В 413-дневной истории Отечественной войны народа Абхазии 1992-1993 годов самый трагичный для абхазской стороны период – это, пожалуй, три месяца с середины декабря по середину марта. 14 декабря – гибель в один миг 87 людей в сбитом вертолете с беженцами над Латой. 5 января – неудавшийся штурм абхазской армией оккупированного войсками Госсовета Грузии Сухума. И 15-16 марта, когда попытка освобождения столицы для нее опять же с переправой через нижнее течение реки Гумиста оказалась снова неудачной и унесла жизни 222 человек, не считая пропавших без вести.
Итак, 30 лет назад абхазские воины впервые попытались вернуть контроль над столицей, которую они оставили за почти пять месяцев до этого, в августе 1992-го. И пришлось им это делать в крайне редких для Абхазии суровых условиях зимы – холодной и снежной. Многие мирные жители – как абхазы, так и другие покинувшие город, опасаясь репрессий со стороны оккупационных властей, мечтали встретить Новый год в освобожденной столице, в своих домах и квартирах. «Удастся ли нам это сделать?» – задавался даже, помнится, такой вопрос на пресс-конференции в конце декабря Председателю Верховного совета Абхазии Владиславу Ардзинба. И на 30 декабря была запланирована наступательная операция на Гумистинском фронте, но шедший всю ночь накануне обильный снегопад (а ведь снег в Абхазии выпадает далеко не каждую зиму) заставил ее отложить, потому что у абхазов совершено не было маскхалатов.
Удивительно, что снег пошел и во второй половине дня 5 января, через неделю, но на сей раз он в совокупности с густым туманом оказался для наступающих спасительным, ибо резко снизил видимость, когда основные массы их вынуждены были под плотным артиллерийским и минометным огнем противника отступать на правый берег реки. А до этого, с утра, передовым подразделениям абхазской армии удалось все же прорвать оборону противника на левом берегу, даже овладеть на некоторое время отдельными участками, в частности, в районе кемпинга.
В том наступлении погибли 37 абхазских бойцов, более ста человек получили ранения.
Как отмечается в книге «Грузино-абхазская война 1992-93 г.г. Боевые действия» историка Валико Пачулия, решение о проведении наступательной операции против Сухумской группировки грузинских войск руководство Вооруженных сил Абхазии «приняло в связи со сложившейся тяжелой ситуацией на Восточном фронте, где противник систематически предпринимал атаки по всей линии оборонительных рубежей». Однако ввиду неблагоприятных погодных условий и других серьезных причин январская операция не увенчалась успехом. Вместе с тем Вооруженные силы Абхазии нанесли ощутимый удар по противникам в живой силе и технике. Его потери составили два танка, две установки БМ-21 «Град», три орудийных расчета, три огневые точки и около 150 человек убитыми и ранеными».
Наступление абхазской армии вызвало в Сухуме панику. Значительное число жителей грузинской национальности устремилось в Гальский, Зугдидский районы и дальше.
Министр обороны Абхазии генерал-лейтенант Султан Сосналиев позднее говорил про неудавшиеся январскую и мартовскую наступательные операции: «В тех условиях главной задачей было отработать управление войсками в широкомасштабных операциях, нащупать сильные и слабые стороны противника, превосходящего нас в численности живой силы в четыре раза и в 15-20 раз в артиллерии. Именно благодаря приобретенному тогда боевому опыту удалось удачно провести сентябрьскую операцию...»
Сегодня Герой Абхазии Аслан Кобахия поделился с «Эхом Кавказа» своими воспоминаниями и мыслями о тех событиях тридцатилетней давности:
«Желание было огромное, но возможности были ограниченные. На войне как на войне – где-то успехи бывают, а где-то неудачи».
Кобахия считает, что молниеносная операция в предыдущем октябре по освобождению Гагры и ее окрестностей сказалась на настрое абхазских сил; многим казалось, что и на этот раз все пройдет так же легко и успешно. Но на сей раз, говорит он:
«Противник организовал эшелонированную оборону.
– Там же еще форсировать Гумисту надо было.
– Да, форсировать в январе Гумисту – это легко сказать, но пойди попробуй. И тем не менее был массовый героизм. Невзирая на то, что реально не было у нас ни бронетехники, ни артиллерии. Но пехота у нас всегда была на высоте. Ребята, которые шли на штурм, это были отчаянные ребята. Понимали, что многие из них не вернутся. И это не только пятого. Каждый день противник ощущал, что абхазы никогда не успокоятся, пока не добьются своего, это однозначно».
Все вспоминающие в Абхазии январское наступление не могут обойти вниманием и такой факт. Когда спустя несколько дней в Сухуме состоялся обмен группы грузинских военнопленных на 23 тела погибших в наступлении абхазских бойцов, выяснилось:
«Когда меняли ребят, а многие из них ранеными попали в плен, их буквально перед обменом просто убили и передали еще теплые тела. Это было через несколько дней после наступления. Перед обменом они были казнены. Вот это лицо грузинской военщины. Сейчас нам пытаются сказать, что это была ошибка, ужасная, дикая ошибка… Но такая ненависть была к абхазам, что пленных расстреливали перед обменом. Мы это пытаемся забыть, некоторые вообще не хотят помнить… Но как это можно забыть? Это и на Восточном фронте тогда было, мне боевые друзья рассказывали. Тоже перед обменом телами было: наши отдавали трупы, а они взяли и убили пленных, теплыми вернули».
Аслан Кобахия упомянул в нашем разговоре, что абхазские бойцы попадали в плен в ходе того наступления только ранеными. И мне вспомнилась история, о которой услышал впервые спустя несколько дней после наступления 5 января 1992 года – про абхазского командира, жителя Гудауты Зураба Бебия, который, будучи тяжело ранен, провел на левом берегу Гумисты больше суток. Пулеметной очередью ему прошило ногу, и самостоятельно он не мог вернуться на правый берег. Противник стрелял по нему сверху, но пули Зураба не доставали, ибо он лежал за каменистым выступом земли. Несколько раз однополчане пытались добраться до него, чтобы вытащить на абхазские позиции, но по ним открывали интенсивный огонь. Утром через бинокль видели, как он делает руками гимнастику, пытаясь согреться… Но, когда группа грузинских гвардейцев поползла к нему, чтобы взять в плен, он покончил с собой из пистолета Макарова – будто предвидел страшную участь, с пытками, которая ждала других пленных абхазов.
На протяжении войны мне было трудно оторваться от редакционных будней в газете «Республика Абхазия», где тогда работал. И лишь после войны сумел найти и вдову Зураба, и нескольких его боевых друзей, которые подробно рассказали о нем и последних часах его жизни. Очерк о нем я назвал «Гумистинская баллада». А старший сын Зураба погиб в июле 93-го в Шромском наступлении.
Текст содержит топонимы и терминологию, используемые в самопровозглашенных республиках Абхазия и Южная Осетия
Форум