Закон «О некоммерческих организациях и физических лицах – иноагентах» поступил в парламент Абхазии и должен в ближайшее время быть рассмотрен. О том, какие последствия для общества могут последовать в случае его принятия, рассказала «Эху Кавказа» Диана Керселян, член совета директоров неправительственной организации Центр Гуманитарных Программ и руководитель общественной приемной по правам человека.
– В парламент поступил закон об иностранных агентах и в ближайшее время он будет рассматриваться. При этом мы видим в обществе резко негативную и очень массовую реакцию против принятия этого закона. С чем она связана, Что беспокоит людей?
Не все понимают, насколько широким может быть круг людей, которые подпадут под действие этого закона. Он противоречит нормам Конституции, он жесточайшим образом ограничивает гражданские и политические права людей
– Идея принятия этого закона – это не дело сегодняшнего дня или года. Эта история длится уже много лет, начиная с 2013 или 2014 года. И все это время люди, которые понимают, какие последствия может принести этот закон, пытались встречаться с депутатами парламента, с представителями власти и объяснять, почему принимать его нельзя. Не все люди, конечно, понимают, насколько широким может быть круг людей, которые подпадут под действие этого закона. Если раньше речь шла о поправках об иноагентах к закону о деятельности некоммерческих организаций, то сегодня это уже отдельный закон об организациях и физических лицах иноагентах. И этот законопроект представляет собой наиболее жесткую версию того, каким могло бы быть регулирование в этой сфере. Я считаю, что вообще неприемлем такой закон, его ни в коем случае нельзя принимать. Он противоречит нормам Конституции, он жесточайшим образом ограничивает гражданские и политические права людей.
Я хочу, чтобы все понимали, что речь идет далеко не только о людях, которые работают в неправительственных некоммерческих организациях. Это гораздо более широкий круг людей, в который входят и политические деятели, и журналисты, и представители диаспоры, то есть все люди, которые так или иначе когда-либо сталкивались с международными организациями. Если такой репрессивный механизм запускается, он будет все больше ужесточаться со временем. Даже если некоторые думают, что сегодня я под этот вариант закона не попадаю, это совершенно не значит, что завтра к нему не будут приняты поправки, которые еще больше расширят круг людей-иноагентов. Для нас абсолютно очевидно, что этот закон принимается не для того, чтобы контролировать деятельность НПО, и не для того, чтобы контролировать деятельность международных организаций, а для того, чтобы ограничить возможность людей выражать свои мысли, свое мнение, отличное от мнения партии власти, скажем так.
– Все говорят о поражении людей в правах. Конкретизируйте, пожалуйста, в соответствии с этим законом, в чем именно будут ограничены граждане Абхазии, которые подпадут под действие этого закона?
Конечно, в демократическом государстве представить себе такое просто невозможно. Это нарушает основы нашего демократического строя
– На самом деле ограничений очень много. В соответствии с этим законом люди, которые будут признаны иноагентами, или сотрудники организаций, которые будут признаны иноагентами, не смогут заниматься преподавательской деятельностью, не смогут участвовать в публичных дискуссиях, в круглых столах и в конференциях, они не смогут принимать участие в избирательных кампаниях. Получается, что эти люди будут лишены всего спектра политических и гражданских прав. Конечно, в демократическом государстве представить себе такое просто невозможно. Это нарушает основы нашего демократического строя. Это фактически сегрегация, отделение такой группы людей от основной части, у которой есть все права, а эта группа людей будет лишена этих прав. Честно говоря, в XXI веке в демократическом государстве сложно себе представить, как такая модель может работать.
– Диана, в общественном пространстве четко видно, что многие люди не понимают значения этого закона, его последствий. Они говорят, подумаешь, повесите плашку иноагента и будете работать, как всегда работали. Что бы вы на это ответили?
– Это, конечно, большое заблуждение. Я должна сказать, что практически все люди, работающие в некоммерческом секторе, в общественных организациях, просто не будут работать с таким ярлыком. Но речь идет даже не о том, что это ярлык. Люди говорят, что вас просто будут называть иноагентами, потому что вы получаете финансирование с Запада. Но это совершенно не так, потому что последствия – это не финансирование, последствия – это те ограничения прав, которые заложены в закон.
