Я не все музыкальные жанры люблю. В особенности я не люблю те жанры, где изначально музыка должна звучать громко. Громкая музыка на меня действует угнетающе, тем паче если гармонически она не по моим меркам создана. Исходя из этого, я могу сказать, что хард-рок и хеви-метал не являются любимыми и мною часто прослушиваемыми жанрами, и мне не стыдно об этом говорить. Честно говоря, не вижу большой разницы между названными мною музыкальными направлениями, но это, наверное, и не главное.
Так что, несмотря на мое профессиональное музыкальное образование, а может, как раз и благодаря ему, я к музыке отношусь очень выборочно и излишне предвзято. Можно сказать, что большинство музыкальных жанров мне не нравится, а нравится как раз меньшинство. Лично меня это не напрягает, и то, что я люблю, мне вполне хватает на жизнь; я слушаю мало, зато очень проникновенно.
Кстати, я без всякого стеснения могу сказать, что его величество джаз, или, как его называл очень неоднозначный писатель Максим Горький, «музыка для толстых», я тоже не люблю. Не люблю и не скрываю своей нелюбви. А не люблю потому, что не понимаю я его. Если бы понимал, наверное, любил бы. В одном высоколобом обществе, где, закатывая глаза, все говорили про свою любовь к любому джазовому направлению, я встал и с прямотою римлянина сказал: «А я джаз не люблю, за исключением диксиленда!» Воцарилось гробовое молчание, и все на меня посмотрели как на ущербного. Наконец один из высоких гостей, который слыл тонким ценителем джаза и даже написал про это брошюрку, глядя на меня с сожалением, пробасил: «Джаз – это музыка для интеллектуалов, не каждому дано его понимать». Но я не обиделся, хоть и ушел, не доев сладкого и не попрощавшись. Потом, уже на улице, ко мне подбежала одна фемина с влажными глазами и с придыханием сказала, что она восхищена моим подвигом – сказать про джаз «не люблю», когда говорить про это считается «быдлячеством». Она призналась, что тоже не понимает джаза и ей намного ближе музыка типа «скифлз», или «кантри», или же простые «частушки», но громко говорить об этом она боится, во избежание! В ответ я потрепал ее по розовой щеке и назвал молодчагой! Потом она даже хотела проводить меня до своего дома, но я человек, измученный нарзаном, и душа уже давно не принимает таких проводов. Хотя приятный осадок остался от мысли, что есть еще женщины в грузинских селеньях:
С красивою силой в движеньях,
С походкой, со взглядом цариц…
Вот так!
Говоря по-честному, я знаю очень немного людей, настоящих любителей, ценителей и знатоков джаза. По-настоящему джаз любят единицы. И это не значит, что они крутые интеллектуалы и эрудиты и тонкие меломаны и т.д. и т.п. Нет! Просто нервные клеточки так у них устроены, что им нравится вся эта суета. Но почему-то у нас громко говорить, что ты джаз не любишь, даже не то что не любишь, а не понимаешь его, считается очень непрестижным делом. Давным-давно кто-то почему-то решил, что джаз – это сложная музыка и для ее понимания нужен очень большой интеллект. И потом пошло-поехало! А ведь чем сложнее стали джазовые композиции, тем меньше они стали понятны людям, это я точно знаю. Я даже одного концертирующего джазмена спросил, мол, неужели тебе нравится, к примеру, весь авангард-джаз? И он, чуть-чуть смутившись и воровато оглядываясь, тихо отвечал: «Далеко не весь, только об этом никому не говори». Я положил руку на виниловый диск «Abbey Road» и поклялся его не выдавать.
Хочу напомнить моим добрым читателям, что я ни в коем случае не говорю, что джаз – это плохая музыка.
Ни боже мой!
Джаз – очень богатое и насыщенное музыкальное направление, но очень специфическое и индивидуальное. Поэтому и понять его непросто. От джаза в первую очередь получают удовольствие сами исполнители; те, кто в ходе игры, импровизируя, забираются в такие дебри, что порой трудно бывает вернуться назад. Но они кайфуют от своей забористости.
Ну, а я, во-первых, не люблю импровизацию. А во-вторых, несмотря на свой довольно хороший слух, не могу уследить за главной темой, которую джазовые музыканты мучают, переиначивают, заворачивают, забивают ее насмерть, а иногда и совсем про нее забывают.
