Давид Капанадзе утверждает, что именно благодаря поддержке осетинских сокамерников в нем теплилась надежда. Не оставляли без внимания и друзья из Цхинвали и Владикавказа. Мужчина признается: он бы многое отдал, чтобы вновь увидеть этих людей.
После начала боевых действий в Абхазии, в начале 90-х, домом для Майи и Харона, как и для многих других беженцев, стала комната в тбилисском интернате для глухонемых. Появление по соседству абхазки не осталось незамеченным среди таких же беженцев.
Квартира семьи Козаевых в обычной пятиэтажной "хрущевка" в одном из тбилисских районов стала местом встречи давних друзей и бывших соседей – тех, кого вооруженный конфликт в Цхинвальском регионе разбросал по всей Грузии.
За чашкой горячего кофе супруги Чхетия часто вспоминают Сухуми: грузинские врачи пережили войну в Абхазии, но остались верны клятве Гиппократа. Часто пациентами Ирины и Темура оказываются те, кто остался по ту сторону разделительной линии.
