Словосочетание «маленький трюк» появилось в (бес)толковом словаре грузинской политики осенью 2012 года и вскоре стало одним из самых востребованных. Его часто используют комментаторы, когда с ненавистью, иронией или восхищением описывают политический стиль Бидзины Иванишвили и отдельные шаги, которые его оппоненты не сумели предугадать. Перед парламентскими выборами основатель правящей «Грузинской мечты» вернулся в публичную политику, а значит «маленькие трюки» будут упоминаться все чаще, поэтому следует разобраться, какие капканы и волчьи ямы маскирует шаловливое выражение.
Его история кратка: 29 сентября 2012 года на кульминационном предвыборном митинге «Мечты», Иванишвили поблагодарил сторонников, соратников и «еще одного человека, который своим поведением позволил мне сорвать маску с моего оппонента». Эта реплика подтолкнула СМИ и общественное мнение к поискам таинственного незнакомца, передавшего лидеру оппозиции компрометирующие правительство материалы (речь тогда, прежде всего, шла о насилии в тюрьмах). Чтобы пресечь ненужные за день до выборов конспирологические гадания, 30 сентября Иванишвили уточнил: «Я сделал маленький трюк и мне казалось, что понять было легко, но очень многие спрашивают, видимо, они не поняли. Конечно же, я поблагодарил сам себя». Фраза не кажется значимой, но он произнес ее с таким выражением и улыбкой (или ухмылкой), что она стала видеомемом и намертво врезалась в коллективную память; позже «маленький трюк» превратился чуть ли не политологический термин. Вероятно, это устраивало Иванишвили: пропитанное лукавством словосочетание сближало его с архетипом трикстера, а значит отдаляло от образа инфернального злодея, в рамки которого его пытались втиснуть оппоненты.
Иногда трюки были относительно простыми, сугубо психологическими. Осенью 2011-го Иванишвили заявил о создании оппозиционной партии, и Михаил Саакашвили сгоряча лишил его гражданства. У властей были юридические аргументы, но большинство наблюдателей в стране и за рубежом сочло этот прием грязным. Некоторые руководители «Нацдвижения» убеждали Саакашвили, что лучше позволить главному оппоненту вернуть себе гражданство (через натурализацию) и, судя по рассказам очевидцев, в начале весны 2012-го он был почти готов согласиться. Иванишвили проведал об этом, и, так как связанный с гражданством конфликт приносил ему тактическую выгоду, на встрече с жителями Дедоплискаро воскликнул: «Пусть посмеет и не вернет мне гражданство! Пусть посмеет и не отступит!». И Саакашвили предсказуемо продолжил упорствовать несмотря на издержки; позже Иванишвили со смехом упомянул этот эпизод в одном из интервью.
В рамках похожего «трюка» он убеждал Саакашвили, что глава МВД (с июля 2012-го премьер-министр) Вано Мерабишвили изменил делу «Нацдвижения». Иванишвили называл его хорошим менеджером, подбирал слова так, будто говорил о добром друге, провоцируя перешептывание о тайном альянсе с ним, что ставило Саакашвили перед (ложной) необходимостью подтвердить или опровергнуть сомнения, причем любой выбор вел к эскалации внутренней борьбы в «Нацдвижении» (одной из предпосылок его поражения стал обострившийся конфликт между группировками Мерабишвили и братьев Ахалая). Просчитывая этот трюк, Иванишвили, вероятно, был убежден, что Саакашвили не сумеет остаться невозмутимым и непременно бросится доказывать себе и другим… не важно что, поскольку оба варианта – и «верю», и «не верю» – нуждались в подтверждении действиями, которые меняли баланс сил внутри правящей партии и дестабилизировали ее в критический момент.
Не все, что оппоненты Иванишвили считают «маленькими трюками», стоит называть так, хотя с помощью этого термина описывают и политические многоходовки, и шутовские выходки. К примеру, отказ от проведения пропорциональных выборов в 2020-м вопреки обещанию, данному после т. н. Ночи Гаврилова (20.06.19), стал возможен благодаря псевдо-бунту части верных Иванишвили депутатов, проваливших соответствующий законопроект. Но это было очень грубым политтехнологическим решением, тогда как французское слово «truc» в зависимости от контекста указывает на сноровку, уловку, хитрый прием, изворотливость – трюк должен удивлять, если не ошеломлять. Вторая проблема – стремление видеть трюки там, где их, возможно, не было. На днях один непримиримый противник Иванишвили со всей серьезностью доказывал участливо молчавшим собеседникам, что тот «специально назначает врагов» (критикует Зурабишвили, Гахария, сажает Мелия, Гварамия), чтобы увеличить их значимость и посеять раздор между ними и другими лидерами гипотетического оппозиционного объединения. Похожую конспирологию обычно рождает отказ от признания собственных ошибок и слабостей, которые не позволяют противостоять самым примитивным уловкам. Но вместо исторических изысканий, лучше поговорить о том, какие трюки Бидзина Иванишвили мог подготовить к грядущим парламентским выборам.
