В последнее время лидеры оппозиции много говорят о необходимости проведения новых парламентских выборов и крайне мало о муниципальных, несмотря на то, что принятые недавно поправки к Избирательному кодексу предоставят правящей «Грузинской мечте» значительную фору в октябре. Это неудивительно: кризис меняет восприятие временнóй перспективы; политики и их сторонники концентрируются на целях, которые кажутся приоритетными и достижимыми в ближайшие дни и недели. Обострение борьбы, как всегда, усиливает «эффект Ирвина» в масштабах всего общества: граждане переоценивают не только значимость, но и вероятность получения тех результатов, которых они жаждут. Многие оппозиционеры верят, что «Грузинскую мечту» отделяют от краха считанные дни, а часть лоялистов полагает, что до запрета ведущих оппозиционных партий и ареста их лидеров остается совсем немного. И те, и другие формулируют свою позицию и действуют, имея в виду эти перспективы, преуменьшают вероятность альтернативных вариантов и зачастую углубляются в лабиринт wishful thinking, выдавая желаемое за действительное. Ничего необычного или постыдного в «эффекте Ирвина» (или «феномене валентности») нет – он, по сути, защищает сознание от болезненных травм. Но нельзя забывать, что его формируют желания, ощущения и предположения, а связь муниципальных выборов с реальностью намного прочнее, поскольку их проведение предопределено законом. Однако, как и 4 года назад, в промежутке между парламентскими выборами 2020-го и муниципальными 2021-го, в центре внимания находится другой вопрос: новые выборы в высший законодательный орган. Оппозиция требует назначить их, а власти отказываются.
«Выборы само собой будут назначены, если распадется правящая партия, что является ее неизбежным будущим, если она не образумится и не назначит выборы сейчас. В связи с тем, что выборы будут назначены, не может быть двух мнений», – заявила 9 января Саломе Зурабишвили. Она не признает легитимными парламентские выборы 26 октября, а следовательно, и сам Парламент 11-го созыва и избранного с участием его депутатов президента. «Я президент и буду президентом, – сказала Зурабишвили, – что же касается развертывания партий на этих выборах и моего участия, это завтрашний вопрос». Лидеры оппозиционных объединений неоднократно заявляли, что готовы вести переговоры с властями только по вопросу назначения новых выборов. «Грузинская мечта» не соглашается, поэтому ее оппонентам, ресурсы которых отнюдь не безграничны, придется выбирать из трех вариантов: 1) немедленно усилить давление на «Мечту», надеясь, что она «распадется» или «образумится»; 2) взять тактическую паузу, мобилизовать силы для новой кампании и перейти к решительным действиям весной; 3) перенести «генеральное сражение» на осень, связав его с муниципальными выборами. Многие лидеры и сторонники оппозиции верят, что уличные протесты и западные санкции вскоре вынудят партию Иванишвили капитулировать. Но поскольку до сих пор этого не произошло, можно допустить и то, что она протянет еще 9 месяцев и доживет до октябрьского голосования, так и не назначив парламентских выборов. В этом случае ее противникам придется корректировать тактику в более сложных условиях. Время еще может стать их союзником, но к концу весны оно почти наверняка превратится в неумолимого врага.
Формально муниципальные выборы никак не связаны с парламентскими, но, чтобы принять в них участие, оппозиционным партиям придется согласиться с тем, что голосование назначит нелегитимный, по их мнению, президент Михаил Кавелашвили. Они будут вынуждены руководствоваться Избирательным кодексом, хотя последние поправки в него внес Парламент 11-го созыва, который они также считают нелегитимным. При этом отменить спорные правила или, например, улучшить порядок комплектования избирательных комиссий может только Парламент. Если оппозиция начнет переговоры с «Грузинской мечтой» по данным вопросам, это станет отступлением от первоначальной позиции, которая допускает диалог с властями только по поводу новых парламентских выборов. Альтернативой является бойкот. Даже если он будет единодушным (что маловероятно), то едва ли обрадует оппозиционных избирателей, которые хотят, чтобы в местном самоуправлении их представляли люди с близкими взглядами. Оппозиционеров будет подталкивать к бойкоту и отказ от признания легитимности власти, и характер выгодных для «Мечты» поправок, но партия Иванишвили может воспользоваться им, чтобы упрочить свою власть на местах и ограничить свободу маневра региональных элит. Разумеется, в арсенале оппозиции есть подход с характерной «выборочной слепотой», проявленной в 2008-2010 и 2019-2021 годах. Называя президента или Парламент нелегитимным, партии все же участвовали в муниципальных выборах и других мероприятиях несмотря на то, что обвиняемые в узурпации власти субъекты были напрямую связаны с их проведением и юридически, и политически.
