушится шиповник, собранный в окрестных лесах, потому что "витамины дорогие, приходится собирать грибы, ягоды и сушить". Несмотря на то что Данилов – представитель коренного населения, его дело об убежище рассматривается в общем порядке.
На вопрос, можно ли эффективно бороться за права российских саамов, находясь в другой стране, Данилов отвечает так:
– Саамы – единый народ, разделенный границами. Не раз зарубежные саамы отстаивали права российских. И, естественно, сейчас возможно эффективно бороться за права саами российской стороны только вне России. Была организация, которая выступила против войны, руководителю пришлось уехать и попросить политубежища. Есть саамы, которые дружат с властью и говорят, что в России "саамский рай" и все прекрасно, – говорит он.
В начале 2023 года был опубликован доклад для ICIPR (Международный комитет коренных народов России), в котором говорилось об основных угрозах для существования этих народов. Главная опасность – гибель мужчин на войне. Основные причины, почему представители этих народов отправляются в Украину, – безработица или низкие зарплаты на местах. Традиционные промыслы в упадке, безработные мужчины малых народов, по мнению активистов, попадают на войну чаще, чем представители других народов. Кроме войны, в докладе говорится о большой экологической угрозе. Это связано с тем, что промышленные предприятия расширяют свои мощности на "традиционных землях коренных народов", а власти поощряют компании на создание новых производств.
"Россия утопает во лжи"
Историк Яак Прозес представляет эстонское объединение "Фенно-Угриа" (Fenno-Ugria) – одну из старейших в мире организаций поддержки финно-угорских языков. К финно-уграм относятся, в том числе коми, карелы, марийцы, удмурты, вепсы, эрзя, манси и ханты, а также живущие в Эстонии народности выро, сету и мульги. Признание своего объединения "экстремистским" и, возможно, "террористическим" Яак считает недоразумением.
– Это такая формулировка, будто мы организуем какой-то фронт против России. Но ничего удивительного: мы прекрасно помним, как в Советском Союзе энкавэдэшники придумали заговор, будто финно-угры хотят отделиться от России и организовать конфедерацию под протекторатом Финляндии. Тогда убили и репрессировали 80% национальной интеллигенции финно-угорских народов. Сейчас какая-то очередная чушь. Кому в голову такие мысли приходят? В этом плане страшно, потому что Россия как государство утопает во лжи, – говорит Прозес.
В 2015 году он опубликовал на эстонском языке книгу Kas Putin on vepslane ("Путин – вепс?"), в которой изучил происхождение предков президента России из Тверской области.
– Сегодня это не лучшее название для книги, но кто мог предвидеть, что он начнет войну в Украине? – вздыхает Прозес.
После вторжения российских войск в Украину "Фенно-Угриа" прекратила сотрудничество с российскими организациями для их же безопасности.
– Мы не хотим, чтобы люди и их семьи оказались в суде из-за связи с нами, – поясняет Прозес.
Из-за войны остановилась и программа обучения в Эстонии россиян, владеющих финно-угорскими языками. Организация перестала давать премии одаренным писателям и музыкантам из Коми, Удмуртии и Марий Эл. Последним такую премию в 2021 году получил Александр Шебырев за сборник "психологической прозы" на коми языке под названием "Фараон".
На своем сайте "Фенно-Угриа" призвала финно-угорские народы обратиться к "присущим им ценностям, в которых нет места для оправдания войны и насилия".
– Абсолютно все организации в России, такие как "Коми Войтыр" ("Коми народ"), поддержали войну в Украине. Надеюсь, они просто вынуждены были это сделать. Путин ведь не хотел, чтобы только его руки в крови запачкались. Кошмарно, что маленькие народы должны защищать Россию. Какие могут быть у коми национальные интересы в Украине? Просто смешно, – говорит Прозес.
Оппозиционные организации поддержки коренных народов, например коми движение "Доръям асьнымс", прекратили свое существование.
– Либо тебя ликвидируют и посадят в тюрьму, либо ты идешь другим путем. Есть "Ассоциация финно-угорских народов России" – пропутинская организация. Она защищает русскоязычную школу в Финляндии. Где в России есть образование на эрзянском или мокшанском языке? Вместо того чтобы требовать, чтобы первые четыре класса были на эрзянском или мокшанском, они занимаются защитой русского языка за границей, – возмущается Прозес.
"Черный лесоруб"
"Карельское национальное движение" – еще одно запрещенное в России "экстремистское" формирование. Его создатель, 48-летний Дмитрий Кузнецов, относит себя к карелам-людикам, которых в России осталось около 5 тысяч. До 5 лет он разговаривал с бабушкой на карельском, но забыл язык в русской школе. Кузнецов с 2023 года не участвует в "Форуме государств ПостРоссии", так как он, по его словам, утратил свое изначальное название.
