Правящая «Грузинская мечта» обратилась с иском в Конституционный суд Грузии с требованием запретить три крупнейшие оппозиционные партии страны — «Единое национальное движение», «Коалицию за перемены» и «Сильную Грузию — Лело». Спикер грузинского парламента Шалва Папуашвили разъяснил, что пока нет необходимости запрещать партии поменьше, но это может случиться, если они «приобретут существенное влияние на политический процесс». Насколько конституционен иск самой «Грузинской мечты» и чего она этим добивается — спросим у конституционалиста Вахтанга Хмаладзе и директора Института исследования России Давида Дарчиашвили.
— Батоно Вахтанг, насколько конституционен иск партии власти? Насколько приводимые в нем аргументы весомы с точки зрения закона?
Вахтанг Хмаладзе: С моей точки зрения, нет никаких конституционных оснований для подачи иска с целью запрета каких-либо политических партий — не только этих трех, но и других. Основы запрета политических партий определены в Конституции и там чётко сказано, при каких действиях они могут быть запрещены.
В этом перечислении есть такое, например, что актуально для сегодняшней ситуации: что, если целью партии является свержение конституционного строя Грузии, её насильственное изменение или нарушение территориальной целостности, это может быть основанием для конституционного иска с последующим решением Конституционного суда о запрете партии.
Тут я хочу обратить внимание на конструкцию и смысл данного предложения. Насильственное изменение чего? Конституционного строя. Тут не говорится об изменении власти, говорится только об изменении строя. Что это означает? Если простыми словами объяснить, то если целью партии является низвержение или насильственное изменение парламентской республики на конституционную монархию, например, это является конституционным устройством. А что касается партий, действий партий для смены власти, хотя бы и насильственной, если такие действия подпадут под положение, установленное в Уголовном кодексе, то такие претензии могут быть предъявлены, скажем, руководителям партии или членам партии, то есть физическим лицам, которые осуществляют запрещенные законом действия, но не к партии. Для запрета партии установлены не только у нас, но и во всем демократическом мире весьма высокие стандарты. Нарушения должны быть очень серьезными, и они должны быть строго и точно доказуемы.
— То есть недостаточно, чтобы премьер-министр заявил, что оппозиция радикальна, придется доказывать, что это какая-то террористическая организация, разжигающая ненависть или намеренная насильственно свернуть конституционный строй.
Вахтанг Хмаладзе: Если целью партии является насильственное изменение конституционного строя, только в этом случае может быть партия запрещена, а не из-за стремления изменения власти, хотя бы и насильственного. Если мы обратимся к Европейской конвенции по правам человека, то там прямо говорится, что власти не должны действовать так, чтобы заставить людей свергнуть эту власть. То есть это право на восстание. Если власть выходит за рамки конституции, если они нарушают конституцию, нарушают права и свободы человека, то граждане этого государства имеют право восстать.
Так что правовых оснований я не вижу. Меня удивило заявление сперва председателя парламента, потом господина Кобахидзе, премьер-министра, которые сказали, что аналогичны нарушениям этих трех наиболее поддерживаемых оппозиционных партий и другие партии, но мы не ставим вопрос об их запрете, поскольку они слабы.
— То есть они преступные, но пока слабые. Нарушают закон, антиконституционны, можем запретить, когда нам это будет удобно?
Вахтанг Хмаладзе: Конечно, вот этим они сделали, по моему мнению, самолюстрацию, что целью является запрещение партий не потому, что это запрещено конституцией, а потому что они имеют силу заменить действующую власть.
То есть если я более сильный, чем вы, и мы оба нарушили закон, то вас не будут осуждать, поскольку вы слабый, а меня будут осуждать, поскольку я более сильный и я являюсь конкурентом власти. Но это же избирательное право, что полностью запрещено в правовом государстве! В соответствии с Конституцией Грузия является правовым государством, хотя фактически наша власть вышла за пределы правового государства и само это уже является нарушением Конституции.
— Батоно Давид, как правило, избиратели отправляют партии в небытие. Почему «Грузинская мечта», которая не раз, как сказал премьер Кобахидзе, выигрывала выборы у «Нацдвижения», решила идти этим путем — взять и запретить своих главных политических оппонентов. На последних парламентских выборах, которые оппозиционные партии не признают, даже согласно данным ЦИК, они заняли второе, третье, четвертое места.
