В Центральном выставочном зале Союза художников Абхазии открылась выставка «Белый пароход», на которой представлены графические и акварельные работы Батала Джопуа. В основе его творчества лежат этнографические исследования, диапазон его необычайно широк, это не только живопись и графика, но также декоративно-прикладное искусство, оформление книг, сценография, создание абхазских денежных единиц.
Для абхазского художника Батала Джопуа нынешний год – юбилейный, ему присвоили звание народного художника, и вот на днях открылась его большая персональная выставка, которая называется «Белый пароход».
Призрачный корабль для сложных времен
Директор выставочного зала и дизайнер Эльвира Арсалия рассказала о сферах применения творческого потенциала Батала Джопуа и основах его деятельности:
«Батал, конечно, уникальный человек и художник, невероятен масштаб его творчества. Это и декоративно-прикладное искусство, и графика, и живопись, и исследования в самых разных областях, сценография, иллюстрация, те же самые апсары, которые выпускает Национальный банк. Очень сложно назвать какое-то направление художественной жизни, где бы не был задействован его потенциал. Если говорить о сегодняшней выставке, то она состоит из двух блоков – это графика и акварельная живопись. Серия графических работ очень интересна, потому что здесь очень много работ, основой которых являются мифы, история, этнография, мы видим здесь и ритуалы. Вообще, все, что он делает в разных жанрах, сутью и главной движущей силой всего является абхазский культурный код».
Эльвира Арсалия пояснила, почему выставку назвали «Белый пароход»:
«Мы дней десять назад с ним сидели как раз и говорили о том, как может называться эта выставка в такую непростую, сложную эпоху, о том, как художник и время влияют друг на друга. И все-таки пришли к тому, чтобы назвать ее «Белый пароход», это метафора, желание движения к чему-то светлому, надежда, призрачный корабль, который всегда ждут люди в самые сложные времена».
Визуализация абхазского воина
Батал Джопуа представил публике два графических цикла – «Абхазские воины» и «Воздушное погребение». Они являются результатом длительных и серьезных исследований. Изображения абхазских воинов в полном облачении, говорит художник, возникли благодаря археологическим находкам известных абхазских ученых – Юрия Воронова и Михаила Трапш:
«Они нашли уникальные элементы доспехов. У Воронова в труде описаны раскопки 1978 года, это восточная башня крепости Цабал. Он сделал свою реконструкцию событий: местный гарнизон обороняется от позднеримских войск, это VI век, атакуется этими войсками восточная башня, обрушивается, поджигается, и защитники этой башни погибают. После того как римляне захватили эту крепость, они в ней обживаются. Но так как там много боевого мусора, они засыпали сверху слоем щебня все останки воинов, остатки панцирей, наконечников стрел, пращевых ядер и сделали на том фундаменте, который они засыпали, глинобитный пол и продолжили жить. То есть создали для нас фактически культурный слой, что и было откопано Вороновым. И в этом культурном слое были останки доспехов пяти разных людей. И среди них был этот доспех, который сейчас здесь изображен у меня. Он мне показался самым интересным. В действительности оказалось, что такого типа ламеллярный доспех вообще нигде не встречается».
Батал Джопуа рассказал о том, как он работал над реконструкцией внешнего вида абазгского воина по останкам, найденным археологами:
«Я обратился в Абхазский музей, и мне предоставили возможность изучить их всех, прорисовать, взвесить, расчертить, как это положено. Я этот материал рассылал в разные реконструкционные группы. Одна семейная пара, муж в образе викинга IX века, а его супруга в образе новгородской дамы X века, приехали в Абхазию, чтобы увидеть это. Они – москвичи, занимаются изготовлением оружия, элементов доспехов, на все у них есть паспорта, удостоверяющие, что это сделано вручную, а не на фабрике. И они были поражены, когда увидели, что это не просто моя фантазия, а что есть реальные археологические элементы. И для меня дальнейшие контакты с ними и с другими коллекционерами дали такой богатый материал, что я смог сделать полный доспех. От шлема до ламеллярного доспеха, сейчас делаю щит, потом будет оружие, и в октябре я буду выставлять их. Имея столько материала по тому, как выглядел апсилийский воин, я мог его уже нарисовать в полном военном облачении».
«Воздушное погребение» без патетики
Серия работ «Воздушное погребение» стала итогом этнографического исследования представлений абхазов о смерти и переходе человека в мир иной:
«Абхазцы клали умершего в деревянный ящик, оборачивали его веревками, лозой и поднимали на деревья, обычно это были груши, привязывали и оставляли там, чтобы тело и кости разошлись и оставались только кости, это происходило примерно через год. После этого кости вторичным погребением клали в дольмен. Эти дольмены на самом деле – костницы. Наша тетка не пускала нас играть в ту часть сада, где росли груши, потому что на этих деревьях когда-то хоронили покойников. Кости укладывали в родовую костницу, когда она заполнялась, ее запечатывали пробкой – и все, она была закрыта. Я обратился к этому редкому ритуалу погребения, потому что он выражает отношение к усопшему, к его душе, к тому, как он должен переселяться, как он должен раствориться в ином мире. Мне показалось, что это очень интересно, но не хотелось рисовать с патетикой. Я изобразил этот ритуал с неким юмором, потому что жизнь и смерть для природного человека всегда вместе, всегда рядом, и он не бежит от нее. Много современных цивилизаций, которые не хотят иметь с покойником дела. Человек умер, его отправляют в морг, потом сжигают, чтобы ничего не касалось, это же так. Люди бегут от этого, а абхазы очень достойно проводят его в путь иной, не отрывая его от себя, не убегая в страхе. И я с легкой иронией отнесся к этому».
«Акварель любит легкость»
В отдельном зале представлены акварельные работы Батала Джопуа – это городские и морские пейзажи, корабли и старинные абхазские лодки «камары» в море и на берегу. Батал Джопуа последние два года много писал акварелью, освоение этой техники, уверен он, развивает интеллектуальные возможности художника:
«Масло позволяет ошибаться, исправлять, там художник не заточен делать точные движения как шахматист, он бесконечно может над масляной картиной работать, акварель этого не позволяет. Там у вас от первого до последнего шага должно быть просчитано, каким это будет в конце, и внутри этой жесткой программы вы можете еще и импровизировать. Акварель этим и отличается, что одно неверное движение кистью – и очень трудно его убрать, вы можете его исправить, но у вас не останется легкости движения, будет видно, что вот здесь замучено вышло, а акварель любит легкость. Как вода течет, так и акварель, то есть ты пишешь водой, стихией занимаешься, а она капризная. Есть у художников и педагогов такое выражение: если вы хотите поднять свой интеллектуальный уровень, переходите на акварель, если, конечно, осилите это».
Батал Джопуа ждет осени, чтобы взять свой этюдник и пойти на этюды рисовать городские пейзажи. «Будет красиво, будет много цветов, ярких желтых и красных пятен», – говорит он. И сокрушается: «Сухум разрушается на глазах, люди уничтожают старые здания, уничтожают дух города и не понимают этого. Ни один художник не будет писать новострой, он предпочтет рисовать старое, одухотворенное, сто раз покрашенное и перекрашенное прадедами, дедами и отцами, там настоящая жизнь, и ее надо беречь».
