Неоднократно в течение последнего двадцатилетия, обращаясь к теме внутриполитической борьбы в Абхазии, я прибегал к высказыванию в 2004-м нашего историка Гурама Гумба о том, что между силами, борющимся за власть в республике, нет идеологических расхождений, что это исключительно борьба бизнес-элит. В общем-то так было и есть. Но с течением времени, появлением новых лидеров возникают, тем не менее, некоторые нюансы, характерные для того или иного периода.
Так, многие наблюдатели последних лет стали отмечать, что в том политическом лагере, который ныне находится у власти, больше людей с либеральным мышлением, которые склонны, в частности, к внешнеполитическим компромиссам, а среди противостоящих им – больше консервативно-непреклонных. Тут, впрочем, надо сделать оговорку, что при нахождении одной из двух основных политических команд у государственного руля ей приходится неизбежно согласовывать свои действия с Кремлем или одной из его башен, а у оппозиции гораздо больше развязаны языки и руки в отстаивании, как говорится, национальных интересов… Однако последнее обстоятельство – временное, дополнительное для политиков, а вот их давно сформировавшиеся характеры, взгляды, мышление – это, за редким исключением, вещь постоянная, константа.
И говоря о поствоенной Абхазии, нельзя упускать из виду присутствие и развитие в ней так называемого гражданского сектора, неправительственных организаций. Многие из старшего поколения этих людей хорошо известны еще в качестве представителей абхазского национально-освободительного движения, а также интеллектуалов. Исходя из их сотрудничества с международными, в основном европейскими структурами и неправительственными организациями, это, конечно, люди либерального, более широкого мышления. И хотя они всегда в периоды президентских избирательных кампаний неизменно подчеркивали свою равноудаленность ото всех кандидатов и, как правило, брались за контроль над проведением честных и чистых выборов, но эта близость по духу с политиками либерального мышления не могла не сказываться. И это не раз выражалось на протяжении минувших лет в тех или иных высказываниях представителей гражданского общества относительно активно обсуждаемых проблем в республике. Тем более, что в Абхазии очень трудно быть абсолютно нейтральными в политике, в отношении к двум основным ее лагерям.
Что касается отношения к самими «энпэошникам», то среди широких слоев населения в абхазском обществе с самых первых послевоенных лет возникла категория не приемлющих их. В отличие от первого президента Абхазии Владислава Ардзинба, который всегда давал добро на поездки абхазских представителей – ему не приходило в голову не доверять им – на организуемые международными посредниками встречи с грузинскими, а также часто они бывали трехсторонние, с участием и южно-осетинских, эти люди в абхазском обществе, пусть и не очень многочисленные, относились к контактирующим с грузинской стороной и западниками враждебно. Тогда в ходу был термин «народная дипломатия», и мне в связи с ним вспоминается остроумное выражение из «Героя нашего времени» Михаила Лермонтова: «Наша публика похожа на провинциала, который, подслушав разговор двух дипломатов, принадлежащих к враждебным дворам, остался бы уверен, что каждый из них обманывает свое правительство в пользу взаимной нежнейшей дружбы». Ну, тут, конечно, все же другое, тем не менее, публикации, нередко основанные на стенограммах встреч, доходили до их критиков в Абхазии, и их порой возмущало уже то, что абхазские представители разговаривали со своими грузинскими собеседниками вежливо… Часто подчеркивалось, что разговоры с грузинской стороной должны вести только представители властных структур, уполномоченные народом. Нередко этих критиков подозревали тогда в том, что они просто завидуют «энпэошникам», ибо не их проекты были приняты и не они ездят по заграницам, а те всячески это опровергали.
Кстати, надо напомнить, что до конца девяностых годов власти РФ не только не поддерживали материально разоренную войной Абхазию, но Россия также возглавила введенные против нее санкции СНГ – за то, что она не хочет возвращаться в состав Грузии. С приходом к власти в РФ Владимира Путина ситуация стала меняться. И через какое-то время, еще до признания Россией независимости Абхазии в 2008 году, одни политики в республике стали убеждать других, более либерально мыслящих, что ни о какой многовекторности во внешней политике не может быть и речи, что у нас должна быть только одновекторная политика. После признания и того, как Москва взяла Абхазию под плотную опеку, вопрос об этом выборе отпал сама собой. Не спорили с этим и «энпэошники», но при этом, конечно, не считали, что в силу новых обстоятельств абхазские НПО должны вдруг разорвать отношения с международными, то есть западными партнерами.
Между тем число негативно относящихся к ним в абхазском обществе наверняка увеличилось после 27 мая 2014 года, когда участники многочисленного митинга политических противников третьего президента Абхазии Александра Анкваба штурмом взяли комплекс правительственных зданий в Сухуме, тот укрылся на 7-й российской военной базе в Бамборе, а спустя несколько дней подписал заявление об отставке. Его политические оппоненты называли тогда в СМИ случившееся народным волеизъявлением, большинство населения, напуганное опасностью столкновений, безмолвствовало, и лишь лидеры НПО, кроме, естественно, политических соратников Анкваба в партии «Амцахара», открыто возмутились произошедшим. И хотя это силовое отстранение от власти законно избранного президента было через несколько месяцев как бы легитимизировано внеочередными президентскими выборами и победой на них Рауля Хаджимба, тот, майский, выход за рамки конституционного поля, не перестал быть таковым.