Давид Дарчиашвили: Знаете, чисто рациональному, логичному объяснению все, что «Грузинская мечта» делает, не поддается. Единственное, какая логика просматривается — так хочу и все! А это исходит от Бидзины Иванишвили. Вот так он хочет. Он это заявил в прошлом году, в апреле, что запретит партии, которые для него являются «коллективным Национальным движением», и вот они сейчас это выполняют. Для этого и была создана так называемая парламентская комиссия Цулукиани, чтобы подготовить почву. То, что они подготовили, то, что потом Папуашвили озвучил — это, я полностью согласен с батони Вахтангом, это самолюстрация, это признание криминала, который они совершают, и когда-нибудь им воздастся за попытку узаконить это избирательное правосудие.
С другой стороны, это также показывает плачевность вообще юридической мысли, потому что эти люди — грузинские юристы, они оканчивали Тбилисский государственный университет, потом обучались в Германии, и во что они превращаются, как они насилуют правовое сознание, вообще право? Вся их логика, то, что озвучивал Папуашвили, это логика дезинформации. Какие-то маленькие кусочки событий, которые происходили — допустим, акция, которая закончилась раскачиванием и потом падением забора президентского дворца, или то, что, допустим, в 2008 году русские и абхазские подразделения вошли в Кодорское ущелье, они какие-то кусочки из реальной событийной канвы берут, а потом из этого делают такие умозаключения, которые ни к чему не привязаны, никакой логики в себе не несут и просто выявляют их желание расправиться с политическими оппонентами. А почему это они делают, вроде и так выборы выигрывают? Но они выигрывают с трудом — это раз. Второе, они выигрывают через явные нарушения избирательного законодательства, и об этом все международные миссии наблюдателей заявляли, поэтому у них проблема международной легитимации. Они хотят как-то из этого поля попытаться выйти, делают еще хуже. Запрещая партии, они вообще приканчивают демократическую избирательную систему в Грузии. О какой нормальной избирательной политике, выборной процедуре может идти речь? Опять же остается единственное, что на нервы Иванишвили действует существование этих партий, и он думает, что разом все это прикончит.
— Батоно Вахтанг, в этом иске партия экс-президента Михаила Саакашвили обвиняется в том числе в свержении избранной власти, бывшего президента Эдуарда Шеварднадзе, имеется в виду «революция роз» 2003 года. С тех пор прошло больше 20 лет. А премьер Кобахидзе говорит, что партия, которая ответственна за августовскую войну 2008 года, совершила предательство и должна за это ответить. Опять-таки, довольно много времени прошло с августовской войны, и «Грузинская мечта» бессменно находится у власти 13 лет. Почему власть до сих пор мирилась с этими людьми и сейчас возвращается к этим вопросам? Каковы юридические перспективы здесь?
Вахтанг Хмаладзе: Я начну с последнего — юридических перспектив. Если Конституционный суд будет действовать в строгом соответствии с Конституцией и международным правом, то никакой перспективы этот иск не будет иметь. Но, к великому моему сожалению, я очень сомневаюсь в том, что Конституционный суд будет строго следовать Конституции и международному праву. Ведь только судебный контроль вправе сбалансировать незаконные или неконституционные действия власти. А когда суды подпадают под политическое влияние правящей партии, тогда уже вообще разговор о правовом государстве теряет смысл.
Относительно того, что начали говорить о свержении власти в 2003 году или о действиях в 2008 году, о военных действиях, что я могу сказать? Нравится кому-либо или не нравится, но то, что произошло в 2003 году, это была так называемая бархатная революция. И политические силы, которые фактически заставили тогдашнего президента Шеварднаде уйти в отставку, были поддержаны выборами президента в начале января 2004 года, а затем парламентскими выборами весной того же года. То есть говорить о том, что это было насильственное свержение власти, я считаю неправомерным. Это раз.
Второе — то, что происходило в 2008 году. Тогдашняя правящая партия, «Единое национальное движение», не только из-за этого, но и по другим причинам понесла политическую ответственность. На последующих выборах в 2012 году избиратели отказали в предоставлении власти «Единому национальному движению», и в результате выборов к власти пришла коалиция оппозиционных партий. Так что политическую ответственность эта партия понесла. И это всё. Нельзя говорить о том, что это является основой для запрета партии. Эти действия партии нельзя оценить как уголовно преследуемые. Такого нельзя делать. Разные партии, находящиеся во власти в разных государствах, начинали войны, проигрывали войны, выигрывали войны, но из-за этого эти партии несли только политическую ответственность. После таких действий их или переизбирали, или отдавали преимущество другим партиям.