Кампания начинается с создания простой и понятной для избирателя модели – в Грузии она, как правило, является строго биполярной. На минувшей неделе независимый депутат Теона Акубардия описала поведение лидеров «Грузинской мечты» так: «Чтобы сохранить власть, они пытаются приклеить все партии к “Нацдвижению”, но мне не кажется, что население в четвертый раз поверит в эту сказку… Есть политики, которые не только никогда не были в “Нацдвижении”, но и были в “Грузинской мечте” и это тот кошмар, который так ее беспокоит». Лидеры «Мечты» действительно часто упоминают «коллективное “Нацдвижение”», но относится ли это ко всем партиям? Председатель ГМ Ираклий Кобахидзе 12 декабря заявил: «План [оппонентов] заключается в том, чтобы вместе с “Нацдвижением” барьер преодолела еще одна “нацдвиженческая” сила, только она не должна называться так. Здесь подразумеваются конкретные субъекты, среди них “Лело”, Гахария, Саломе Зурабишвили, Ломжария, сюда добавляется Мелия». На минувшей неделе он вернулся у этой теме: «5-процентный барьер не может преодолеть ни один [оппозиционный] субъект, кроме “Нацдвижения”… Именно поэтому они говорят о перегруппировке и не скрывают этого. Прямо говорят, что им нужна консолидация для преодоления барьера». Еще один представитель правящей партии Ираклий Кадагишвили сказал: «Ни Мелия, ни “Лело”, ни «Гирчи» Джапаридзе или Ника Гварамия не являются для грузинской политики чем-то новым. Это группировка частей распавшегося “Нацдвижения”». Просмотрев заявления руководителей «Мечты», мы заметим важный нюанс – в абсолютном большинстве случаев они описывают как «коллективное “Нацдвижение”» не все оппозиционные партии, а лишь те, что собираются, хотят или могут объединиться под эгидой одного из существующих или нового политического субъекта, поскольку создание предвыборных блоков запрещено.
Чем больше голосов наберут оппозиционные партии, которые не преодолеют барьер, тем выше шансы «Грузинской мечты» выиграть парламентские выборы и сформировать правительство. В 2012-м с его всеобъемлющей поляризацией таким партиям досталось менее 5%, однако в 2016-м – почти 20%. Стоит вспомнить и выборы 1995 года, когда барьер был таким же, а прошедшие в парламент три партии (из 53) не набрали в общей сложности и 40%. «Грузинской мечте» выгодно дробить силы противников и в то же время позиционировать объединения, которые могут преодолеть барьер, как единый полюс, «коллективное “Нацдвижение”». Но суть не в констатации очевидного факта, а в одном маленьком трюке.
Многие комментаторы ошибочно полагают, что главным, если не единственным желанием лидеров всех оппозиционных партий всегда является смена власти. Но те обычно думают о своем будущем, особенно если не сводят с правительством какие-то личные счеты. Также считается, что объединению мешают амбиции лидеров и стремление поставить личные интересы выше общих идеалов. Об этом рассуждали так часто, что для разнообразия стоит поговорить о чем-то более приземленном, например, о деньгах.
30-я статья (пп. 1-3) закона «О политических объединениях граждан» гласит: «Из государственного бюджета Грузии ежегодно выделяется сумма на финансовую поддержку деятельности партий и развитие партийной системы. Сумму из государственного бюджета Грузии получает партия, получившая в ходе последних выборов Парламента Грузии не менее 1 процента действительных голосов избирателей. Партия ежегодно будет получать из государственного бюджета Грузии сумму в размере 15 лари за каждый из голосов, в пределах первых 50 000 действительных голосов, полученных в ходе последних выборов Парламента Грузии, а за каждый из действительных голосов, полученных впоследствии, – в размере 5 лари». По официальной статистике в Грузии примерно три с половиной миллиона избирателей; 1% – около 35 тысяч голосов. Немного поднатужившись, условная «двухпроцентная партия» (их часто называют именно так) может получить полмиллиона лари, миллион, а то и два. Если же лидеры не поведут ее на выборы самостоятельно, а запишутся в список другой, более сильной партии-союзницы (так как блоков больше нет), они этих денег не увидят.