«Грузинская мечта» начала редактировать Избирательный кодекс весной и отменила 40-процентный барьер для кандидатов, претендующих на мажоритарные мандаты в местных собраниях. В отличие от выборов 2021 года, второй тур назначаться не будет – кто наберет больше голосов, тот и победит в первом же туре. Нетрудно представить, что это будет значить на практике в условиях, когда мощной правящей партии противостоит несколько оппозиционных. К примеру, если раньше представитель «Мечты» набирал 30-35%, а его конкуренты по 10-15% каждый, то во втором туре оппозиционные избиратели консолидировались (конечно, не всегда) вокруг кандидата с наилучшими показателями. Теперь у них не будет такой возможности, поскольку кандидат «Мечты» с 30% сразу же получит мандат. Следовательно, оппозиции придется выдвигать единых кандидатов во множестве районов, что очень трудно в условиях, когда даже выступление с одним совместным заявлением требует от них экстраординарных усилий. Эту поправку, словно иголку, спрятали в стоге других, более резонансных, которые Парламент 10-го созыва минувшей весной принимал пачками, поэтому она не вызвала масштабной дискуссии. Но главное было впереди.
Едва собравшись, Парламент 11-го созыва в ускоренном порядке рассмотрел и принял поправки, которые увеличили долю мажоритарных депутатов в местных собраниях. Согласно комментарию Ассоциации молодых юристов, раньше соотношение депутатов, избираемых по пропорциональной системе, к мажоритарным составляло 4 к 1, а по новым правилам составит 3 к 2 в провинциальных самоуправляемых городах и 1 к 1 в Тбилиси. Электоральный барьер подняли до 4% (раньше было 3% в регионах и 2,5% в столице). Из-за особенностей взаимоотношений центральной власти с региональными элитами шансы правящей партии на мажоритарных выборах по сравнению с пропорциональными всегда расценивались как предпочтительные, причем такой порядок вещей сложился еще до появления «Мечты». По результатам муниципальных выборов 2021 года ей досталось почти 90% мандатов, распределенных по мажоритарной системе. Таким образом, увеличивая долю мажоритариев в условиях отмены 40%-процентного барьера, «Мечта» создает важнейшие предпосылки, если не гарантии своей победы в общем зачете. Незначительное, на первый взгляд, повышение электорального барьера до 4% также помогает ей, поскольку позволяет аннигилировать часть голосов оппозиционных избирателей.
Как поступит оппозиция в связи с муниципальными выборами, если ей не удастся добиться назначения парламентских? Бойкотирует их? Примет участие, согласившись с новыми правилами, или попробует добиться их отмены? Второй вариант подразумевает косвенную легитимацию позиций, занятых «Грузинской мечтой» по итогам голосования 26 октября. В ходе кризиса 2020-2021 годов оппозиция тоже говорила о фальсификации результатов, требовала назначить новые выборы и не признавала Парламент законным. Но позже она подключилась к его работе в обмен на встречные уступки правящей партии, среди которых было и условие, зафиксированное в «Соглашении Мишеля»: если «Мечта» наберет меньше 43% на муниципальных выборах, то будут назначены внеочередные парламентские. Многим покажется, что сегодня такое невозможно, поскольку партия Иванишвили отказывается принять посредничество ЕС в диалоге с оппозицией, которая, в свою очередь, более решительно отвергает возможность парламентского сотрудничества и надеется «дожать» правящую партию с помощью западных партнеров. Разумеется, нельзя исключать и маловероятный вариант, в рамках которого «Мечта», чтобы увеличить привлекательность муниципальных выборов для оппозиции, сама обозначит некую планку, которую обяжется преодолеть (например, те же 43%). Но это произойдет лишь в том случае, если она захочет показать внешним акторам, что ценит политическую конкуренцию и стремится к инклюзивному диалогу, тогда как при «белорусизации» такие жесты излишни.
