Accessibility links

Протест под арест


«Грузинская мечта» инициировала поправки, направленные против участников протестных акций: административные штрафы заменяют арестами, а за повторное участие в акциях теперь грозит уголовное дело. Оппоненты власти считают это новой волной репрессий и ищут новые формы сопротивления.

Протест может закончиться тюрьмой

Нарушение порядка проведения акций может обернуться тюремным сроком от одного до двух лет. 13 октября 2025 года партия «Грузинская мечта» представила пакет законодательных изменений: повторное нарушение административного кодекса влечет за собой уже уголовное преследование.

Согласно законопроекту, судья вместо штрафа сможет отправлять участников акции в тюрьму на срок до 60 дней, если у них обнаружат холодное оружие, пиротехнику или иные опасные предметы, либо если они откажутся разойтись по требованию полиции. За ношение маски на акции теперь грозит арест до 15 суток — тоже без возможности отделаться штрафом. Такое же наказание предусмотрено за использование слезоточивого газа или блокировку движения.

«Повторное нарушение приведет к лишению свободы до года, а за третье и последующие — до двух лет», — заявил депутат Ираклий Кирцхалия, представляя поправки.

Он также отметил, что теперь повторное оскорбление полицейского или отказ выполнить его требование тоже может закончиться тюремным сроком до двух лет. Еще в феврале «Грузинская мечта» повысила штрафы за оскорбление и нападение на сотрудников полиции: по действующему законодательству нецензурные выражения в адрес правоохранителей караются штрафом от 2000 до 5000 лари или административным арестом до 60 суток. Сразу после вступления закона в силу несколько активистов были задержаны и оштрафованы по этим статьям в течение месяца.

Это не первые ужесточения, принятые властями на фоне проевропейских акций. За последний год партия несколько раз усиливала контроль над протестами: запретила лазеры и пиротехнику, сокрытие лица, увеличила штрафы за блокировку дорог с 500 до 5000 лари. Тогда власти объяснили это необходимостью борьбы с «Deep State» и для «поддержания порядка».

Тогда же в «Грузинской мечте» предупредили, что это только начало изменений, которые будут продолжаться, пока законы «не будут полностью доработаны для эффективного управления страной».

Протест = преступление

Ассоциация молодых юристов Грузии (АМЮГ) считает поправки признаком того, что «Грузинская мечта» продолжает курс на авторитаризм, превращая право на свободу собраний в уголовно наказуемое деяние. Юристы подчеркивают: уголовное наказание требует особенно веских оснований, ведь оно способно ограничить фундаментальные права граждан.

«Европейский суд по правам человека не раз отмечал: мирные акции не должны становиться поводом для уголовного преследования, особенно если речь идет о лишении свободы. Любые подобные нормы нужно рассматривать с особой тщательностью, оценивая их законную цель, необходимость и соразмерность вмешательства», — напоминают в АМЮГ.

Власти же настаивают на обратном. В пояснительной записке к законопроекту говорится, что административные меры не всегда сдерживают тех, кто систематически нарушает порядок. По мнению правительства, перекрытие дорог и блокирование движения выходят за рамки свободы выражения и создают риски для общественной безопасности.

«Искусственное перекрытие проезжей части, если это не связано с большим числом участников, а также умышленное препятствие движению людей и транспорта, нарушает права других граждан и мешает работе экстренных служб. Поэтому необходимо установить соразмерные меры ответственности», — говорится в документе.

Ассоциация молодых юристов с этим не согласна. По мнению НПО, действия, угрожающие жизни или имуществу, и так регулируются Уголовным кодексом. Новые же поправки создают чрезмерно общий запрет, направленный на подавление протестов.

«Власть делит общество на «демонстрантов-преступников» и «остальных», превращая протест в потенциальное преступление», — заявляют в организации.

Кроме того, АМЮГ критикует ускоренный процесс принятия закона. В Грузии это значит, что закон утверждают всего за неделю после внесения, без полноценного обсуждения. Юристы отмечают: частое использование таких процедур — показатель ослабления демократии. Отсутствие общественных дебатов снижает легитимность и качество законов.

Выйти на Руставели или замолчать

После событий 4 октября грузинский премьер Ираклий Кобахидзе заявил о новых подходах к протестующим.

«Когда 100 иностранных агентов выходят и совершают насилие против четырех млн человек, экономики и национальных интересов…<...>. Я не исключаю, что среди 150 человек, которые там стоят, 10–15 могут быть искренними глупцами. Но и к ним у нас будет нулевое сочувствие. Глупость тоже наказуема, если ты выступаешь против национальных интересов», — сказал Кобахидзе.

Аналитики и активисты предупреждают: новые законы «Грузинской мечты» созданы не только для ограничения ежедневных протестов, но и для того, чтобы в будущем подавлять любые гражданские движения.

«Если мы не остановим и не изменим их сейчас, они будут применяться ко всем остальным протестам: от акций против выселений из домов, акций связанных с обрушением фасадов до протестов родителей, добивающихся лекарств для своих детей с редким заболеванием. Режим сможет жестко наказать людей, назначить административный арест до 15 суток, и таким образом подавить любое массовое недовольство», — говорит активистка Элене Каихосрошвили в интервью «ТВ Пирвели».

Демонстранты уверены, что власть пытается их запугать, потому что предыдущие попытки не увенчались успехом.

«Нам устроили представление: приняли кучу законов, арестовали людей, засыпали штрафами и угрозами, и все равно Руставели стоит», — пишет активистка Русико Кобахидзе в своем Facebook.

Участники ежедневных акций утверждают, что «Мечта» сейчас фактически поставила общество перед выбором: либо люди массово выйдут на улицу, либо Руставели замолчит.