«Правило 1%» ввели перед выборами 2020 года, и оно никого не удивило, поскольку тогда барьер был однопроцентным. Но он вырос до 5%, а закон не изменился и малозаметный трюк начал формировать новую предвыборную реальность. Депутат «Гирчи» Сандро Раквиашвили назвал действующую норму «законодательной миной, которая мешает маленьким партиям объединяться». После того, как «Гирчи» подготовила законопроект, чтобы привязать финансирование к 5-процентному барьеру, Раквиашвили сказал: «Когда маленьким партиям предлагают объединение, им должны предложить не только места в списке, но и много денег, больше миллиона за один процент, что мешает большим партиям вести предвыборную кампанию, поскольку они должны раздавать миллионы [маленьким] партиям тогда, когда нуждаются в деньгах больше всего». Депутат немного утрировал, поскольку в политике оплата услуг не всегда является прямой и немедленной. Впрочем, лидеры «двухпроцентных партий» обычно с недоверием относятся к обещаниям поделиться полномочиями – история всех оппозиционных фронтов показывает, что после смены власти «маленькие» не получают реального влияния и в конце концов их выкидывают на мороз, даже если после победы предоставляют им несколько высоких постов, хотя некоторым с самого начала приходится рассчитывать лишь на депутатскую зарплату. Поэтому их позиция на предвыборных консультациях часто похожа на реплику из сериала «Место встречи изменить нельзя»: «Мне! Сберкнижку – мне! Она мне сердце согреет, когда в подвал вместе полезем».
Деньги из партийной кассы невозможно просто переложить в карман – для этого требуется опыт и ловкость рук, но оппозиционные лидеры, которые угадывают желания властей, как правило, пользуются негласным режимом благоприятствования в сфере вложений и, скажем так, непрямого кредитования. Кто-то задешево получит лакомый участок земли, у кого-то племянник выиграет вкусный тендер – жизнь порой полна приятных сюрпризов. Комментаторы-идеалисты не считают материальное стимулирование главным мотивирующим фактором, но те «двухпроцентники», которые все же «полезут в подвал» и запишутся в единый список союзной или новой партии, непременно столкнутся с несколькими неприятными проблемами. Председатель, а может и заместитель попадут в первую десятку, но их товарищи по партии, скорее всего обидятся, как и перемещенные в конец списка или вычеркнутые из него члены «принимающей партии». В обоих политических объединениях возникнет внутреннее напряжение. Есть еще одна сложность – «Грузинская мечта» дала понять лидерам «двухпроцентных партий», что тех, кто стремится к объединению, госпропаганда 24 часа в сутки будет называть «коллективным “Нацдвижением”». Пребывание в рядах единого фронта, как правило, размывает слабо выраженную партийную идентичность, а тут по ней начнут бить пропагандистским молотом, расщепляя созданный с таким трудом бренд малой партии – пресловутого «свечного заводика», который сохранив самостоятельность может исправно приносить несколько миллионов в год. Там владелец сам себе хозяин и, борясь за маловероятное преодоление электорального барьера, принимает решения сам вместо того, чтобы подчиняться лидерам крупных партий-союзниц – многие из них в худших традициях грузинской политики не управляют слабыми партнерами со всей осторожностью, а помыкают ими. Послание «Мечты» лидерам небольших партий, которые по ее задумке должны аннигилировать значительную часть оппозиционных голосов в зоне ниже барьера, является очень простым: «Не лезьте объединяться и останетесь довольны».
Позже комментаторы будут рассказывать, как Иванишвили усердно интриговал, самолично сталкивая лбами лидеров оппозиции, и подробно описывать каждый гипотетический трюк, забыв о предусловиях, которые создавались заранее, чтобы политики самостоятельно (!) поступали именно так, исходя из своих ценностей и убеждений. Несколько законодательных нюансов создали основу стратегии непрямого управления.
Иные триггеры сложно заметить даже когда они на виду. Многие рассматривают скандал вокруг иконы Матроны Московской в кафедральном соборе как драматургически целостный, автономный сюжет. Но что, если это лишь завязка конфликта, цель которого – необходимое правящей партии укрепление альянса с ГПЦ путем постоянной беспокоящей стимуляции оппонентов последней? Перед выборами 2020 и 2021 годов схожая тактика повлияла на поведение консервативного электората в выгодном для «Мечты» ключе. Нынешний процесс был запущен благодаря одному-единственному и не самому шумному шагу – размещению иконы с изображением Сталина в соборе, а все последующие, в общем-то предсказуемые события проистекали из базовых убеждений вовлеченных сторон и их естественной реакции. Что стояло за исходным инцидентом – случайное стечение обстоятельств или «маленький трюк»? И чей именно трюк?