«Грузинская мечта» действует не в вакууме и в условиях кризиса сильно зависит от настроений лоялистского сообщества. А оно жаждет нормализации – либо через возвращение политического процесса в прежнее, пусть немного изменившееся русло, либо путем жесткого подавления оппозиции, причем некоторые готовы поддержать оба варианта. Этот нюанс важен, поскольку новая тактика «Мечты» до определенного момента будет допускать разворот в обе стороны. 9 января ее исполнительный секретарь Мамука Мдинарадзе заявил: «Широко известно о главнейших системных преступлениях, совершенных режимом 2003-2012 годов. Это пытки заключенных и пыточная система в системе исполнения наказаний; убийства, насилие, нарушение неприкосновенности личной жизни; коррупция и давление на бизнес с целью уступки активов и вымогания денег; изъятие СМИ у законных владельцев, признание в начале войны 2008 года и обвинение грузинских военнослужащих в военных преступлениях. С целью расследования упомянутых системных преступлений и оценки режима в Парламенте Грузии в первую же неделю весенней сессии будет создана временная следственная комиссия для изучения действовавшего в 2003-2012 годах режима и деятельности лиц, занимавших политические посты, которая будет работать 6 месяцев и подготовит отчет, который Парламент Грузии рассмотрит и утвердит к первой сессионной неделе сентября. В отчете будут отражены рекомендации по поводу предусмотренного Конституцией Грузии политического и правового реагирования по отношению к преступникам. Утвержденный Парламентом Грузии отчет будет передан прокуратуре и другим соответствующим органам». На следующий день лидеры связанной с правящей партией организации «Единая нейтральная Грузия» заявили, что готовят обращение в Генпрокуратуру по поводу «вовлеченных в шпионскую деятельность политиков». Председатель «Силы народа» Созар Субари заявил, что его партия выступит с инициативой восстановления в Уголовном кодексе статьи об измене Родине (307-я статья о государственной измене существовала в УК до 2007 года, в ней говорилось, что госизменой считаются преступления, перечисленные в ст. 308-315 и 318-319 – шпионаж, саботаж, мятеж и т. д. Они остались в Кодексе, но сама 307-я статья была изъята, по мнению Субари, целенаправленно). А заместитель председателя парламентского комитета по обороне и безопасности Тенгиз Шарманашвили, рассуждая о создании комиссии, заявил в эфире «Имеди»: «Что же касается признания конкретной партии антиконституционной, эта процедура прописана в Конституции Грузии. Там же описано, кто и в каком случае может обратиться в Конституционный суд. Таким образом, в осуществление нашего суверенного права, которое подкреплено Конституцией, не сможет вмешаться никакая внешняя сила».
Многие наблюдатели увидят в этих разговорах о шпионах, изменниках, преступниках (Мдинарадзе по образованию юрист, но тем не менее несколько раз упомянул преступников до завершения работы комиссии и до приговора суда) признаки «белорусизации» и, возможно, чего-то более зловещего. Кому-то покажется характерной попытка консолидации противников «Нацдвижения», далеко не все из которых сегодня являются сторонниками «Грузинской мечты». Но есть еще один важный и малозаметный аспект. Парламентский регламент предусматривает создание временной следственной комиссии сроком не более чем на 3 месяца. Его могут продлить на месяц (в общей сложности на три месяца, но не более), если выяснится, что комиссия не успевает завершить работу. Однако Мдинарадзе сразу же назвал максимально возможный срок – 6 месяцев – еще до того, как комиссия приступила к работе. Более того, он рассказал, когда именно будут приняты основные решения, что может указывать на наличие некоего драматургического замысла, который требует синхронизации действий. Кульминационные точки связаны с осенью, с периодом муниципальных выборов (публикация выводов комиссии, обращение в Генпрокуратуру и Конституционный суд, их реакция и т. д.), но переключение внимания избирателей с настоящего на прошлое, возможно, не является главной целью. «Грузинская мечта» будто бы подводит к развилке «Нацдвижение» и близкие к нему политические объединения, в рядах которых также есть бывшие высокопоставленные чиновники, чтобы они выбрали один из двух вариантов. По сути, им предлагают повести себя как «партия революции», которая бойкотирует голосование и пытается сместить правительство с помощью уличных акций, либо как «партия выборов», взывающая к западным партнерам: «Мы хотим участвовать в муниципальных выборах, встречаться с избирателями, но власти пытаются нас запретить, арестовать. Помогите, пожалуйста!». Не исключено, что «Мечта» навязывает противникам непростой выбор между угрозой репрессий и (пусть косвенной) легитимацией режима и при этом хочет сохранить возможность маневра между двумя вариантами «нормализации» в течение более длительного периода. Возможно, осенью Мамука Мдинарадзе – к досаде лоялистов – скажет, что политическая оценка процессов 2003-2012 годов важнее уголовной (или наоборот).