Эта политическая ответственность, это вполне понятно. Но, например, из-за проигрыша войны, нигде в демократических государствах никто не запрещал партию, которая находилась у власти в то время, когда она проиграла, скажем, войну. Это разные вещи — политическая ответственность и уголовная ответственность.
Возможность ввести партийную деятельность или запрет на партийную деятельность. Запрет на какой основе может быть установлен? Это четко определено Конституцией и всякая манипуляция, неправильные интерпретации той или иной нормы являются неконституционными. Вот это нужно хорошо понимать.
— Батоно Давид, вы уже вспоминали, что Бидзина Иванишвили в преддверии парламентских выборов обещал вынести политический и юридический вердикт «коллективному Нацдвижению» и он исполняет, по сути, свое обещание. Он также говорил о создании адекватной, национально ориентированной оппозиции. Он будет создавать свою ручную оппозицию?
Давид Дарчиашвили: Да, наверное, что-то будет создавать. Есть первые шаги в эту сторону. «Нейтральная Грузия», которая более открыто и явно высказывает пророссийскую ориентацию. Вот эта партия будет.
Может быть, еще, допустим, какую-то ручную прозападную партию постарается создать, но им будет запрещено критиковать правящую партию и непосредственно, не дай бог, еще критиковать Иванишвили. Ведь они с самого начала говорили — Иванишвили тогда премьер-министром, потом стал Гарибашвили, я помню его слова, что они готовы были как-то примириться с коабитацией, с существованием «Национального движения», если бы ее лидеры как-то молчали бы себе в тряпочку и никакой критикой не занимались. Их критика — главная причина гонений, которые они устраивают. Какова эта критика, обоснована или необоснована им неинтересно. Существование кого-то, кто критически настроен, кто может, в конце концов, привлечь к себе большинство избирателей — такие политические силы неприемлемы.
— Батоно Вахтанг, Папуашвили также заявил, что за людьми, которые состоят в партиях, которые, возможно, будут признаны неконституционными, нужно будет следить, чтобы они опять не включились в политический процесс. Это значит, что огромная часть грузинского общества будет поражена в политических правах?
Вахтанг Хмаладзе: Конечно, это так. Они несколько дней назад говорили еще о том, что в своем конституционном иске потребуют и запрет на деятельность определенных людей. Затем они это не внесли в конституционный иск. Я не знаю причину, почему они отказались от этого. Может быть, это было бы уж слишком. Это уже вызвало бы нарушение нескольких конституционных норм и норм Европейской конвенции по правам человека. Это нарушило бы право на свободное объединение в политические партии, избирательное право, которое содержит в себе не только активное, но и пассивное право, то есть право избирать и право быть избранным. Это нарушило бы свободу самовыражения. И дополнение к этому, Конституционный суд, и не только он, но вообще суды Грузии не имеют права принимать такие решения. То, что они на скорую руку внесли изменения в закон о Конституционном суде, которым они расширили полномочия этого суда и записали в эти полномочия, что суд вправе запретить определенным физическим лицам право быть избранным, право занимать государственные должности и так далее — это абсолютно антиантиконституционный закон, поскольку в Конституции четко сказано, что полномочия Конституционного суда определены только Конституцией, а расширить законом эти полномочия является уже антиконституционным действием. Кстати, уже внесен конституционный иск партии «Лело» и посмотрим, какое решение примет суд.
— Батоно Давид, эти же партии власти обвиняют в том, что они стремятся наказать из-за рубежа грузинское государство и правительство. Имеется виду, что они угрожают сохранению безвизового режима с ЕС, то есть не власти, а оппозиция, которая рассказывает на разных международных площадках об откате от демократии в Грузии, что они требуют ввести санкции в отношении людей, которые ответственны за авторитарный разворот. Даже если они запретят партии, это улучшит их реноме в глазах Запада, они станут рукопожатными?
Давид Дарчиашвили: Нет, наоборот, это еще больше усугубит их положение, но об этом они не думают. Это в их логику как-то не помещается, потому что те аргументы, которые они приводят, тоже антиконституционны. То есть этим они нарушают и право на свободу слова и высказывания мнений и идут против международного права. Грузия является членом многих договоров международных и членом некоторых организаций в рамках ОБСЕ, в рамках Совета Европы.