Хитрые политические комбинации, подлинные или мнимые психологические операции нередко называют трюками, но чаще этот термин используют, когда Иванишвили участвует в реализации плана лично, присутствует на авансцене и произносит какие-то реплики. После того, как 30 декабря он вновь «вернулся» в политику, информационное пространство быстро затопили предположения о том, что он «отчебучит» на сей раз. Кто-то говорит, что он намеревается стать президентом, кто-то думает, что он выставит в авангард старшего сына Уту, кто-то ждет предвыборного подарка, похожего на списание долгов по безнадежным кредитам осенью 2018-го (к слову, тот шаг укрепил подсознательную уверенность многих должников в том, что от притязаний кредиторов их может избавить внезапное вмешательство свыше, политическое чудо и этот побочный эффект, вероятно, следует считать негативным). На ожидание зрителей стоит посмотреть с другого ракурса – в течение 12 лет лидер с нулевыми риторическими навыками ухитряется оставаться в центре внимания аудитории, значительная часть которой все еще ждет от него чего-то неожиданного. Это бесспорный политтехнологический успех. Углубившись в тему, мы, возможно, придем к выводу, что такое поведение не проистекало из личных качеств Иванишвили, а было сконструировано консультантами исходя из запросов электората.
Чего ждали от Михаила Саакашвили его поклонники и многие нейтральные зрители? Кропотливой работы с документами? Взвешенных, отшлифованных формулировок на переговорах? Дискуссий с представителями бизнеса о налоговом законодательстве? Или все же ярких, неожиданных, зачастую эксцентричных шагов, красочного популистского шоу с счастливым финалом? Политологи назвали сотни причин, выясняя почему Саакашвили начал терпеть поражения, но к ним следует добавить еще одну: «Потому, что он перестал удивлять». Не исключено, что он и сам пришел к такому выводу и, потеряв власть, в конце концов сделал ставку не на системную политическую работу, а на грандиозный «супер-трюк» с тайным возвращением в Грузию и мечтами о внезапном появлении на многолюдном митинге. Он, как и значительная часть его сторонников, верил в волшебную преображающую силу этого акта. Абсолютное большинство экспертов в области политики и безопасности, с которыми автору удалось побеседовать, предположило, что чаемое появление на площади вскоре завершилось бы арестом фигуранта, а может и «окончательной нейтрализацией» в случае осложнений. Но восторженные поклонники, ждавшие феерического возвращения, никогда не поверят в такой финал; сегодня они адаптируют свои мечтания к будущему несмотря на то, что Саакашвили находится в очень тяжелом положении, и разговоры о его политических перспективах, по сути, сошли на нет.
Эдуард Шеварднадзе умел удивлять и развлекать публику, но принадлежал к иной эпохе, тяжеловесный стиль которой придавал «трюкам» второстепенное значение. Под конец он надоел большинству сограждан, но они тем не менее не ждали от него каких-то клоунских эскапад. Если мы сравним драматургию его (мнимой) отставки 14 сентября 1993-го с «уходами и приходами» Иванишвили, она покажется нам древнегреческой трагедией на фоне ситуационной комедии, хотя искушенные критики, наверное, назовут ее мелодрамой. В поздних радиоинтервью Шеварднадзе уделял больше внимания ярким воспоминаниям, веселым байкам, которые рассказывал с характерным гурийским юмором. В ходе последней кампании он метко, как Чингачгук, выстрелил из лука на народном празднике – таким образом консультанты, удивив аудиторию, хотели показать, что он в прекрасной форме. Но это были вспомогательные уловки – Шеварднадзе желал, чтобы его воспринимали не как «трюкача», хитрого и ловкого «белого лиса», а как серьезного, основательного политика, разрушившего Берлинскую стену и коммунистическую империю, мудрого собеседника Бейкера, Геншера и иже с ними не только потому, что в обществе, напуганном суетливыми и крикливыми радикалами ранних 90-х, существовал спрос на такого лидера, но и из-за собственных представлений. А вот в случае с антагонистом двух президентов (заслуженным антагонистом республики) Джабой Иоселиани дело обстояло иначе. Люди, симпатизирующие ему по сей день – а их в Тбилиси намного больше, чем кажется – могут спросить себя, не за «трюки» ли они его полюбили.