«Соглашение Мишеля» не было совершенным, но в его основе лежал здравый принцип: проблемы демократии следует решать с помощью демократических процедур. Европейские посредники предложили использовать муниципальные выборы 2021 года для того, чтобы вывести политическую жизнь Грузии из тупика, в котором она очутилась после парламентских выборов 2020-го. Фактическое превращение местных выборов в референдум о (не)доверии правящей партии мешало дискуссиям о самоуправлении и локальных проблемах, но плюсов в тех договоренностях все же было больше. Дело не только в изменениях законодательства или освобождении представителей оппозиции из тюрьмы (эта проблема актуальна и сегодня). Главное, что был создан второй подряд (первый – 8 марта 2020 года) прецедент масштабного размена уступок. Несмотря на то, что позже часть договоренностей была перечеркнута, многие поверили, что на их глазах формируется традиция политического компромисса, а выборы становятся главным инструментом разрешения кризисов. Это немаловажно для страны, где вопрос о власти не так давно (по историческим меркам) был решен посредством государственного переворота и гражданской войны, а призывы к немедленному смещению правительства звучали в течение трех десятилетий не реже, чем утренние приветствия. Некоторые комментаторы в 2021-м с удовольствием рассуждали о том, в чем именно заключается сила и мудрость европейского подхода к постсоветской политике, и вряд ли подозревали, что грузинские лидеры попытаются использовать их в своих интересах так, словно это слабость и глупость.
В ближайшее время «Грузинская мечта», по всей видимости, будет указывать местным и зарубежным оппонентам на два сценария развития событий. Первый подразумевает демонстративную эскалацию физического и юридического насилия и ужесточение режима, а второй – уже апробированную в 2021-м попытку выхода из кризиса через выборы, которые к тому же состоятся так скоро, всего через 9 месяцев. Как и в 2021-м, он может привести к временному ограничению давления властей на оппозицию, переговорам и возможным компромиссам. В его рамках муниципальные выборы станут референдумом о внеочередных парламентских, даже если правящая партия не подпишется под какими-то формальными обязательствами.
Европейский посредник с вероятностью 99% выбрал бы второй вариант и сразу же начал думать о том, можно ли отменить последние поправки (один журналист в частной беседе удачно назвал их «девять тузов в колоде»), сделать работу комиссий более ответственной и прозрачной, СМИ менее поляризованными и т. д. Он, вероятно, не забыл бы и об освобождении противников «Мечты» из тюрьмы, поскольку власти, судя по всему, попытаются превратить их наказание в наглядный пример. Все это требует диалога и взаимных уступок, и условный «человек из Брюсселя», вероятно, посоветовал бы оппозиционерам сесть за стол переговоров вместе с представителями правящей партии и вряд ли стал ломать голову над тем, как это будет выглядеть и кто почувствует себя победителем, поскольку загнанный в тупик политический процесс грозит куда более печальным исходом и Грузии, и влиянию ЕС в регионе. Может возникнуть еще один вопрос: насколько разумным и результативным будет бойкот оппозиции, если европейские партнеры увидят в муниципальных выборах ключевое средство преодоления кризиса?
Они превращались в политический водораздел трижды. В 2002 году результат правящей партии на местных выборах оказался катастрофически низким, и множество граждан, как обычных, так и весьма влиятельных, пришло к выводу, что «Союз граждан» – не жилец. Это стало важной предпосылкой смены власти в 2003-м. В 2010 году местные выборы подвели черту под усилиями оппозиции, которая, несмотря на многочисленные, многодневные акции протеста 2007-2009 годов, не сумела отстранить «Нацдвижение» от власти. Когда она распалась на несколько частей и потерпела очередное поражение, стало ясно, что ее возможности исчерпаны, а данный этап борьбы подошел к концу. Новый начался осенью 2011-го, когда оппозицию возглавил Бидзина Иванишвили. А в 2021-м муниципальные выборы не просто превратились в референдум о проведении внеочередных парламентских, но и впервые позволили многим сторонникам оппозиции поверить в возможность победы на выборах – в некоторых муниципалитетах борьба была очень напряженной и поучительной. Что произойдет в 2025-м?