– Мы боремся за то, чтобы сохранить карел, карельскую национальность, культуру, наши сказки и руны. Чтобы карелам вернули отобранные земли и чтобы мы могли сами управлять своим государством. Понятно, что мировое сообщество этого не хочет, везде идет мультикультуризм, – говорит Кузнецов. – На четвертом форуме в Швеции мне дали понять, что не будет никакого Карельского перешейка (участок между Финским заливом и Ладожским озером, после советско-финской войны перешедший СССР. – СР). Хотя это наши земли, мы тут живем уже 80 лет. Если разойтись по-мирному, конечно, нужно отдать земли, которые у нас отобраны. Или отдать их Финляндии.
В 2003 году Дмитрий Кузнецов был обвиняемым в незаконном вывозе карельской березы на производство паркета в Подмосковье. В эфире одного из федеральных каналов подсудимых назвали "черными лесорубами". Дмитрий дело о незаконном вывозе березы комментирует так: "Никакое разрешение на мой карельский лес мне получать не нужно".
Тогда на приговор он не явился: уехал в Петербург, где почти восемь лет занимался установкой телевизионного оборудования, жил по чужим документам. В 2011 году покинул Россию: "уходил нелегально", сначала в Финляндию, а оттуда в Испанию, где получил политическое убежище. Там в 2012 году основал движение Stop the Occupation of Karelia (с мая 2024 года признано в России "нежелательным"), выступил за выход Карелии из состава России.
– Вся эта война ведет к реорганизации России. И тогда Россия может потерять свои окраины, – предсказывает он.
В 2023 году Кузнецов через интернет познакомился с молодыми карельскими активистами. Вместе они создали "Карельское национальное движение" и начали вербовку солдат для участия в войне на стороне Украины.
– Задумка была такая: провести обучение наших ребят в Украине. Одно дело, когда говоришь "отдайте нашу землю", а другое, когда за тобой стоит две роты обученных солдат. Насколько я знаю, восемь добровольцев ушли в Украину, им дали коридор, – говорит Кузнецов.
В феврале 2024 года одного из карельских активистов Андрея Васюренко приговорили в России к 9 годам тюрьмы, это было первое дело по статье о подстрекательстве к совершению государственной измены путем перехода на сторону противника.
В 2023 году Дмитрий Кузнецов вышел из состава "Карельского национального движения", потому что, по его словам, "не сошелся с молодыми коллегами во взглядах на будущее Карелии". В Испании ему выдали паспорт политбеженца.
Он считает, что сейчас у карельских сепаратистов в эмиграции нет шансов повлиять на мнение людей в России.
– Если бы в результате было восстание в каждой республике, то в Карелию из Финляндии приехало бы очень большое количество потомков тех, кого расстреляли в СССР, – рассуждает он. – Я бы такого не хотел, но у нас есть люди, которые хотели бы, чтобы Карелия просто присоединилась к Финляндии.
Артур Анкалайнен, который теперь представляет Карельское национальное движение, считает, что российская власть признала 172 организации "террористическими", потому что "хочет заткнуть любое слово".
– В России постепенно закручивают одни и те же гайки. А мы как работали, так и будем работать, – говорит он.
"Нужна деколонизация в головах"
– Нет никаких сомнений, что России необходима деколонизация, и прежде всего – деколонизация в головах, – говорит историк Сергей Чернышов, многие научные труды которого посвящены изучению колонизации Сибири. – Это не новые флаги и государственные границы, а принятие как собственного жизненного принципа, что Новосибирск или Кызыл – по определению такие же ценные и привлекательные, как Москва. Это и изучение нормальной локальной истории, местной культуры. Это и уборка своего двора – без ожидания, что по поводу каждого окурка на тротуаре нужно писать Путину.
Очевидно, что деколонизация – единственный более или менее эффективный сценарий терапии для агрессивной имперской России, а стало быть, единственный реальный залог безопасности для ее соседей, отмечает Чернышов.
– Но нынешние борцы за права национальных меньшинств находятся в ловушке, поставленной ещё советской властью в виде национальных республик. В результате получается, что Бурятии или Карелии деколонизация нужна, а Кургану или Хабаровску – нет. Но в России только две республики, где титульная нация – это большинство населения. Это Чечня и Тува. В остальных русских большинство или даже подавляющее большинство, как, например, в Хакассии или Чувашии. Упрощая тему деколонизации до флагов, границ и разрешений на охоту, подобные активисты превращают действительно важную проблему в фарс, мало интересный в самих регионах и совершенно бесполезный для пользы дела, – считает Чернышов.
Автор "Масяни", ингерманландец Олег Куваев говорит, что многие активисты продвигают тему деколонизации, чтобы "спасти малую родину от мясорубки российского империализма и последствий развала империи".
– Как известно из истории, империи все и всегда рано или поздно разваливаются, оттого и шанс у Ингрии [стать независимой] есть, хоть, может, и отдаленный. Пока это мало реалистично, но может случиться так, что кому-то придется срочно налаживать местное самоуправление, если в империи начнется бардак, – рассуждает Куваев.
Мы не разглашаем имя автора этой публикации из-за угрозы уголовного преследования по закону о нежелательных организациях в России.
