Фотография Арбена Хоти
Во время нашей первой попытки проехать в Борье, отдаленную деревню на северо-востоке Албании недалеко от границы с Косовом, пограничники развернули нас. Через день мы вернулись с разрешением на поездку, и нам наконец разрешили пересечь границу.
После встречи с одной из живущих в Борье семей мы решили рассказать о трудностях, с которыми сталкиваются 900 пожилых обитателей деревни, которые зимой из-за непроходимых дорог в значительной степени отрезаны от жизненно важных служб в Албании. Товары и медицинская помощь доступны только через границу, в городе Драгаш в Косове.
Мы наблюдали поразительную стойкость местной жительницы Шате Палинчи, которая на рассвете отвезла своего 12-летнего сына на медицинский осмотр в Косово, а затем вернулась с едой для своей семьи.
На этой фотографии Палинчи едет на своем муле к ручью в Борье, чтобы напоить его там водой. Для меня эта фотография подчеркивает ежедневные трудности и силу тех, кто живет в такой изоляции.
Фотография Сергея Нужненко
Мы провели день на позициях 25-й отдельной воздушно-десантной бригады, а затем в сумерках стали возвращаться назад вместе с военными, которых сменили на передовой во время ротации. Несколько солдат наблюдали за небом, готовые сбить российские FPV-дроны.
Беспилотники радикально изменили ход этой войны. Раньше можно было относительно легко добраться до передовой – теперь это чрезвычайно опасно. Разведывательные беспилотники могут отслеживать ваши перемещения даже в 10–15 километрах от линии фронта, а вблизи ее могут появляться квадрокоптеры, управляемые через оптоволоконные кабели, неуязвимые для глушения.
Трое нас втиснулось в кузов пикапа, стараясь занимать как можно меньше места, чтобы не мешать солдатам. Я старался не думать о российских позициях всего в километре от нас и о том, наблюдают ли за нами операторы их беспилотников.
Моей задачей было делать фотографии, но тусклый свет, пыль и кочки на дороге делали практически невозможным наведение на фокус.
Машина пролетела по полям со скоростью 120 километров в час мимо подсолнухов, урожай которых так никто никогда и не собрал.
Фотография Мзии Саганелидзе
Когда премьер-министр Грузии Ираклий Кобахидзе объявил, что его правительство приостанавливает переговоры о вступлении в Европейский союз до конца 2028 года, улицы перед парламентом быстро заполнились демонстрантами.
В первую ночь протестов, 28 ноября, полиция жестоко разогнала людей с помощью полиции, но это, похоже, еще больше разозлило людей. На следующий день протесты были еще больше.
Даже на фоне продолжавшегося неделю насилия и неправомерных действий сил безопасности эта ночь выделялась. Сотрудник спецназа через громкоговоритель оскорблял и запугивал демонстрантов, говорил вещи, которые невозможно передать в публикации.
Мне это казалось самым невообразимым: что в стране есть группа людей, которая чувствует себя абсолютно безнаказанной.
Я сделал эту фотографию у заднего входа в парламент, где размещались силы спецназа. Собравшиеся там демонстранты, в основном молодежь, бросали в них различные предметы и дымовые шашки, требуя ответа и отвечая полиции оскорблениями за насилие, совершенное ею предыдущей ночью.
Фотография Виолетты Савчиц
В тот вечер Евангелическая церковь Вильнюса была заполнена живущими в изгнании белорусами, которые перд этим прошли маршем по улицам литовской столицы. Это фото было сделано во время исполнения хором белорусского гимна "Магутны Боза" (Всемогущий Бог). Эта песня стала символом антиправительственных протестов в Беларуси в 2020 году.
Во время выступления я видела, как люди плачут. Женщина повернулась ко мне и сказала: "У меня мурашки по коже. Эта музыка возвращает воспоминания – и надежду".
До своего вынужденного изгнания Свободный хор выступал в поддержку антиправительственных демонстрантов, протестуя против жестокого подавления инакомыслия в Беларуси после спорных президентских выборов 2020 года. Многие участники хора были задержаны. Сегодня они выступают в европейских столицах,привлекая внимание к тяжелому положению белорусов, живущих при режиме Лукашенко.
Фотография Амоса Чаппла
Живущие в Румынии липоване – потомки этнических русских, бежавших на окраины бывшей Российской империи, спасаясь от религиозных преследований в XVII веке. На Пасху церкви липованских деревень открывают колокольни для всех желающих прийти и позвонить в колокола.