Россия и Беларусь как «шаблон» для Грузии

Местные активисты и правозащитники сравнивают происходящее в Грузии с практикой России и Беларуси, где законы и силовое давление давно используются для контроля общества, подавления инакомыслия и вселения страха.

С 2014 года в Москве действует режим «повторных нарушений»: при трех административных нарушениях правил митингов нарушитель может получить уголовное наказание — штраф, принудительные работы или до 5 лет лишения свободы. В Беларуси любое собрание требует разрешения властей, а участие в двух и более несанкционированных акциях в течение года может грозить до трех лет тюрьмы.

Российский правозащитник, председатель Совета ПЦ «Мемориал» Александр Черкасов считает, что ужесточение законодательства в Грузии идет «семимильными шагами», используя опыт России:

Александр Черкасов
Александр Черкасов

«Ужесточение антимитингового законодательства, ужесточение законодательства в неправительственных организациях в России шло много лет, но такое ощущение, что в Грузии сейчас эти годы хотят спрессовать, использовав весь тот большой опыт, который был накоплен по другую сторону Кавказского хребта».

Черкасов поясняет, как начинался «путинский режим» в России. Сначала трансформировали антитеррористическое законодательство после второй Чеченской войны, потом ужесточили антиэкстремистское законодательство. Действия, которые могли быть частью легальной оппозиционной активности, постепенно стали уголовно наказуемыми:

«А закон с «иноагентами» — это попытка записать как политическую деятельность любую общественную неполитическую деятельность, если она связана с высказыванием, адресованном власти или обществу. Вот такая последовательная подмена понятий и сдвижка правового поля».

В Грузии такой долгой эволюции, говорит Черкасов, не было — власти берут готовые заготовки.

«И эти изменения, эти нововведения кажутся резкими и неожиданными. Когда ты списываешь у соседа, который свой конспект вел в течение многих лет, это может показаться неожиданным. Но в России уже давно так. И законодательство о митингах у нас тоже менялось в течение долгого времени. Когда-то штраф 500 рублей считался несправедливым. Но с какого-то момента повторное участие в неразрешенном и несогласованном митинге стало уголовным преступлением. Так называемый «Дадинский закон». Потому что первым, кто осужден был по этой статье был московский активист Ильдар Дадин».

В России усиление законодательства совпало с полномасштабной войной в Украине. В марте 2022 года были введены законы о дискредитации армии и фейках об армии, где первый проступок на протесте карался штрафом, а повторный — уголовной ответственностью.

«И эти статьи использовались для репрессивного контроля общества. Ну действительно, если вас задержали с плакатом, если вы знаете, что при повторном задержании вас могут посадить на 3 года или больше, то это важный сдерживающий фактор», говорит Черкасов.

Черкасов проводит параллель с позднесоветской практикой, когда КГБ не задерживал всех участников протестов, а создавал эффект устрашения. По словам правозащитника, арестовывали примерно одного из ста, чтобы «держать людей на крючке так называемой профилактики». В современной Грузии, отмечает Черкасов, акцент сразу сделан на уголовные репрессии, минуя этап «мягкой профилактики».

«Вот с тобой поговорили, может исключили из комсомола, из института, уволили с работы, но ты знаешь, если еще раз дернешься, посадят. И значительная часть репрессий 2022-2023 годов в России были именно такие. Примерно 20 тысяч административных дел против участников антивоенных выступлений.

И в разы, в десятки раз меньше приговоров по уголовным делам. Сейчас это правда уже меняется в сторону ужесточения. Но похоже, что у вас на такие полумеры не идут. Что вариант «профилактики» не рассматривается. И что ставка сделана на угрозу непосредственно уголовных репрессий».

Белорусские правозащитники между собой проводят параллели, что Грузия сейчас примерно как Беларусь1995 года. Пространство свободы сужается и Грузия постепенно идет к Беларуси 1996 года, когда президент страны Александр Лукашенко, по их словам, провел «референдум» и узурпировал власть.

Роман Кисляк
Роман Кисляк

«Но потом была Беларусь 2006 года, Беларусь 2010 года, Беларусь 2020 года, Беларусь 2021 года. Это все «качественные» скачки по ухудшению — сужению пространства свободы мирных собраний. Сейчас Беларусь 2025 года самый жесткий вариант», — говорит белорусский правозащитник Роман Кисляк.

По его словам, та свобода, которая есть в Грузии, хоть и с существенными ухудшениями, в Беларуси давно уже отсутствует.

«У нас Лукашенко еще в 90-е годы ввел так называемый разрешительный принцип: чтобы провести любое массовое мероприятие, даже одиночное, нужно было получить разрешение. Когда на пару лет произошла либерализация, сделали так, что в некоторых местах можно было действовать по уведомлению, но это практически ничего не меняло — провести мероприятие все равно было почти невозможно»

Кисляк отмечает, что любое блокирование дороги в Беларуси автоматически квалифицировалось как нарушение уголовного кодекса, независимо от количества участников. Грузинские власти в этом плане более лояльны, добавляет он.

«Здесь, в Грузии, я вижу, что позиция властей и полиции такая: если собирается много людей, можно перекрыть улицы. У нас это невозможно: любое массовое мероприятие автоматически вело к возбуждению уголовных дел. Камеры с распознаванием и идентификацией лиц у нас давно установлены», говорит Кисляк.

По словам правозащитника, сегодняшняя Грузия — это пройденный этап для Беларуси.

«Я вижу, что есть ухудшения, но еще предстоит пройти много пути в этом направлении, чтобы дойти до уровня Беларуси. Но, безусловно, все движется именно в эту сторону».

Подписывайтесь на нас в соцсетях

Форум

XS
SM
MD
LG