– Диана, как на ваш взгляд, для чего нужен этот закон? Почему его столько лет так настойчиво продвигают и сейчас в таком максимально жестком варианте пытаются провести через парламент?
Gопытка превратить закон в некий механизм контроля – это очень дешевый трюк и легко читается, что за ним стоит. А за ним стоит именно репрессивный механизм, который будет бороться с инакомыслием
– Очевидно, что не для того, чтобы контролировать работу НПО или международных организаций. Конечно, это все блеф, потому что у нас есть закон, который регулирует деятельность некоммерческих организаций и в него заложены механизмы, позволяющие вести этот контроль. Эти механизмы работают, потому что мы ежегодно отчитываемся перед Минюстом, мы периодически подаем на статус благотворительности и получаем его, мы ежеквартально отчитываемся перед Министерством юстиции и проходим международные независимые аудиты. Так, что попытка превратить закон в некий механизм контроля – это очень дешевый трюк и легко читается, что за ним стоит. А за ним стоит именно репрессивный механизм, который будет бороться с инакомыслием, с гражданской позицией людей не согласных с принимаемыми властью решениями в той или иной сфере. Есть люди, которые говорят: «Пусть они занимаются социальными вопросами, благотворительной деятельностью и не лезут в политику». Но мы граждане нашей страны, и, согласно Конституции и законам, мы равны со всеми остальными и у нас есть все права для того, чтобы выражать свое мнение и артикулировать свою позицию разными способами. Можно это делать и в статьях, можно это делать на митингах и так далее. Нас хотят нейтрализовать, приняв этот закон, хотят лишить нас возможности выражать наше мнение.
– Диана, известно, что неправительственные организации Абхазии занимают большую нишу и выполняют те функции, от которых отказалось государство. Если на гражданское общество, на неправительственные организации будет, предположим, обрушен этот репрессивный закон, чего общество лишится? Какие сферы деятельности НПО пострадают? И какие граждане Абхазии пострадают от того, что НПО прекратят заниматься тем или иным видом деятельности?
– На самом деле гражданские организации занимаются очень широким спектром различных видов деятельности. Не надо говорить о том, что пострадают НПО, нет, пострадают наши бенефициары, то есть люди, для которых мы работаем. А это абсолютно разные группы людей: с ограниченными возможностями, с тяжелыми заболеваниями, нуждающиеся в правовой помощи, это все наши дети, которые благодаря международной помощи вакцинируются уже 30 лет с момента окончания войны. Все они приходят к нам, потому что понимают, что здесь получат квалифицированную помощь совершенно бесплатно. Им не нужно давать взятки, им не нужно унижаться в кабинетах чиновников. Они знают, что получат свою консультацию, и, если необходимо, помощь. Это несовершеннолетние дети из неблагополучных семей, находящиеся в конфликте с законом, это женщины и дети, страдающие от домашнего насилия. Спектр настолько широк, что он охватывает практически все население республики.
Любое нормальное демократическое государство передает часть своих функций по предоставлению различных социальных услуг гражданскому сектору. Это норма, тем более что мы не просим помощи у государства, мы, наоборот, помогаем ем
А давайте возьмем сельскохозяйственные программы, экологические программы и так далее. Даже если наша организация занимается просто экологическими программами, но при этом мы, как сотрудники, возмущены тем, что застраивают центральную часть Сухума, нарушая все законы, положения и так далее, то нас все равно признают иноагентами, независимо от того, что мы делаем. Поэтому я считаю, что этот закон коснется тотально всех, кто работает в этой сфере. И мне просто очень интересно, что будет делать наше государство, когда наши программы закроются, и все те люди, которые сегодня приходят к нам и получают тут помощь, будут приходить в их кабинеты? Что они будут делать в этом случае? Любое нормальное демократическое государство передает часть своих функций по предоставлению различных социальных услуг гражданскому сектору. Это норма, тем более что мы не просим помощи у государства, мы, наоборот, помогаем ему.
