Осенью 1992 года, почти 30 лет назад, осетино-ингушский конфликт унес жизни сотен людей. Бои на приграничной с Ингушетией территории Северной Осетии продолжались несколько дней, в результате ингушское население покинуло земли, где они долгие годы жили вместе с осетинами и выходцами из других регионов Кавказа.
Село Балта, где с советских времен жили грузины, осетины и ингуши, стало, однако, примером дружбы народов. Соседи разных национальностей не воевали друг с другом, а когда ингушам пришлось бежать, осетины сохранили их дома, сделав возможным их возвращение.
Обитатели Балты в фильме документального проекта "Признаки жизни".
Монологи ингушских жителей Балты
Вот [тут живет] осетин, [там] грузин, осетин, ингуш. Дружно жили и до конфликта, и после конфликта. И свадьбы, и похороны – мы у них, они у нас бывают. Я чисто говорю по-осетински, по-грузински. Мы жили как одна семья.
Дороги не было, горными тропами, где козы ходят
[Когда] война началась, мы слышали, что убивают, режут, стреляют. Мы свои семьи взяли и ушли в Ингушетию. Дороги не было, горными тропами, где козы ходят. У меня ребенок был маленький, 6 или 7 месяцев [на руках]. Через эти тропы зимой и пошли. Тысячи таких, как я, отсюда ушли.
Осетинские бандформирования за российскими войсками пришли, начали грабить, говорили: нам ничего не будет. Стариков, женщин забирали в концлагеря так называемые, в подвалах сидели, потом их меняли. Ингуши, может, тоже кого-то в заложники брали, потом меняли. Из каждого села забирали. У моей жены семью забрали полностью, двоих братьев убили, сноху убили, безвинных людей.
Хоть тяжело, но выжили, за счет помощи осетин, грузин
[Но это были] не местные осетины. Местные, наоборот, нам помогали. Мой дом сохранили осетины.
Мы вернулись в 1998–99 году. Первый вернулся мой сосед Мурат, потом за ним подтянулись другие, третьи. Дома разграблены, ничего во дворах нет. Осетины сами тяжело выживали. Мы, когда приехали, у нас тоже никакой работы, ничего нет, еле выживали тогда. А в других селах вообще не пускали [обратно], с плакатами выходили, говорили: гражданская война будет, если вернутся ингуши. А сюда в Балту вернулись. Хоть тяжело, но выжили, за счет помощи тех же осетин, грузин.
Разделяй и властвуй, вот и все
Это была Чечено-Ингушская автономная республика. В 1944 году, когда ингушей выслали, осетин с гор начали заселять в ингушские дома. В 1956 году наших реабилитировали, они начали возвращаться. Многие осетины не захотели оставлять дома. И им власть запрещала уходить, предупреждала: если вы уйдете или продадите ингушам, мы ваши дома сожжем. Страдает много ингушей, осетин, которые не хотят этого конфликта, а власть к этому подводит. Разделяй и властвуй, вот и все. Кабардино-Балкария: балкарцев выслали, кабардинцев оставили – конфликт. Карачаево-Черкессия: карачаевцев выслали, черкесов оставили – конфликт. Ингушей выслали, осетин оставили – конфликт. Чеченцев выслали, дагестанцев оставили – конфликт. Они потихоньку тлеют, потом дровишки подкинут, загорится, когда необходимость будет.
Монологи осетинских жителей села
Война была в Терке, где я жила. Там убивали, в плен забирали. Ингуши забрали со свадьбы [осетинскую] молодежь, многие не вернулись, а кто вернулся, больные все.
Почему вы взрываете их дома? Вдруг они захотят вернуться
Здесь [ингуши] не тронули нас. Они ночью тихо встали и ушли [в Ингушетию], нас никого не трогали абсолютно. Угнали скот свой. Дома оставили, а тронуть нас никто не тронул. Отец мой сильно уважал ингушей, дружили они, побратимы были, и до меня слухи дошли, ингуши сказали: уважая его и ради него, мы встанем и уйдем и никого не тронем.
Еще папа рассказывал, взрывали дома [ингушей]. Здесь воинская часть была, папа пошел к командиру и сказал: "Почему вы взрываете их дома? Это же нехорошо. А вдруг они захотят вернуться, почему мы должны стать врагами?" Отца спрашивают: "Ты кто по национальности?" Он говорит: "Осетин я. Мы выросли вместе, мы кусок хлеба с ингушами делили". И они перестали взрывать дома.
Конфликты всю жизнь были, притязания на землю. А зачем?
Здесь же половина села – грузины, большинство. Приезжали сюда осетины с Южной Осетии, говорили: давайте село на село поменяем, вы туда переезжайте, домами обменяемся. Но никто не согласился, здесь выросли, здесь жили. Было такое, что ходили по городу, забрасывали в грузинские дома листовки всякие, чтобы уехали. В городе большинство не уехало, из села никто не уехал. Среди всяких народов такое бывает, даже брат с братом не сходится, а что тут национальности. Эти конфликты всю жизнь были, притязания на землю. А зачем? Если вам здесь хорошо живется, какая разница, Северная Осетия она будет называеться, Грузия, Ингушетия или еще как-то? А зачем, если тебе здесь комфортно?
Сейчас то, что идет на Украине, – мы здесь, мой внук в российской армии, я как могу быть против чего-то? Мне нравится политика в том, что подняли престиж России. Стоит ли это того, чтобы столько людей погибло? В это время, XXI век, это, конечно, не должно быть. Кому-то это на руку, наверное, кто раздувает это.
Мы же здесь получаем одну информацию, они – другую информацию
Родственники мужа живут в Тбилиси. Когда начался этот конфликт между Украиной и Россией, Грузия поддерживает Украину. Там по телевидению информация идет, что Россия виновата, Россия напала. Они нам звонят, у меня муж такой злой на них: "Со мной не разговаривайте на эту тему, я живу в России, для меня Россия лучше всего, мой внук сейчас в армии. Там, где я работаю, там, где я кормлюсь, – это моя родина. Меня не интересует ни Грузия, ни Украина, оставьте меня в покое. Я за Россию и полностью за Путина". У меня муж такого взгляда. Дело в том, что там информация такая. Какую они информацию слышат, то они и воспринимают. Там же сейчас много беженцев с Украины, они, говорят, ходят с этими флагами, украинскими цветами разрисованные, лозунги подают, что за Украину. То, что слышат, то они и говорят. А у нас информация другая, мы же здесь получаем одну информацию, они – другую информацию, поэтому у них дезинформация, я так думаю. Когда мы им объясняем, что все не так, но они опять телевидение включают, телевидение совершенно другое. Мне это не нравится, то, что сейчас творится. Что будет дальше, не знаю.