К слову, бывший премьер Георгий Квирикашвили, который несколько раз подчеркнул свое уважение к Шеварднадзе в комментариях, вызвавших споры в соцсетях, в апреле 2016-го тоже взялся за лук на народном празднике (Совпадение? Возможно!). Не исключено, что именно тогда Бидзина Иванишвили впервые спросил себя, почему новый премьер использует такие имиджевые приемы и в кого он, собственно говоря, целится. Как бы то ни было, одни подозрения начали накладываться на другие, и в конце концов Иванишвили убрал Квирикашвили с поста, а позже обвинил его в сговоре (хорошо, что не в заговоре) с целью захвата власти.
Можно прийти к парадоксальному выводу, что наибольшего успеха в Грузии добиваются лидеры, умело сочетающие в своем образе ипостаси короля и шута. Подчеркнутая серьезность или клоунская развязность могут принести успех в локальном эпизоде, но в целом быстро надоедают избирателям. Более того, избыточную серьезность нередко интерпретируют как признак заносчивости или угрозы – роковую для Звиада Гамсахурдия роль в начале 90-х сыграло и это обстоятельство. В годы сопротивления Персии и России карнавальная традиция и юмор в самом широком смысле были ключевыми средствами деконструкции свинцово-серьезного имперского дискурса. Власти запрещали такие массовые мероприятия как «Кееноба», потому что прекрасно понимали или по крайней мере чувствовали это. Вольность почти всегда ассоциировалась с легкостью и весельем. После восстановления независимости востребованные в период мобилизации национальных сил образы героев освободительной борьбы, пастырей, ведущих народ к свету, начали постепенно отодвигаться в прошлое, и возник спрос на парадоксального «короля-шута» – достаточно серьезного для того, чтобы править страной и в тоже время развлекающего публику, тешащего ее воспаленное самомнение. Ближе всего к осмыслению феномена, возможно, подошли лидеры той же «Гирчи» незадолго до раскола 2020 года, но позже им стало не до этого. Насколько глубоки его корни? Почему в фильме «Покаяние» Тенгиза Абуладзе (31 января исполнится 100 лет со дня его рождения) кровавый деспот Варлам Аравидзе так любил шутки, эффектные жесты и трюки? Похоже, что грузинской тирании приходится быть улыбчивой, подвижной и кокетливой, чтобы не казаться слишком опасной и такой же омерзительной, как дракон под копьем св. Георгия. «Трюк» в данном контексте становится едва ли не главным политическим инструментом.
Можно предугадать какие цели поставит Бидзина Иванишвили перед выборами. Для мобилизации лоялистов он, вероятно, вновь попытается указать на угрозы, связанные с реваншем «Нацдвижения», что будет непросто на фоне распада и общего кризиса партии Саакашвили. Заполошные возгласы младших боссов «Мечты» о «коллективном “Нацдвижении”», «втором “Нацдвижении”» и т. д. вряд ли сумеют раскачать целевую аудиторию без какого-нибудь особого, будоражащего ее нервы «трюка». То же самое касается и ключевого послания правящей партии: «Грузинская мечта – это мир, оппозиция – это война» – сложно сказать, как именно его будут возвращать в топ повестки. Иванишвили, как и прежде, попробует связать со своей партией ощущение новизны, что очень трудно после 12 лет во власти, поэтому весьма вероятен трюк с неожиданной перестановкой кадров. Благодаря выгодной экономической конъюнктуре правительство в последнее время раздает множество бонусов – повышает зарплаты, пенсии, придумывает новые социальные подачки, но и на этом направлении можно ожидать предвыборного шага, который бȯльшая часть электората одновременно (!) воспримет как приятный сюрприз (как в 2018-м, при списании безнадежных кредитов). А конфликт между либералами и консерваторами, скорее всего, будут целенаправленно раздувать так, чтобы в кульминационный момент прихожане ГПЦ увидели в правящей партии свою единственную союзницу и богобоязненную защитницу. Опыт 2020-21 годов показывает, что пара хорошо просчитанных трюков может обострить их чувства.
Все упомянутое едва ли не очевидно, но очень трудно определить заранее каким будет тот или иной «трюк». Ожидание рождает предвкушение и мало кто замечает, что оно исподволь укрепляет влияние Иванишвили на умы избирателей. Возможно, это и следует назвать Трюком с самой большой прописной буквы, а все остальное – второстепенными нюансами. Заставляя зрителей ждать, Бидзина Иванишвили обретает власть над ними, но они вряд ли почувствуют это.
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
Форум