Как бы вам объяснить, что я имею в виду? Вот, например, был великолепный канадский джазовый пианист Оскар Питерсон. В Грузии он был очень люб, так как в свое время по советско-грузинскому телевиденью в передаче «Это эстрада» ведущий программы Евгений Мачавариани часто давал нам слушать выступления Питерсона. Видимо, джаз все-таки был не так страшен партии и правительству, как рок, и в малых дозах его все-таки допускали по телеку. И очень хороший и талантливый музыковед, как мы его называли, «батони Женя», часто пользовался этим правом и допускал в своих передачах Оскара Питерсона.
Питерсон действительно был шикарный пианист с обалденным звуком. Говорят, он даже классику исполнял с успехом, хотя я это не слышал.
У Оскара Питерсона есть четырехминутная композиция на самую исполняемую мелодию в мире, маккартневскую «Yesterday». Я несколько раз прослушал эту вещь в питерсоновском варианте. Да, конечно, это не авангард-джаз, в котором я вообще ничего не слышу, но даже и в этой милой композиции последняя четвертая минута никакого отношения ни к мелодии, и ни к гармонии битловского шедевра не имеет. То есть одна четвертая часть музыкальной миниатюры - голая импровизация, перебирание клавиш туда-сюда, и этот кусочек можно было бы пришпандорить к любой вещи – будь то «Yesterday», или бетховенская «К Элизе», или даже гимн СССР.
Разницы не было бы никакой.
А так, сама вещь получилась довольно милой, в стиле какого-нибудь Поля Мориа или Джеймса Ласта.
Может, кто меня назовет привередой и интриганом, но не я такой, жизнь меня таким сделала.
Почему-то меня бросило в дебри джаза, хотя я хотел поделиться своими впечатлениями от тяжелого рока.
Так вот, раз такая у меня сегодня пошла пьянка про нелюбовь, то, как я уже сказал, тяжелый или хард-рок я тоже не люблю. Не люблю громкую музыку.
Кто-то скажет мне – так возьми и приглуши ее, слушай на «пиано», то есть тихо. Ан нет! Приглушить не получится. «Не будет того эффекта», как говорил Остап Бендер. Попробовал я раз послушать один из культовых альбомов «Deep Purple» на тихом звуке и понял, что так жить нельзя. То есть – так слушать нельзя. Пропадают полутона, обертона, интонационные оттенки и прочие музыкальные обозначения, которыми так любят жонглировать строгие музыковеды.
Но! Опять-таки я не посмею сказать, что «Перплы» играли плохую музыку. Нет, конечно. Они все впятером были супермузыкантами, а их вокалист Ян Гиллан обладал воистину фантастическим голосом. Я очень редко, но все-таки слушаю их музыку и удивляюсь технике исполнения. Но эта музыка, к большому моему сожалению, не моя. Я даже не побоюсь сказать то же самое про самый культовый бэнд этого жанра, про легендарный «Led Zeppelin», который я считаю мощнейшим (в творческом, а не в шумовом плане) коллективом из данной категории. Раза два в год, в тревоге мирской суеты я прослушиваю их самый насыщенный и совершенный альбом 1971 года – «Led Zeppelin IV». Лучше этого они, по-моему, уже ничего и не создавали, хотя планку все равно не опускали. Да, я это слушаю с определенным интересом и каждый раз удивляюсь их техническому мастерству. И каждый раз мне так жаль, что я не фанат этого жанра и этой группы. Но что делать? Как говорил покойный Козьма Прутков, «нельзя объять необъятное».
Почему я сегодня опять завелся на тему «нравится – не нравится»? А потому, что в сети я прочитал, что один из, по моему мнению, великих музыкантов Роджер Уотерс в одном интервью высказался, что его не интересует ни громкий рок-н-ролл, ни AC/DC, ни Эдди Ван Хален, ни все остальное.
Мне стало так приятно, что музыкант, которого я чуть ли не боготворю, такого же мнения, как и я.
И сразу захотел перед вами об этом похвастаться.
P.S. Интересно, а как относится Роджер Уотерс к джазу?
Мнения, высказанные в рубриках «Позиция» и «Блоги», передают взгляды авторов и не обязательно отражают позицию редакции
