В Минюст Южной Осетии обратились инициативные группы четырех новых партий. Эксперты убеждены, что они создаются с прицелом на парламентские выборы 2024 года. Таким образом, если они будут зарегистрированы, то количество партий, претендующих на 17 депутатских мандатов по пропорциональным спискам, достигнет 11 при избирательном барьере в 7% голосов избирателей.
В Министерстве юстиции на январь 2023 года зарегистрировано семь политических партий: «Ныхас», «Народная партия», «Единство народа», Коммунистическая партия Республики Южная Осетия, «Единая Осетия», Социалистическая партия «Фыдыбæстæ», Югоосетинская республиканская политическая партия «Единство».
По сообщению министра юстиции Южной Осетии Олега Гаглоева, на сегодняшний день в республике действуют четыре организационных комитета по подготовке учредительного съезда политических партий с предполагаемыми названиями «Справедливая Осетия», «Ирыстоны Ног Фæлтæр», «За справедливость», «Партия развития».
Очевидно, они создаются под парламентские выборы в конце мая – начале июня 2024 года. По конституционному закону «О выборах депутатов Парламента Республики Южная Осетия» для участия в избирательной кампании партии должны быть зарегистрированы не позднее чем за один год до дня голосования, а в случае назначения досрочных выборов – не позднее чем за шесть месяцев до выборов. Времени для регистрации еще предостаточно, не исключено, что это не окончательный список желающих создать свою партию.
Депутат парламента первого созыва Тимур Цхурбати объяснил «Эху Кавказа», почему в маленькой Южной Осетии с постоянным населением в тридцать тысяч человек создается так много политических партий:
«Ответить на этот вопрос легко: у нас зачастую партии создаются под одного человека, под определенные выборы. Например, «Единая Осетия» – это партия Анатолия Бибилова. Стремление к лидерству в ментальности нашего народа. Все хотят быть генералами, есть такое, поэтому сколько лидеров, столько и партий.
– Избиратель как относится к такому расширению выбора?
– Не очень хорошо. И выбирать он будет не между партиями, а между их лидерами. То есть большую часть голосов собирает личность председателя, а не программа политического объединения. Что до программ наших партий, насколько я знаком с их содержанием, то они как близнецы-братья: стандартные, повторяющие друг друга. Трудно сказать, чем они отличаются, разве что Компартия мечтает построить социализм, но другие тоже предлагают хорошую жизнь, по крайней мере, теоретически».
Политический журналист Руслан Тотров считает неслучайным обилие партий-клонов, судя по их названию. «Единая Осетия» создавалась по примеру «Единой России», очевидно, «Справедливая Осетия» – будущая тезка «Справедливой России». В свое время была попытка зарегистрировать партию «Коммунисты Южной Осетии» – клон партии Сурайкина «Коммунисты России», он даже приезжал в Квайсу на учредительный съезд.
Подобное подражательство – один из признаков общего состояния местного политического класса. Он не устает демонстрировать готовность не выбиваться из фарватера допустимого, одобряемого российской бюрократией. Как следствие – унылый политический ландшафт и разочарование избирателя, который не находит в этом многообразии безыдейности интересных предложений для себя. Отсюда и традиционно низкая явка на парламентских выборах, говорит Руслан Тотров:
«Полагаю, что мы являемся свидетелями такого классического политического пресмыкания по отношению к большому брату, в роли которого традиционно выступает российский федеральный центр. Все эти партии-клоны - это совершенно ничтожно с политической точки зрения, но делается для того, чтобы показать: эй, смотрите, мы двигаемся исключительно в вашем фарватере, мы совершенно ведомые. Мы даже не собираемся предпринимать каких-либо автономных государственных действий, потому что мы в принципе, по большому счету сами себя суверенным государством не ощущаем. Это такой печальный принцип, который цхинвальские политики освоили в совершенстве, называется он «и так сойдет». Это действительно печально, потому как вот это пресмыкание югоосетинских политиков перед российскими коллегами, оно ведь не только нас, но и весь мир наводит на размышления, что никаким более или менее суверенным субъектом Южная Осетия не является.
– А как иначе? Москва гарантирует безопасность, наполняет бюджет, даже финансирует политические партии. Соответственно, контролирует и содержание внутреннего политического дискурса.
– Если мы будем принимать это за догму и априори приветствовать такое сложение лапок и ничего неделание югоосетинских политиков, то давайте не удивляться, когда в один прекрасный день горстка государств, признавших наш суверенитет, свое признание отзовет, и вообще непонятно, что с территорией будет. Я продолжаю настаивать, что, в отличие от соседней Абхазии, которая продолжает то, что называется государственным строительством, в Южной Осетия успешно реализуется проект государственного разрушения».
Еще одно обстоятельство, на которое обращают внимание местные наблюдатели. Всякий раз, когда в Южной Осетии наступает политическая оттепель, активные граждане берутся за партийное строительство.
Во времена Эдуарда Кокойты ни о каких политических инициативах снизу не могло быть и речи, но после падения режима их наоткрывали десятка полтора в течение неполного календарного года. Леонид Тибилов хоть и не запрещал регистрировать партии, но к выборам допускать не спешил – очевидно, чтобы не дробить электорат, лишних игроков убирали с поля.
Анатолий Бибилов и вовсе закрывал старые партии под любым предлогом и не позволял регистрировать новые. В результате не случилось естественного отбора или укрепления политических сил, когда игроки, осознав, что при всей их амбициозности в одиночку у них ничего не получается, начинают объединиться. Поэтому каждый раз после очередной оттепели, когда приоткрывается окно возможностей, все начинается сначала. Это такой бег по кругу вместо того, чтобы набраться терпения и подождать, когда время и избиратель расставят все по местам.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Форум