Мы, конечно, не можем бесконечно консультировать людей по каким-то правовым вопросам, видя, что эти правовые проблемы возникают из-за, скажем, отсутствия нужных законов или противоречий в них. Мы не можем просто молчать. Мы должны сказать государству о том, что такое количество людей обратилось к нам с такой-то проблемой, потому что существует пробел в законодательстве, давайте вместе думать, как это решать, вот мы предлагаем сделать так… В нормальном государстве власть с удовольствием бы принимала такую работу, еще и благодарила бы за то, что мы делаем. У нас же в последние годы сложилась такая ситуация, когда пространство для диалога между властью и гражданским обществом постоянно сужалось и становился все меньше, сейчас это достигло своего апогея.
– А как бы вы, Диана, это объяснили? Почему так происходит? У вас есть ответ на этот вопрос?
На нас влияет то, что происходит у нашего стратегического партнера – Российской Федерации, потому что у них уже произошли эти процессы. Такое ощущение, что происходит копирование
– Это сложный вопрос. Мне кажется, что в нашем государстве есть непонимание функции гражданского общества, власть видит какие-то опасения в нашей деятельности, и пытается нейтрализовать эту опасность, с их точки зрения, хотя на самом деле никакой опасности нет. Когда есть диалог между гражданским обществом и властью, всегда можно находить конструктивные решения. И это будет только способствовать эффективности государства, а, значит, будет служить на пользу тем, кто находится у власти, ведь, если ты что-то модернизируешь, делаешь более эффективным, ты зарабатываешь на этом себе очки, и у тебя больше шансов остаться во власти, если есть такое желание. Мне кажется, что нет понимания того, как в демократическом государстве должно функционировать общество, как должно происходить его взаимодействие с властью. Конечно, не только в этом причина. Есть еще и внешние причины. Это усугубившаяся геополитическая ситуация в большом регионе. Она, безусловно, влияет. На нас влияет то, что происходит у нашего стратегического партнера – Российской Федерации, потому что у них уже произошли эти процессы. Такое ощущение, что происходит копирование. Но это совершенно неверный подход, невозможно копировать все буквально у какой-то другой страны, потому что есть контекст, культура, традиции, законодательство, миллион факторов, которые определяют, почему в этой стране происходит так, а почему у нас в стране должно происходить по-другому. Мир не просто черно-белый, в нем очень много оттенков серого, их надо учитывать, если мы хотим сохранить свой суверенитет, свою независимость, быть более эффективным государством, приближать, в конце концов, признание международного сообщества.
– Асида Ломия, председатель Детского фонда, выступила в социальной сети, есть видеозапись, она заявила о том, что категорически не приемлет ярлык иностранного агента и не будет его носить. Можно ли спрогнозировать, Диана, в случае принятия этого закона, как будет реагировать гражданское общество, как будут реагировать неправительственные организации? Что произойдет в том случае, если депутаты примут этот закон?
Мы не собираемся быть в позиции жертв, мы не собираемся быть признанными врагами народа из-за того, что какие-то люди во власти решили, что они могут себе позволить навесить этот ярлык на уважаемых людей
– Я совершенно согласна с Асидой Ломия, для которой неприемлемо носить ярлык «иностранного агента». Это неприемлемо для меня и для всех моих коллег. И это понятно, потому что мы все выходцы из Советского союза, и коннотация здесь для нас очевидна. Мы не собираемся быть в позиции жертв, мы не собираемся быть признанными врагами народа из-за того, что какие-то люди во власти решили, что они могут себе позволить навесить этот ярлык на уважаемых людей, на людей, которые внесли огромный вклад в независимость этого государства и в строительство современного демократического государства. Смотрите, что происходит в Российской Федерации, многие люди, которые признаны иностранными агентами, успокаивают себя тем, что это стало в России достижением, если тебя отнесли к иностранным агентам, значит, ты честный, порядочный, образованный, интеллигентный человек, у тебя есть гражданская позиция и так далее. Но мне кажется, что это попахивает состоянием жертвы, мы не готовы быть жертвами, ничьими. И если, не дай бог, этот закон будет принят, мы будем, безусловно, продолжать бороться. Есть для этого механизмы, есть для этого Конституционный суд, потому что этот закон антиконституционный, он нарушает Конституцию, нарушает важные конституционные нормы, связанные с соблюдением прав и свобод человека.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Форум