Конечно, депутаты и не только депутаты, но то же гражданское общество, политические партии, которые опять же по международному законодательству являются членами международных политических семей, не только могут, но обязаны говорить о том, какова ситуация в их странах, и какие процессы им кажутся демократичными, а какие идущими наперекор принципам демократии. То есть из-за того, что слышится критика в Страсбурге или еще где-то запрещать партии, опять же, это вердикт самому себе, это уход из демократического мира и уход из правового поля международного права. Этим они только ухудшают свое положение в глазах многих международных структур и особенно демократических стран.
— Батоно Вахтанг, эти партии обвиняются и в действиях, которые препятствуют вступлению Грузии в Европейский Союз. Но премьер Кобахидзе сам приостановил этот процесс в прошлом году, что вывело людей на улицы, привело к тому, что власть приняла множество репрессивных законов, чтобы подавить народное недовольство. Как вы понимаете эти аргументы с правовой точки зрения в стране, где европейская интеграция прописана в Конституции?
Вахтанг Хмаладзе: Да, это вполне ясно написано в Конституции. 78-я статья обязывает все властные структуры принимать все действия для евроатлантической интеграции Грузии. Так что эти заявления господина Кобахидзе являются, по моему мнению, прямым нарушением требований Конституции. Народ это воспринял, большинство граждан Грузии это восприняло именно так, и протест продолжается уже почти год. Непрерывно, ежедневно протестуют иногда больше, иногда меньше людей выходят на улицу перед парламентом и протестуют против действий фактической власти.
— То есть требуют исполнения положений Конституции, выступают в защиту Конституции?
Вахтанг Хмаладзе: Конечно, выступают в первую очередь, в защиту своей свободы — это самое важное. Эта свобода гарантирована Конституцией, а фактическая власть, властные структуры нарушают права и свободы своих граждан, и они нарушают Конституцию.
— Батоно Давид, Ираклий Кобахидзе обещает, что после того, как они зачистят политическое поле, как они себе это представляют, в Грузии установится настоящая здоровая демократия. Многие политики, активисты, демонстранты уже арестованы, законодательство ужесточено, вот теперь обещают запретить самые влиятельные оппозиционные партии. Как выглядит эта «здоровая демократия» в представлении Иванишвили, что он строит?
Давид Дарчиашвили: Понятно, что ничем, кроме цинизма, свойственного всем авторитариям, это назвать нельзя. То есть, я сам назначу себе оппозицию и назову это демократией, этим ситуация демократичной не становится. Это азбука демократии. Общество всегда многообразно, и каждый сектор, сегмент должен иметь свою политическую трибуну. Запрещать и разрешать только то, что выгодно одному политическому сектору, сегменту, одной политической силе никак демократией нельзя назвать. Это бутафория, это подмена понятий. Они должны это понимать.
Лучше бы, если все-таки они хотят оставаться в каком-то правовом поле и опираться на какие-то истоки того же европейского правосознания, цитировали бы Карла Шмидта, который считал во время фюрера, что верховный лидер стоит над законом, и если страна этого требует, а лидер олицетворяет страну, он может решать, как он хочет. Это была бы, конечно, превратная, перверсийная, но какая-то логика. А то, что они диктатуру хотят назвать демократией, это Оруэлл, ничего более.
— Батоно Вахтанг, вы говорили о том, что сомневаетесь в том, что решение Конституционного суда будет беспристрастным. Многие юристы и политики говорят о том, что этот процесс может продолжится в Страсбургском суде. Вы верите в то, что, если Страсбургский суд по правам человека вынесет решение в пользу оппозиционных партий, грузинские власти исполнят это решение или они пойдут по пути России и полностью его проигнорируют?
Вахтанг Хмаладзе: Вопрос непраздный. Конечно, они могут пойти по стопам России. Последние уже почти три года, более двух лет, после нападения России на Украину, действия «Грузинской мечты» повторяли действия России, хотя в России они были растянуты на 10-12 лет. Вот за этот короткий двухгодичный срок «Грузинская мечта» успела повторить шаги, аналогичные российским. Для меня не будет неожиданностью, я не удивлюсь, если в один «прекрасный» день «Грузинская мечта» объявит о том, что не будет выполнять решение Европейского суда по правам человека.
Форум