Разница между усредненным европейским и грузинским взглядом на процесс также заключается в соотношении фактов и предположений, рационального и чувственного. Грузинские политические нарративы представляют собой нагромождение многочисленных «Если…», которые цепляются друг за друга как шестеренки вечного двигателя: «Если будут новые санкции, если много людей выйдет на улицу, если правящая партия образумится, если она распадется, если посыпется вертикаль, а если нет, и если они начнут сажать оппозиционеров, если их поддержит Китай, и если Трамп скажет, и если не скажет…». Все это, разумеется, может (не) произойти, но более прочной и перспективной основой для политики являются непреложные факты, например, следующий: в октябре в Грузии состоятся муниципальные выборы. К нему можно добавить мотивирующую фразу: «Только от нас зависит, как они пройдут и с каким результатом завершатся». И затем составить хитроумный план продвижения из точки А (нынешнее состояние) в точку Б (победа). Почти все успешные политики и бизнесмены, с которыми автору довелось беседовать в последние тридцать лет, руководствовались этим простым шаблоном. Неудачники всегда начинали с «Если», будто играли черными, по определению не могли сделать первый ход и лишь реагировали на чужие импульсы.
Политика, основанная на эмоциональной мобилизации, сужает поле зрения, приковывает внимание к одной или нескольким темам и упускает другие. Поправки к Избирательному кодексу принимались в период борьбы вокруг закона об «иноагентах» и поствыборных протестов – шансов привлечь к ним внимание политиков и общественности практически не было. И не все готовы обсуждать их сегодня. Вместе с тем «Грузинская хартия», которую по инициативе Саломе Зурабишвили подписали ведущие оппозиционные объединения перед парламентскими выборами, предусматривала отмену целого ряда законов и поправок, инициированных «Мечтой», но в ней ничего не говорилась о формах противодействия их имплементации до выборов или в том случае, если оппозиции не удастся сформировать правительство. По сути, борьба на этом участке прекратилась – отдельные критические комментарии не в счет. В результате возникла ситуация, когда «Грузинская мечта», создав условия для недобросовестной конкуренции, может вполне легально получить львиную долю мажоритарных мандатов на муниципальных выборах. У лидеров оппозиции сегодня другие приоритеты, но время идет, и если они не внесут вопрос в первоочередную повестку, никто не сделает этого за них.
Бидзина Иванишвили ведет себя так же, как многие правители до него, и отвечает на критику извне усилением давления на оппозицию. Силовики обращаются с ее представителями все жестче, лидеры «Мечты» анонсируют парламентские и судебные разбирательства, запрет партий, чуть ли не поражение в правах и подчеркивают, что никто «не сможет вмешаться в осуществление нашего суверенного права». С другой стороны, они постоянно говорят, что готовы поддерживать диалог с европейскими структурами по вопросу улучшения электоральной среды и выполнения многочисленных рекомендаций. Испытывая одновременное воздействие двух факторов, оппозиция может подключиться к предвыборному диалогу, страхуя себя от репрессий и даже выставить определенные требования, но в таком случае ей придется признать «Грузинскую мечту» чем-то большим, чем кучкой узурпаторов (и не только де-факто). Отказ от него вряд ли понравится европейским партнерам, поскольку таким образом будет уничтожено одно из последних значимых препятствий на пути эскалации политического насилия.
Отношение к муниципальным выборам станет важным индикатором, который позволит судить о намерениях партий и о том, насколько они серьезны. Многим гражданам кажется, что нынешнее обострение временное; они верят, что вскоре отношения между политическими субъектами вновь примут прежние формы. Они будто бы отгоняют мысли о рождении жестокого репрессивного режима или о революции с бескомпромиссной борьбой и вполне возможными потерями, и при этом мало чем отличаются от соотечественников, которые ждут радикальных перемен, поскольку в полном соответствии с тем же «эффектом Ирвина» считают, что менее пугающая, привычная и относительно комфортная перспектива более вероятна. Связанные с грядущими выборами заявления и события могут укрепить или разрушить их представления. Они, подобно замкам из детских кубиков, будут рассыпаться и восстанавливаться вновь до тех пор, пока не наступит день выборов, когда одна часть избирателей проголосует за слом прежнего порядка вещей, а другая за его сохранение или за «нормализацию» любой ценой. И какими бы важными не казались нам другие события, не стоит забывать, что время идет и этот день приближается.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
Форум