Через пять с половиной лет, 9 января 2020 года политические противники Хаджимба «сравняли счет» силовых отстранений от власти. А через пару месяцев на внеочередных президентских выборах победил Аслан Бжания. Может, именно потому, что сравняли, может, потому, что одновременно Верховный суд отменил результаты предыдущих выборов 2019 года, но не помнится, чтобы представители гражданского сектора выражали тогда протесты. Больше того, кое-кто из них официально поддержал тогда Бжания в ходе избирательной кампании.
Что же случилось дальше? Как известно, все течет, все изменяется. Но до поры до времени было очень трудно предположить, что гражданский сектор в какой-то момент окажется в активной оппозиции к нынешней властной команде, причем не отдельные его представители, а все в нем, пожалуй, коллективно. Однако, когда в конце 2021 года министром иностранных дел Абхазии был назначен Инал Ардзинба после его учебы и работы в столице России, главным его видимым в обществе занятием стали нападки и гонения на неправительственные организации. То, что он был застрельщиком этой кампании, очевидно, однако свести все именно к его личности было бы неправильно. В министерстве юстиции Абхазии одновременно и даже с более ранних лет велась работа над законопроектом, только в феврале сего года направленного президентом Асланом Бжания в парламент.
…Как тут не вспомнить о том, что в середине десятых годов на «Эхе Кавказа» неоднократно высмеивался российский политолог Владимир Лепехин, который взялся «курировать» Абхазию и «ванговал», что вот-вот абхазские оппозиционеры на своих митингах начнут размахивать флагами Евросоюза. Все это выглядело настолько нелепо, что не только журналисты откликнулись, но и группа политиков Абхазии сделала заявление о явной оторванности Лепехина от реальности, после чего тот переключился на какое-то новое направление деятельности. Кстати, политической оппозицией в то время в Абхазии были Аслан Бжания и его команда, то есть именно они подозревались в намерении размахивать флагами Евросоюза. А может, еще и НАТО?
И вот спустя годы приходится окончательно убедиться, что Лепехин – это совсем не уникум, что и в коридорах российской власти много людей с подобными, мягко говоря, смутными представлениями о происходящем в Абхазии, которые механически переносят в нее свои представления о российской действительности. Ну, хоть раз попытались бы задать себе простенький вопрос – а что, разве есть некие силы в Абхазии, стремящиеся от России повернуться на так называемый коллективный Запад, который однозначно за возвращение республики в состав Грузии, то есть за пересмотр итогов грузино-абхазской войны?
И вот эти люди, облеченные в России властью, но обделенные способностью вникать в нюансы другой действительности, давно продвигают, согласно лозунгу «Делай, как я», принятие и в Абхазии закона об иноагентах. На днях, кстати, в абхазском сегменте соцсетей появились воспоминания о том, как и при президенте Хаджимба они это пытались внедрить в рамках благозвучно названной кампании гармонизации законодательств двух стран, и как в некоторых чиновничьих кабинетах в Абхазии тогда потирали руки, поскольку в иноагенты должны были угодить те, которых они в силу различных причин не любили, а также воспринимали как внутриполитических оппонентов.
Ныне действующая властная команда оказалась более податливой перед кремлевскими кураторами, не говоря уже о таком страстном борце с потенциальными иноагентами, как Инал Ардзинба, который организовал недавно телемост с бывшим депутатом украинской Рады Олегом Царевым и долго добивался от него слов, что и в Абхазии может случиться Евромайдан, как в Киеве десять лет назад…
Известные деятели абхазских НПО были возмущены готовящимся в Минюсте проектом закона об иноагентах. В коллективном письме, опубликованном в январе 2022 года, было подчеркнуто, что для сотрудников неправительственных организаций само слово иноагент неприемлемо и оскорбительно. И постепенно начался их переход в активную оппозицию. Это находило отражение в СМИ, когда на различных площадках представители гражданского сектора стали раз за разом поддерживать точку зрения оппозиции в ее спорах по самым обсуждаемым вопросам последнего времени. Особенно это проявилось в дни и ночи ратификации в парламенте в конце прошлого декабря нашумевшего абхазско-российского соглашения о госдаче «Пицунда». У общественности тогда даже осталось впечатление, что представители НПО даже острее оппозиционеров выступали тогда против…
И вот спустя несколько недель опубликованный и направленный в парламент законопроект об иноагентах, хотя всем известно, что он готовился давно, был воспринят некоторыми как ответный ход обиженной исполнительной власти.
Все смешалось в абхазском внутриполитическом доме. Это проявляется и в определенном замешательстве отдельных представителей политической оппозиции, для которых сотрудники НПО – давнишние идеологические противники, но одновременно они вдруг стали с ними политическими союзниками. Замешательство это порой находило отражение в интернет-публикация таких людей.
А еще были и посты оппозиционно настроенных пользователей, которые обвиняли в недальновидности представителей НПО, в период предыдущей кампании президентских выборов активно поддержавших команду Аслана Бжания. Впрочем, имена обвиняемых не назывались, поскольку они слишком для всего общества авторитетны. Другие возражали им, что у них упрощенное мышление, ибо все течет, все изменяется, и люди реагируют на происходящее в данный момент жизни.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