На улице звон колоколов добавлял очарования Пасхе, липоване, одетые в традиционную одежду, приветствовали друг друга фразой "Христос воскрес", на что в ответ звучало: "Воистину воскрес". Однако внутри колокольни звон был мучительно громким. Когда я поднялся наверх, то застал сцену, как местные мужчины и мальчики по очереди привязывались к ряду колоколов в попытке сыграть мелодию.
Это было оглушительно громко, но, что невероятно, прямо за кадром на этой фотографии сидели несколько деревенских мужчин, наблюдавших за звонарями. Я же после посещения этой церкви перестал слышать левым ухом. Через пару недель это прошло, но по сей день, если в это ухо заливается вода, я снова теряю слух.
Фотография Веселина Борисева
7 ноября – годовщина важного сражения Сербско-болгарской войны 19-го века, и националисты посчитали оскорбительным для болгар то, что премьера основанной на событиях этого конфликта пьесы "Оружие и человек" состоялась в тот вечер. Некоторые люди считают, что пьеса высмеивает болгарских солдат.
Несколько священников Болгарской православной церкви начали протестовать перед театром, молясь за души павших солдат, рядом были дети в народных костюмах. Не было никакого оцепления, полицейские небольшими группами просто стояли неподалеку и курили.
Толпа становилась все больше и громче, затем 84-летний националист Йоло Денев поднял кулак и закричал: "В атаку!" Толпа побежала к театру – прямо туда, где стоял я.
Толпа кричала: "Позор! Малкович, иди домой!" Полиция наконец вмешалась и попыталась остановить их, но было слишком поздно. Директор театра вышел из здания и попытался поговорить с демонстрантами, но на него напали. Его толкали, пинали, тянули за рубашку и галстук, в него плевали. В нижней части фотографии можно увидеть его голову. Полиции каким-то образом удалось отбить его и вернуть в театр.
Пришедших в театр зрителей развернули, спектакль в тот вечер показали только группе журналистов.
Фотография Петра Троценко
Летом я приехал в очень красивый город Худжанд в рамках фотопроекта, посвященного реке Сырдарья. В этот день мой таджикский коллега Фарзон Машарипов отвез меня посмотреть на главную достопримечательность города – рынок Панджшанбе.
Рынки Средней Азии – чистое счастье фотографа. Они всегда яркие, шумные и интересные, и люди, как правило, не против того, чтобы их фотографировали, хотя всегда хорошо быть в компании местного жителя, чтобы люди знали, что я фотограф, а не шпион!
Я использовал компактную камеру, которую почти никто не замечал. В тот день я сделал много фотографий, но самый интересный кадр, как это часто бывает, получился по счастливой случайности.
Я наткнулся на мясную лавку на рынке, освещенную красным светом, будто из преисподней, и это привлекло мое внимание. Такое освещение должно было сделать мясо более привлекательным для покупателей. Перед прилавком стояла покупательница, и я подождал, пока она уйдет, чтобы сделать портрет продавца. У меня было несколько секунд, чтобы выстроить кадр (это очень много для фотографа, поверьте мне), и, как только женщина ушла, я сделал несколько снимков. Мясник заметил меня как раз перед тем, как я его сфотографировал, и тут же спрятался за прилавком. Я успел сделать только этот снимок.
Фотография Марьяна Кушнира
Это подразделение находилось в лесу в нескольких сотнях метров от позиций российских войск, пытавшихся прорвать украинскую оборону. Убежище представляло собой просто углубление в песчаной почве, возможно, глубиной в метр. Стволы деревьев и брезент служили потолком.
Шесть солдат находились внутри, как они это называли, "кроличьей норы", не имея достаточно места для нормального сна. Некоторые пытались сделать убежище более пригодным для жизни, другие старались урвать несколько минут отдыха. Каждые 15 минут позиция подвергалась обстрелу российской тяжелой артиллерии. Иногда можно было увидеть, каким стрессом это является для солдат. Температура была ниже нуля той ночью, и небольшой фитиль в банке был единственным источником тепла в окопе. Все, что теплее, могло сделать позицию видимой для теплочувствительных камер.
Днем было почти невозможно выйти в лес, который постоянно подвергался обстрелу. Солдаты называли его Верденским лесом в память о Первой мировой войне. Раскаленные осколки артиллерийских снарядов оставляли от деревьев одни пни.
Почти год спустя российская армия прорвалась через оборонительные линии Украины в Харьковской области и захватила эту позицию.